Танец любви - Батлер Кэтрин - Страница 29

• Предыдущая
• 29/34
• Следующая

Милли вздрогнула от этих слов.

— Я говорила ему…

— О Боже! — произнес Рональд. — Ты и впрямь считаешь, что люди могут говорить «пожалуйста», «спасибо»и уходить, как настоящие джентльмены, когда их об этом попросят?! В жизни все иначе. Люди иные.

— Знаю.

— Нет, не знаешь. — Он пытливо и мрачно смотрел ей в лицо. — У меня такое впечатление, что, если даже мужчина сгорит от любви к тебе, ты не почуешь запаха углей.

— Ты — сумасшедший! — в смятении заметила Милли.

— Неужели? — Он сдержанно рассмеялся. — Возможно, ты и права.

Рональд притянул ее к себе и склонил голову так, что губами касался ее прикрытых век. Когда он заговорил, Милли почувствовала, что ее дыхание стало прерывистым.

— Ты когда-нибудь вообще задавалась вопросом о том, что я чувствую, когда касаюсь тебя?

— Нет, — честно ответила она.

Из его губ вырвалось нечто похожее на смех.

— Тогда я тебе сейчас продемонстрирую это. Милли опешила — произошедшие в Рональде изменения были слишком значительны и неожиданны, особенно после проведенной вместе, полной любовной страсти ночи. Прямо на ее глазах он каким-то образом снова превратился в того хищника, с которым она столкнулась на вечеринке у Джуди Риз.

— Пусти меня, — попросила Милли. Она попыталась вырваться из его объятий, но было уже слишком поздно. Рональду не составило особого труда повалить ее на кровать, несмотря на слабые попытки сопротивления с ее стороны.

В этот раз в его движениях не было мягкости и нежности. Глаза Рональда потемнели от страсти, и Милли откликнулась именно на эту вспышку.

Когда пик наслаждения был пройден, Милли почувствовала стыд и такое ощущение, будто ее предали. Неужели еще только сегодня она внимательно вслушивалась в исходившие из рации звуки, моля Бога о том, чтобы он остался цел?!

Повернув голову, Милли увидела, что Рональд так же сильно потрясен, как и она сама, но это наблюдение было малоутешительным.

Сегодня, поддерживая по рации во время спасательной операции, она почувствовала себя с ним одним целым, и это ощущение напугало ее, потому что она понимала, что эта ее любовь — вовсе не фантазия, как было с Шоном.

Рональд сказал, что она играет с людьми. Возможно, он действительно привык именно к такому отношению или даже хотел, чтобы так было. Ведь могло быть удобным предлогом для того, чтобы уйти и больше не связываться с ней.

Что, в конце концов, мне известно о звездах Голливуда? — с грустью подумала Милли. Только то, что я влюбилась одну из них, Она приподнялась на локте и сказала:

— Думаю, тебе лучше уйти.

Рональд пристально посмотрел ей в лицо. Она видела, как его глаза пытливо заскользили по ее длинным, взлохмаченным волосам, слегка вздрагивающему рту, глазам… Протянув руку, он дотронулся до ее шеи.

— Я пометил тебя, — сказал он. Милли закрыла глаза. Да. Ты оставил отметины не только на моем теле, подумала она.

— Уйди. Пожалуйста.

Но Рональд все еще колебался:

— Я не могу вот так оставить тебя. Ее глаза широко распахнулись. Боже, неужели он еще желает меня? — вдруг осознала Милли, и ее охватило бешенство.

— Убирайся отсюда! — повысив голос, сказала она и забарабанила кулаками по кровати. — Не приближайся ко мне! Я не хочу тебя больше видеть, слышишь? — Неожиданно слова Шона всплыли в ее памяти. — Ты — целлулоидный красавец.

Бредли молча встал и вышел. Он с такой силой захлопнул за собой дверь, что этот звук гулким эхом прокатился по всему замку.

Вытягивая голову, Милли внимательно огляделась. В зале было полно знаменитостей.

Всего шесть месяцев назад, у Джуди, ей хотелось сбежать с вечеринки. Теперь она была настроена иначе.

Милли слабо улыбнулась. За это она должна быть благодарна Рональду Бредли. За это и за многое другое: за уверенность в себе, вновь обретенное самоуважение, за музыку…

Больше всего за музыку. В концерт, подготовленный к конкурсу, она вложила всю свою любовь к нему. Хорошо, что он никогда не узнает об этом. Она назвала этот концерт «Серенада для игрушки», и название было единственным, что не понравилось членам жюри.

И вот теперь она, спокойная, уверенная в себе, свободно передвигалась среди гостей на большом приеме, как будто никогда и не разбивала два бокала за вечер при виде звезды Голливуда.

Милли вздрогнула — как всегда, когда неожиданно вспоминала о Рональде. Правда, сидя за фортепьяно, она умышленно вызывала в своей памяти его образ, чувствуя, как возникавшая от этого боль отражалась в музыке.

Ты должна забыть его, подумала она, по крайней мере, на сегодняшний вечер. Ты просто обязана это сделать — ради Пита и Джуди.

Отчим подошел к ней.

— Кажется, у тебя получился действительно хороший вечер, — с неподдельным восторгом произнес он. — Джуди очень довольна. Ты знаешь, за каким столом мы сидим?

Номер их стола значился на приглашении.

— Считай по часовой стрелке от центрального стола, — сказала она, взглянув на таблички с черными цифрами, стоявшие рядом с цветочными вазами на каждом столе.

Пит хмыкнул.

— Ты такая деловая. Без тебя я бы просто потерялся здесь.

— Без меня ты бы просто без боя сдался на милость самой блистательной женщины в этом зале, — заметила Милли. У нее были определенные подозрения в отношении интереса, проявляемого Питом к Джуди Риз, но до сих пор сам он ничего не говорил на этот счет. Она задумчиво посмотрела на него.

Пит засмеялся.

— Сегодня ты сама вполне подходишь на эту роль. Мне нравится твое платье.

Ее черное платье на первый взгляд было очень простым. Его юбка казалась прямой, но при быстрых движениях разворачивалась как цветок, состоящий из небольших, легких лепестков, а вырез под горло, декольте сзади и длинные, напоминающие своей формой колокольчик рукава делали его необычным. Платье нравилось Милли, хотя и было самым смелым из всего, что она когда-либо покупала себе.

— Ты становишься более смелой в одежде, дорогая. И тебе идет это, — сказал Пит.

— Не только в одежде, — сухо добавила Милли. Он кивнул в знак согласия.

— И в музыке тоже. Я рад за тебя. — Он заколебался. — О'Флаэрти был не слишком подходящим учителем для тебя. Я знаю, что тебе он нравился… — Пит деликатно смолк, ожидая ответа, но Милли промолчала. — Если говорить откровенно, то я не очень много внимания уделял тебе. Твоя крестная заботилась о тебе, когда ты была маленькая, но когда ты подросла, я решил, что ты сама должна решать, кого возьмешь в учителя. Я и не стал вмешиваться… за исключением единственного случая, — грустно признался он. — Это я сообщил Шону, что ты находишься в замке.

Милли передернуло.

— Он мне так и сказал, но я не поверила. Зачем ты это сделал. Пит?

— Я решил, что если ты увидишь его… — Он заколебался. — Понимаешь, я считал, что как мужчина он не подходит тебе, но…

— И в этом ты был абсолютно прав, — согласилась Милли.

Глаза Пита широко раскрылись от изумления.

— Так, значит, ты посвятила эту полную трагизма музыку вовсе не Шону О'Флаэрти? Милли была ошеломлена.

— Полную трагизма? Пит повеселел.

— А ты думала, что твой отчим не в состоянии услышать того, что звучит в твоей музыке, Милли? Знаешь, я ведь все-таки профессионал в своем деле.

— Я знаю, но ведь ты так привязан ко мне.

— Но это вовсе не означает, что у меня в ушах вата. — Он с любопытством взглянул на нее. — Наверное, именно поэтому ты никогда не интересовалась моим мнением в отношении твоей работы? Считала, что я не могу быть объективным?

— А ты можешь?

— Мое дорогое дитя, у меня есть определенная репутация в музыкальном мире, — сухо напомнил ей Пит, — и я не собираюсь рисковать ею, продвигая посредственность, даже если это очень близкий мне человек. Конечно, я был бы беспристрастным в оценке того, что ты делаешь. — Он искоса взглянул на нее. — Насколько я понимаю, гораздо более беспристрастным, чем О'Флаэрти.

• Предыдущая
• 29/34
• Следующая