Ничего себе пошутила - Казакова Татьяна Алексеевна - Страница 21
- Предыдущая
- 21/51
- Следующая
– Почему плакать-то? Ты что, правда, плачешь. У него что, «Жопа в кустах» и выбритый член.
– Почему это выбритый? – Оскорбилась я, хлопая глазами. – У него очень даже хороший член, я бы сказала красивый, весь ровненький и размер подходящий.
Наташка заржала – Ну, Слава Богу, отошла.
Конечно, она вытянула из меня все. Потом я вспомнила про дачу и стала собираться. Наташка хвостиком ходила за мной. Прозвенел звонок в прихожей.
– Ты ждешь кого-то? – удивилась она.
– А, это Юра.
Она тут же бросилась открывать дверь, спрашивая на ходу: «Что, еще за Юра»
Это действительно был Юра.
– Давайте вещи, я отнесу, – обратился он ко мне.
– Собственно вещей у меня нет, один пакет. Мы сейчас к маме заедем там, вероятно, будет, что забрать. Юра познакомься – это моя подруга.
– Наталья, – церемонно сказала она, и протянула руку как для поцелуя. «Это, что еще за фокусы?», – подумала я. Он смотрел на руку, явно не зная, что с ней делать, потом взял и поцеловал ее очень неловко. Наташка покраснела, да и он покрылся пятнами.
– Я подожду внизу, – схватил пакет, и, не дожидаясь лифта, прогрохотал по лестнице.
– По-моему, я его сразила, – самодовольно оглаживая себя, сказала Наташка.
– Что это ты придумала с ручкой?
– Да так, что-то нашло. А почему ты ничего про этого Юру не рассказала? Целый час тут Сашин член описывала. Очень он мне нужен, – накинулась она на меня.
– В таком случае, я тебе вообще больше ничего не расскажу, – мы вышли к лифту. – А как же Петька? – вспомнила я. – Я так поняла, что он тебя больше не интересует?
– Я еще не решила, – загадочно произнесла Наташка, нажимая кнопку Ларискиного этажа.
– Ты когда с дачи вернешься?
– Сегодня, конечно.
– Разузнай все у Юры. Ну, там женат он? Кем работает?
– Телохранитель, он, «Шварценеггер».
– Да? Здорово! Позвони, как приедешь.
Беленькую машину я увидела сразу. Мария Степановна уже дефилировала около нее. Очень удивилась, увидев, как я в нее влезаю. Я показывала Юре как лучше проехать и успела только выяснить, что он тоже приехал из Питера. Называл он меня исключительно Светлана и на «Вы».
– Юра, давай на ты перейдем, ладно?
Он растерянно кивнул.
Мы подъехали, Юра остался в машине, а я пошла к мамусику, немного волнуясь от предстоящей встречи с Раймондо.
Волновалась я напрасно. Раймондо оказался очень симпатичным дядькой, примерно одного возраста с мамой. На мексиканца совершенно не похож. Хотя, если напялить на него шляпу с огромными полями, будет вылитый мексиканец. Он хорошо говорил по-русски, много смеялся и с нежностью смотрел на мать. Мамулька сияла и очень хорошо выглядела.
Мы загрузились в машину, по дороге заехали в «Перекресток» – купить что-нибудь к чаю Мамусик и Раймондо сидели сзади и ворковали как голубки. Правда, сначала она пыталась выяснить, откуда взялся Юра, я объяснила, что он работает вместе с Сашей, естественно, последовал вопрос, а кто такой Саша, я коротко ответила, что это мой бой-фрэнд. Ко мне больше не приставали, но я поняла, что объясниться придется позже. Я сидела рядом с Юрой и показывала дорогу. Мы по Дмитровскому шоссе выехали на кольцо и поехали до Ярославски. Я потужила, что кроме «Ашана» и Мытищинской ярмарки не могу показать никаких достопримечательностей. Все-таки и Юра, и Раймондо – гости столицы. На Ярославском шоссе тоже нечего было показывать.
Девушки с «Московской обочины» привлекли внимание Раймондо. Он сразу определил их профессию, сказал, что в Москве их очень много, и это плохо, значит, в стране низкий уровень жизни. А Юра, вдруг, до этого молчавший, заявил, что в Мексике их не меньше, они там в прошлом году были и видели. Я посмотрела на него одобрительно. Не дадим Родину в обиду. Одно дело, когда мы свое хаем, но когда это делают иностранцы, сразу появляется чувство патриотизма.
Мы проехали город Королев, жалко, что окраиной, потому что город красивый, очень чистый и замечательно оформленный разными цветниками. Ну, вот и поворот на Загорянку. Надо же, построили деревянную церковь, а несколько лет подряд эту землю отдавали работникам местных предприятий под картошку. Они как муравьи копошились на ней все лето, а осенью охраняли, потому что местные бомжи ее выкапывали.
Мы встали в очередь перед переездом.
Площадь около станции бурлила. Одна торговля: палатки, лотки, прямо с машин продавали. Тут же был небольшой рынок, магазины. Бабульки на ящиках разложили рассаду, редиску, зелень, малосольные огурцы.
Один дядька кавказской национальности торговал уже несколько лет семечками: крупными, жареными, очень вкусными. Мне до жути захотелось жареных семечек, и пока мы стояли перед закрытым шлагбаумом, сбегала и купила несколько стаканов. Назвать их «стаканами» – это большое преувеличение, точнее будет стопками. Дядька меня узнал, а может, только сделал вид, закивал радостно и насыпал в пакет лишнюю стопку. Я в ответ тоже широко улыбнулась, поблагодарила и побежала к машине.
Как раз подошла электричка, и народ с поезда ломанул на речку с детьми, баулами, собаками, колясками и разными надувными игрушками. Раймондо таращил на все глаза и без конца что-то спрашивал мать, та по-испански ему отвечала. Я, вдруг, вспомнила анекдот про «моржей» и рассказал. Мать засмеялась, Раймоно не понял, а Юра помолчал, потом выдал. – Я, между прочим, Гинзбург». «Это он к чему?» – не поняла я.
Мама засмеялась еще громче: – Знаете, Юра у нас многонациональная семья. Среди нас есть и евреи, и азербайджанцы и дагестанцы. Вот антисемитов нет, это точно. -
Между тем мы повернули на нашу тихую улицу. Ворота были открыты и виден длинный проезд, сплошь заставленный машинами. О, кажется сегодня большой сбор. Юра загнал машину, мы подхватили сумки и пошли. Первой нас встретила толстая Бетя (английский бульдог). Она очень смешно виляла круглой задницей и каким-то зачатком хвоста. Задние лапы у нее явно подкачали, они были очень тонкие и жутко кривые, ухо одно висело, зубы торчали, глаза в печали и в разные стороны, а нижняя челюсть сильно выпирала вперед.
Как-то Люся встретила женщину, которая продала Бетьку и заметила ей, что собачка не блещет красотой, та в ответ смерила ее недружелюбным взглядом и спросила:
– А Вы на себя-то давно в зеркало смотрели?
На что Люся философски ответила, что за нее, между прочим, пятьсот долларов не платили. Но Бетьку любили, тем более, что характер у нее очень дружелюбный, не смотря на грозный вид.
Под предводительством Бетти мы вышли к дому. На лужайке перед домом живописная группа из трех толстых мужиков и двух пухленьких девушек составляли пирамиду на счет: «Делай раз, делай два, делай три». На счет «три» девушки должны были встать к двум крайним мужчинам на колени, но от хохота все время падали. На диване-качалке сидели престарелая тетя Соня и ее муж дядя Исаак. Тетя Соня была двоюродной сестрой нашей бабушки, которая, к сожаленью, умерла. Вот промелькнула Лина, двоюродная сестра моей мамы, и ее муж Боря. Они носились по участку и заманивали третьего для игры в преферанс.
Люсин муж Леня играл в нарды с Левочкой, мужем ее дочери Нинки. Здесь же постоянно то возникала, то исчезала Люсина соседка Хаюся Иосифовна Бриллиантщик. Ее сын Игорек тоже не сидел на месте, а сновал челноком туда-сюда. Нинка как всегда рассказывала им что-то интересное. Одной Люси не было здесь, наверное, как всегда на кухне. Но вот она вылетела, быстроходная наша со словами: «Наконец-то, прибыли», – и уставилась почему-то на Юру.
Мать стала представлять Раймондо. Он слегка растерялся от этого шума и количества людей, но быстро пришел в себя, заметив только " У вас как в итальянском кинофильме». А потом стал делать дамам комплименты, шутил, рассказывал что-то интересное про свое путешествие из Мексики в Москву и сразу стал центром внимания. Юра был не в своей тарелке, пока я не пристроила его к игрокам в преферанс. Мама пошла с Люсей на кухню, а меня отвела в сторону Нинка:
- Предыдущая
- 21/51
- Следующая
