Ветер с востока - Михайловский Александр Борисович - Страница 22
- Предыдущая
- 22/71
- Следующая
Немецкий генерал поднял голову и задал, может быть, немного глупый в данной ситуации вопрос:
– Герр Бережной, скажите, а что со мной будет дальше?
В ответ он увидел улыбку на лице русского генерала. Похоже, что никакого «дальше» у генерала Буша уже не будет. Его ждал русский плен, черное небо и белый сибирский снег, чистый воздух лесоповала и строй таких же, как он, пленных высших офицеров вермахта. И ожидание неизбежного разгрома Германии, который, как понял Буш, неизбежен, как утренний восход солнца.
1 марта 1942 года, 01:35. Москва, Кремль, кабинет Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина
– Товарищ Сталин… Товарищ Сталин, – Поскребышев старался будить вождя по возможности осторожно, опасаясь вызвать неудовольствие Красного монарха. – Товарищ Сталин, проснитесь.
– Да, – нехотя раскрыл глаза Верховный Главнокомандующий, – в чем дело?
– Вы просили разбудить, – осторожно сказал секретарь, – радиограмма от товарища Бережного…
– И что там? – Сталин рывком сел на кушетке. – Читай.
Поскребышев развернул бланк радиограммы, с треском сорвав бумажную заклейку секретного отдела, и, откашлявшись, произнес:
– «Линию фронта форсировали согласно плану. Внимание противника отвлечено штурмом Старой Руссы, вследствие чего тот был застигнут врасплох и серьезного сопротивления не оказал. В час ночи выходом на коммуникации захвачена станция Дно, где был разгромлен штаб шестнадцатой армии. В ходе боя захвачен генерал Буш. Генерал Линдеманн в Пскове, пока ничего не подозревает, противодействие противника рейду практически отсутствует. Продолжаем операцию по плану. Генерал-майор Бережной»
– Так, – сказал Сталин, надевая сапоги, – значит, у товарища Бережного все получилось?
– Так точно, товарищ Сталин, – послушно подтвердил Поскребышев, – все получилось…
– Вот, а кое-кто не верил… – вождь вышел в кабинет и подошел к висящей на стене карте советско-германского фронта и минут пять изучал обстановку. – Позвони Василевскому и Берии, – сказал он. – Думаю, что в эту ночь они тоже не спят, так что пусть едут немедленно. Будем ковать железо, пока горячо. И вызови ко мне товарища Голованова.
После того как руководитель секретариата вышел, Сталин подошел к письменному столу и зачем-то подвигал по кругу три стоящих на краю обыкновенных швейных наперстка.
– Так, значит, вот оно как, – пробормотал вождь себе под нос, – наперстки, полезная вещь, надо запомнить.
1 марта 1942 года, 02:15. Ленинградская область, город Порхов
Забывшаяся тяжелым сном после очередного трудного военного дня страна еще не знала, что в два часа десять минут ночи советские танки вошли в Порхов. Посты фельджандармерии на въезде в город были расстреляны в упор из бесшумного оружия людьми, одетыми в обмундирование, очень похожее на полевую форму войск СС, и умерли почти мгновенно. Из подъехавшего к посту легкового автомобиля вышел чем-то похожий на итальянца человек в щегольской офицерской шинели и, сунув правую руку за отворот, с кошачьей ловкостью вытащил длинноствольный пистолет с глушителем и – хлоп, хлоп, хлоп – мгновенно завалил всех трех фельджандармов. Три выстрела – три трупа. Секунду спустя с остановившегося чуть поодаль полугусеничного транспортера прямо на снег начали спрыгивать люди в белых камуфляжных куртках, осматривая позиции фельджандармов. И вот он сигнал – все чисто.
Капитан Бесоев посмотрел на часы – два часа пятнадцать минут, Порхов – это еще один промежуточный финиш. А за поворотом дороги уже рычат моторы танков и БМП. Железная лавина мехбригады осназа катилась на запад, не останавливаясь ни на мгновение. Несколько минут спустя разведчики уже вытряхивали из теплой постели жирного порховского коменданта и его шлюху из местных. Страшен ночной набег диверсантов, заранее знающих, где и что находится. Но еще страшнее, когда они чувствуют у себя за спиной силу накатывающейся в ночи железной лавины.
У Порховского отделения ГФП сначала пристрелили из бесшумной снайперки стоящего под фонарем часового, а потом, бросив внутрь пару светошумовых гранат, взяли всех находившихся внутри здания живьем. Повязали скотчем в интересных позах и оставили прямо на рабочих местах дожидаться коллег из СМЕРШа. Адреса, пароли, явки, провокаторы, осведомители, сочувствующие «новому порядку» – ведомству товарища Берии все это будет очень интересно.
С расквартированной по соседству айнзацкомандой, напротив, обошлись без всяких церемоний. Как говорится – без суда и следствия! Заряд из «Шмеля» в выбитое ударом локтя окно – и деревянный, еще дореволюционной постройки домик вспыхнул, как факел.
А город уже дрожал от слитного шума моторов и лязга гусениц. Голова механизированной колонны, растянувшейся почти на пятнадцать километров, уже вползала в Порхов. Разбуженные этим неистовством металла и заревом пожара горожане тихонько выглядывали в щели меж ставен и никак не могли понять, то ли это Красная армия вернулась, то ли опять немцы куда-то свои танки перебрасывают. И почему именно ночью, а не днем? А танковое стадо все шло и шло, и нежно звенели чудом уцелевшие в окнах стекла, а также чайные сервизы в старинных, еще дореволюционных буфетах.
Утром огромная страна проснется и услышит ликующий голос Левитана: «От Советского Информбюро…»
1 марта 1942 года, 02:40. Москва, Кремль, кабинет Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина
Ни Василевский, ни Берия в эту ночь действительно не спали. Каждый из них по своим каналам внимательно следил за ходом битвы, развертывающейся под Старой Руссой. К половине третьего стало ясно, что не только бригадам Бережного и Катукова удалось прорвать фронт, но и Северо-Западный фронт генерала Горбатова сумел окружить Старую Руссу и, при поддержке тяжелой артиллерии и минометов, начать ее штурм.
Корректировщики артполков РВГК особой мощности шли вместе со штурмовыми батальонами, и по их наводке огромные гаубицы Б-4 и пушки-гаубицы МЛ-20 в пыль разносили огневые точки немцев. В прошлой реальности до такой тактики Красная армия дошла только к Будапешту, Вене и Берлину, а тут – почему бы и нет. Опробованная при штурме Сталино и Славянска, под Старой Руссой смычка «царицы полей» и «бога войны» была доведена до совершенства. А где-то шли по вражеским тылам кавалеристы Павла Белова и Иссы Плиева.
Удара под основание прорыва можно было не опасаться, узкий прокол с первых же часов превратился в зияющую рану Дальше все упиралось в разблокирование проходящей через Старую Руссу железной дороги и восстановление по ней движения поездов. И самое упорное сопротивление фашисты оказывали как раз в районе железнодорожного вокзала, и там же советские войска были наиболее скованы в применении знаменитых «сталинских кувалд»
Обо всем этом и доложил Верховному смертельно уставший и хронически не высыпающийся Василевский. Держали его на ногах только осознание своей причастности к еще одной грандиозной победе и то природное упорство, с которым русский мужик держится на ногах в страду лишь потому, что один такой день кормит целый год.
Лаврентий Берия был утомлен и вымотан не меньше начальника Генштаба, но в общем-то недоумевал, почему и его вызвали на это ночное совещание в узком кругу. Его основной деятельностью уже давно была не борьба с изменниками и вредителями, а разработка и внедрение в производство новых видов вооружения, появившихся в РККА вместе с пришельцами из будущего. В настоящий момент Берия занимался не только Шашмуриным с его «бронированной семейкой» но и автоматом АК с подствольным гранатометом, пулеметом ПК, аналогами реактивного гранатомета РПГ-7 и реактивного огнемета «Шмель» вакуумными и напалмовыми бомбами, будущим истребителем Ла-5 и многим другим.
Под его руководством работали десятки институтов, сотни лабораторий, тысячи ученых, и только единицы из них знали конечные цели и задачи. Конечно, все это было очень важно, но практически ничего из вышеперечисленного еще не было готово к практическому применению. За одним маленьким исключением. Вот об этом исключении и зашла речь, когда в кабинет Сталина вошел чуть запоздавший генерал-майор Голованов.
- Предыдущая
- 22/71
- Следующая
