Шутник - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 21

• Предыдущая
• 21/33
• Следующая

На другой день Джим получил по почте приглашение присутствовать на приеме.

— Мог бы пригласить вас к обеду, — сказал Элк, — я уверен, что у него великолепные сигары.

— Напишите и попросите ящик, наверно, получите, — сказал Джим, и Элк фыркнул.

— Это было бы нарушением служебного долга, — заметил добродетельным тоном Элк. — А получил бы я их, если бы упомянул ваше имя?

— Весь сбор табака в Гаване, — сказал Джим, — но у вас и так будет достаточно сигар на приеме.

— У меня? — спросил Элк. — Но ведь он не прислал мне приглашения.

— А вы все-таки там будете, — решительно заявил Джим. — Не понимаю, зачем устраивается этот обед.

Каждую ночь он и Элк дежурили против нового здания Рата-синдиката. Все комнаты всегда были ярко освещены, телеграфисты входили и выходили, даже Элленбери, который избегал афишировать свое участие в этой фирме, работал там до трех часов утра ежедневно.

Скотленд-Ярд имел множество агентств, рассеянных по всему свету, и через них начала неясно вырисовываться деятельность синдиката.

— Они еще ничего не продали, но будут продавать, — доносил Джим своему начальнику, — это будет крупнейшее дело нашего времени.

Начальник не любил превосходных степеней.

— Мои сведения говорят, что рынок тверд и спокоен. Если действительно Гарло стоит за этим делом, то, по-видимому, он потеряет большие деньги. Отчего вы прямо не спросите его, в чем его великая идея?

— Я увижу его на приеме сегодня, — сказал Джим, — но вряд ли мне удастся войти к нему в доверие.

Элк не был светским человеком. Во всей столичной полиции не было сыщика, менее образованного. Год за годом он проваливался на экзамене на звание инспектора и получил его наконец за особые заслуги.

Он пришел к Джиму, одетый для вечера, и торжественно повернулся на каблуках, чтобы показать великолепие своего вечернего туалета. Фалды фрака были измяты, брюки благоухали бензином, рубашка от старости потеряла форму и пожелтела.

— Вот белый жилет меня беспокоит, — пожаловался Элк. — Моя служанка говорит, что белые жилеты надевают только на свадьбы. Вы наденете белый жилет?

— Вероятно, надену, — успокоил его Джим. — Вы просто прелесть как выглядите, Элк.

— Меня, конечно, примут за лакея, я уже к этому привык, — сказал Элк. — Последний раз, когда я был в гостях, меня заставили подавать напитки.

— Пожалуйста, назначьте место, где я вас найду, — сказал Джим. — Вы можете очень понадобиться.

— В буфете, — лаконически сказал Элк.

Перед домом Гарло собралась небольшая толпа. У подъезда был устроен проход, затянутый полосатой материей, по которому гости проходили в уставленный цветами вестибюль. В первый раз Джим увидел весь штат миллионера в парадных одеяниях: в пудренных париках, шелковых чулках и золотых аксельбантах. Величественный швейцар взял его карточку и даже не спросил насчет присутствия Элка, который небрежно прошел мимо.

Широкие двери в библиотеку были открыты настежь, здесь мистер Гарло принимал гостей. Обед уже окончился, и привилегированные гости стояли полукругом около него.

Гарло увидел их и, хотя Элк не был приглашен, очень тепло принял его. Спутнику его он горячо пожал руку.

— Вы видели сэра Джозефа? — спросил Гарло.

Джим видел министра, чтобы узнать, не изменил ли тот своих планов, но сэр Джозеф остался при своем намерении присутствовать только на приеме. Когда Джим сообщал это Гарло, около дверей произошло движение, и, оглянувшись, он увидел, что министр входил в комнату и остановился в дверях пожать руку какому-то знакомому. Он был, как всегда, в своем черном бархатном жакете, черный галстук живописно выделялся на белом пластроне. Сэр Джозеф был известен как наиболее плохо одетый человек в Лондоне, но тем не менее он имел вид высокопоставленного лица. Он поправил пенсне и дружески улыбнулся Джиму, направляясь к хозяину.

— Я боялся, что не смогу прийти, — сказал он своим хриплым голосом. — Какая-то дурацкая газета напечатала смехотворную историю, и мне пришлось быть на месте, чтобы отвечать на запрос.

Джим наблюдал двух собеседников. Они говорили серьезно, и по жестам министра Джим догадался, что он был очень заинтересован разговором.

Потом они вместе прошли через заполненную народом библиотеку и направились в вестибюль, а спустя некоторое время Джим прошел туда же. Он подал знак своему товарищу, и Элк, поспешно вытирая усы, догнал его у дверей.

Гости все еще прибывали. В вестибюле была толпа, вдруг открылась боковая дверь и Джим увидел, что сэр Джозеф и Гарло вместе вышли на улицу. Гарло вернулся и подошел к сыщикам.

— Короткий визит, — сказал он, — но весьма ценный. Он оставался достаточно долго для информации в утренних газетах, и недобрые люди поверят, что я только того и добивался. Вы не уходите? — спросил Гарло.

— Виноват, у меня тоже свидание в парламенте, — весело сказал Джим, и Гарло засмеялся.

— Понимаю. Вы здесь дежурили, да? Что же, это мудрая предосторожность. Но теперь я вижу, что вы не только счастливый, но и очень близорукий юноша.

— Почему? — спросил Джим с такой горячностью, что Гарло засмеялся.

— Скажу вам на днях.

Сыщики сели в такси и подъехали к парламенту как раз, когда автомобиль сэра Джозефа въезжал в ряды ожидавших машин.

Сэр Джозеф был в своей комнате, и служитель сказал им, что его нельзя беспокоить. Джим показал билеты, и они вошли в зал заседаний. Зал был полон. Сэр Джозеф вышел из-за кресла спикера, тяжело опустился на скамью и стал читать заметки, которые он принес с собой.

В эту минуту кто-то встал с передней скамьи оппозиции.

— Господин спикер, я хочу предложить высокопочтенному джентльмену следующий вопрос: видел ли достопочтенный джентльмен статью в «Ежедневном мегафоне», в которой утверждается, что отношения между правительством его величества и правительством Франции стали натянутыми в результате боннского столкновения. Правда ли, что эта статья написана с одобрения министерства иностранных дел?

Сэр Джозеф медленно встал, снял очки, потом опять их надел, нервно ухватился за лацканы своего жакета и заговорил:

— Достопочтенный джентльмен правильно информирован, — начал он, и в зале наступила тишина.

Депутаты переглядывались с удивлением и ужасом.

— Напряженность существует, и настолько серьезная, что я счел нужным предложить премьер-министру приостановить рождественские отпуска в армии и на флоте, восстановить положение об охране и мобилизовать морские резервы.

Момент мертвого молчания, затем крики протеста. Спикер водворил тишину, и сэр Джозеф продолжал:

— Сегодня я не готов обсуждать другие вопросы. В понедельник я надеюсь сделать доклад от имени правительства.

И, не обращая внимания на крики, он повернулся и исчез за спикерским креслом.

У Джима даже губы побелели.

— Так значит война!

Задремавший Элк проснулся вовремя, чтобы увидеть, как его товарищ убегал из зала. Он пошел вслед за ним по коридору. Джим постучал в дверь комнаты сэра Джозефа — ответа не было. Он повернул ручку двери и вошел. В комнате было темно и пусто. Выбежав в коридор, он наткнулся на служителя.

— Нет, сэр, я не видел сэра Джозефа. Несколько минут тому назад он вошел в зал заседаний.

Когда Джим вернулся, возле зала была толпа. Он не нашел никого, кто видел бы министра после того, как тот покинул зал; лишь один городовой как будто опознал его, когда тот вышел из парламента и пошел по площади. Джим бросился по этому следу. Действительно, сэр Джозеф вышел на площадь и сел в такси, хотя собственный автомобиль ждал его. Сыщики прибыли в Уайт-холл, но и там их ожидало разочарование: министр еще не возвращался домой. Они помчались в Парк-Лейн: может быть, министр вернулся к Гарло. В доме гремела музыка, гости танцевали. Сыщики разыскали Гарло, и тот изумился даже больше других.

— Нет, он не возвращался. Что случилось?

— Узнаете завтра из утренних газет, — коротко сказал Джим и поехал назад к парламенту, откуда толпой выходили депутаты: заседание было прервано.

• Предыдущая
• 21/33
• Следующая