Танец любви - Батлер Кэтрин - Страница 16

• Предыдущая
• 16/34
• Следующая

— У фортепьяно? — В его голосе сквозила ирония. — Думаю, сидя за пианино, трудно упасть. Где же это все-таки произошло, Милли? И где был маэстро О'Флаэрти в момент твоего падения?

Милли молчала. Она видела свое отражение в огромном зеркале на другом конце зала — худенькая, в потертых джинсах, с побелевшим лицом. Она сжала губы и еще крепче сдавила больное запястье. Безрезультатно. Мучительное чувство, что ее предали, вновь охватило ее…

Ей тогда ужасно не хотелось показывать Шону свою работу. Партитура концерта была готова уже давно, несколько месяцев тому назад, но она все не решалась отдать ее ему. Милли убеждала себя, что у нее, как у всякого новичка, просто сдают нервы. И в тот день она наконец заставила себя взять с собой на занятие эти ноты…

Его реакция превзошла все ее самые худшие опасения.

— Ты честолюбивая дура! — обрушился на нее Шон. Его просто колотило от ярости. — Избалованная принцесса! Если бы не слава твоей покойной матери и связи отчима, никто вообще не воспринял бы тебя всерьез. С твоими мизерными способностями тебе лучше вообще забыть о сочинительстве!

Затем, будто решив, что и этих слов недостаточно, Шон изо всех сил наотмашь ударил ее по лицу.

Никто еще не поднимал на Милли руку, и она поначалу даже не поняла, что происходит. Если бы стоящий рядом пюпитр неожиданно превратился в змею, то и это, вероятно, не поразило бы ее столь сильно. От неожиданности она упала, неловко подвернув под себя руку.

Мучительная боль при воспоминании о той безобразной сцене вновь отразилась в глазах Милли, но вдруг она увидела ее и на лице Рональда, который тихо сказал:

— Он ударил тебя, ведь верно? Она отпрянула, прижавшись к ярко-красной портьере. Рональд криво усмехнулся.

— Когда я рассказывал о Джеке и Мэлани, у тебя был такой вид, будто ты переживаешь из-за их драки. Кроме того, ты почему-то все время пытаешься игнорировать тот факт, что у тебя сломана рука, словно стараешься забыть об этом. Мне это показалось странным — ведь перелом надо лечить, а не стараться забыть о нем, но вот если с ним связаны какие-то особые обстоятельства… А сейчас, когда ты произнесла имя «Шон», у тебя в глазах появились страх и отвращение! Ты ведь никому не рассказывала об этом?

Ответ на свой вопрос он прочитал в ее лице. И крепко выругался. Милли расплакалась.

Рональд сделал движение в ее сторону, но его руки упали вдоль тела, и он отвернулся. Милли изо всех сил старалась преодолеть жалость к себе.

— Вот что получается, когда сдерживаешь свои чувства, — мрачно заметил Рональд и свирепо добавил:

— Да перестань же плакать, ради Бога!

— Я ничего не могу с собой поделать, — всхлипывая, ответила она. — Извини. Я плачу очень редко.

— А я обычно не довожу женщин до слез. Я… — Он вдруг оборвал себя и сообщил. — Гости. Ты ждешь кого-нибудь?

Милли подошла к окну. На мощенной камнем площадке внутреннего двора стоял грузовик.

— Это Хуан-Антонио, — бесцветным голосом произнесла она и пояснила:

— Брат экономки Пита, Мерседес. Он довольно приятный человек, и в деревне его все уважают. Это большая честь, что он сам приехал сюда, тогда как обычно присылает мальчишку с продуктами. Вот только… — Милли рассмеялась сквозь слезы. — Я никогда не знаю, о чем с ним говорить, потому что совсем не разбираюсь в футболе, а он ничего не знает о музыке. Я чувствую себя ужасной дурой.

— Хорошо, я сам буду разговаривать с ним, — улыбнулся Рональд.

— Мне надо встретить его, а я, должно быть, выгляжу просто ужасно, — заметила Милли. — Придется сбегать наверх за носовым платком. Я быстро.

Умываясь, она услышала, как снова, уже нетерпеливо, зазвучал клаксон, и легко побежала вниз, однако, войдя в кухню, остановилась как вкопанная.

Хуан-Антонио разбирал картонные коробки с продуктами, а Рональд Бредли, известная кинозвезда, идол миллионов поклонниц, помогал ему. Он закатал рукава рубашки, и его загорелые, мускулистые руки легко переносили доверху наполненные продуктами коробки. При этом он болтал с Хуаном-Антонио по-испански почти без акцента. При виде озадаченного лица Милли в его глазах засветилось удовлетворение.

Хуан-Антонио тоже увидел ее и тотчас же с жаром поприветствовал, а потом что-то спросил, но она ничего не поняла.

— Потише, приятель, она тебя не понимает, — сказал ему Рональд на понятном даже ей испанском.

Хуан-Антонио ухмыльнулся ему так добродушно, словно они были знакомы сто лет, и уже гораздо медленнее объяснил, что именно находится в различных пакетах, коробках и ящиках. Очевидно, Мерседес, уезжая к дочери погостить, дала ему подробные распоряжения. Привезенных им продуктов вполне хватило бы, чтобы пережить многомесячную осаду.

Закончив пояснения, Хуан-Антонио благосклонно принял благодарность Милли, а из рук уже даже не скрывавшего свой смех Рональда — чашку кофе. Покончив с ним, он настоял на том, чтобы показать своему новому другу, где хранятся дрова и как обращаться с аварийной системой освещения, а потом уехал, на прощание весело погудев клаксоном.

— Что мы будем делать со всем этим? — спросила Милли, медленно опускаясь на стул. Рональд весело посмотрел на нее.

— Можно устроить вечеринку, — пошутил он, но, заметив ее негодующий взгляд, примирительно поднял вверх руки. — Хорошо, хорошо. Скоропортящиеся продукты уберем в морозильник. Остальное, надеюсь, будет использовано на следующей неделе. Ведь скоро приедет твой отчим и привезет с собой гостей, верно?

— Да, — кивнула Милли. — Но Мерседес это тоже должно быть известно. Почему, черт возьми, Хуан-Антонио привез все это именно сейчас?

— Насколько я понимаю, нас просто не хотят оставлять здесь наедине, — сказал Рональд.

Милли озадаченно уставилась на него и тут же залилась краской смущения, а он, как ни в чем не бывало, продолжил:

— Они считают тебя милой и старомодной девушкой. Хуан-Антонио даже поздравил меня с такой удачей.

— Что?! — разозлилась Милли. — Что ты ему наговорил?

Рональд громко и весело рассмеялся.

— Тебе бы не понравилось, если бы ты узнала об этом, — отрицательно мотая головой, ответил он, но тут же добавил, увидев, что Милли даже привстала:

— Шучу, шучу. Я просто сказал, что мы приехали поздно вечером и ты очень устала с дороги.

— Это верно, — вынуждена была признать Милли и бросила на него негодующий взгляд. — Почему тебе всегда удается поставить меня в неловкое положение?

Он лишь добродушно засмеялся в ответ и после недолгого молчания деловито добавил:

— Ты собиралась показать мне замок и сказать, что нам следует подготовить к приезду гостей.

Милли при этих словах так и замерла в недоумении.

— Сказать тебе?

— Я, конечно, могу и сам этим заняться, делая вид, что не понимает причин ее недоумения, заметил он.

— Мне казалось, ты сегодня уедешь, — пробормотала она.

— Да, ты дала понять, что думаешь именно так. Но ты ошиблась.

Его тон был успокаивающе доброжелательным, и Милли, к своему удивлению, почувствовала облегчение.

— Почему? — только и спросила она. Рональд уклонился от прямого ответа.

— Ты хочешь сказать, что тебе не нужна помощь? Здесь только один автомобиль, тяжелый «лендровер», а тебе предстоит наполнить дровами все камины, разложить по местам продукты, приготовить постели… Как ты собираешься сделать все это одной рукой?

— А ты собираешься помочь мне во всем этом?

— Почему бы и нет?

— Но… разве тебя не будут искать?

— Я частенько исчезаю, не сказав куда, — беспечно ответил он.

Милли взглянула на него. Его взгляд был вполне невинным, но ей почему-то показалось, что он что-то скрывает.

Несмотря на огромные размеры и довольно мрачный вид замка, она нисколько не боялась остаться здесь одна, чтобы спокойно подготовиться к приезду гостей. Но из-за больного запястья действительно стала довольно-таки беспомощной. И все же…

— Если бы я знала…

• Предыдущая
• 16/34
• Следующая