Разящий меч - Форстчен Уильям Р. - Страница 38
- Предыдущая
- 38/76
- Следующая
— Я тоже знаю щелкающие слова, — прорычал тугарин на едва понятном русском. — Ответишь неправильно, и с тобой будет то же самое, что и с ними. — Громко расхохотавшись, он потряс ногой, оторванной у одного из скотов и уже зажаренной.
Пленник, захваченный в прошлом году на станции Кеннебек, кивнул. Когда-то он думал, что сможет сопротивляться, что во время передачи он пошлет предупреждающий сигнал, сообщит, что наблюдательный пост на правом фланге теперь в руках врага. Сейчас он чувствовал, что ничего этого не сделает. Он мог лишь дрожать, глядя на усмешку тугарина.
Он отстучал сигнал «все в порядке» и, всхлипывая, откинулся на спину стула. Тугары вокруг него хохотали.
— Странно.
Посыльный, сдерживая зевок, посмотрел на телеграфиста.
— Что странно?
— Сигнал не такой, как обычно. Евгений всегда отвечал иначе.
— Уже поздно, Станислав, он устал, — ответил посыльный, потягиваясь, и спросил, не налить ли оператору чашку чая.
Станислав взял чашку и устроился на стуле поудобнее.
— Такое ощущение, что сигнал послал кто-то другой. — Кто?
— Не знаю, — ответил Станислав и подул на чай, чтобы охладить его.
— Думаешь, надо переспросить?
Станислав посидел минуту, задумчиво рассматривая потолок и прислушиваясь к тиканью часов.
— Хочешь меда?
Он посмотрел на посыльного, который залез в рюкзак и достал оттуда небольшой глиняный кувшинчик.
— Уже несколько месяцев его не пробовал. Посыльный добавил мед в чай телеграфиста, и тот расплылся в благодарной улыбке. Выпив чай, он снова стал слушать, как отсчитывают время часы. Вскоре он провалился в безмятежный сон.
Глава 5
Рано утром Тамука подъехал к лагерю, в котором еще горели костры. Добравшись до вершины холма, он оглянулся на запад. Повсюду, насколько хватало глаз, степь была покрыта марширующими колоннами — двадцать пять уменов, четверть миллиона воинов. Авангард растянулся почти на двадцать миль, и когда они пересекали отмель, вода бурлила, как море в шторм.
Вука, который прямо-таки сиял от возбуждения, спрыгнул с седла и подбежал к отцу. Джубади стоял, прислонившись к дереву, и наблюдал за тем, как идут его войска.
Тамука поклонился ему и направился к Хулагару.
— Все в порядке? — спросил Тамука. Он снял шлем и прочесал рукой спутанную гриву волос.
— Все как планировалось. Рейд в тылу удался. Скот ничего не заметил.
— Но они уже удивляли нас раньше, — задумчиво промолвил Тамука.
Хулагар кивнул.
— Думаю, что на этот раз мы с ними справимся, — ответил щитоносец кар-карта. — Они построили отличный форт там, где река распадается на два протока. Но по всей длине реки стоят только наблюдательные посты на расстоянии дня пути.
Тамука кивнул и снял с бедра пристегнутый бурдюк с водой. Он сделал большой глоток и вытер губы.
— Где Вушка Хуш?
— На позиции.
Тамука посмотрел на Джубади, который сидел на земле, изучая лежащую перед ним карту.
Тамука мысленно возблагодарил небо, что Джубади не внял просьбам зан-карта отправить его с Вушкой. Вушка вместе с полком тугар выступил на запад, опередив основные силы почти на десять дней и пройдя за это время двести миль. Оставив лошадей, они вошли в лес четыре дня назад, пробираясь тайными тропами, проложенными заранее. Для воинов элитного умена было унизительно направляться к месту битвы пешком. Но, обогнув врага с фланга, они снова сядут на лошадей.
Хулагар вместе с Тамукой подошел к кар-карту. Джубади довольно спокойно поздоровался с Тамукой, и тот сразу почувствовал себя свободнее. С той памятной ночи во время полнолуния они ни разу не разговаривали. Хранитель щита понял, что кар-карт сменил гнев на милость. Неподалеку стоял Музта. Кар-карт тугар жестом пригласил его подойти.
— Я слышал, ваши воины показали себя с лучшей стороны, — вежливо сказал Тамука, поклонившись.
Музта усмехнулся:
— Разумеется. Для вас лес — тайна за семью печатями, но на севере наших владений полно лесов.
Тамука понимающе кивнул. Ему казалось, что лес слишком темен и неприветлив, в его тишине таится угроза. То ли дело степь, светлая и понятная, приближение врага в ней заметишь издалека, а в лесу…
— Мои проводники знают каждый холм, каждый брод, каждую тропинку в горах по всему кругу, но лес для них незнаком. Только здесь и в Кимере, на другой стороне мира, нам приходится проезжать по лесу, потому что иного пути нет — с обеих сторон моря. Музта молча смотрел в степь. Три зимы назад он проезжал здесь во главе своих уменов, собираясь напасть на непокорный скот. Тогда он был уверен, что война будет недолгой — не война, а развлечение, и все так считали. Только Кубата думал иначе, но сейчас Кубата мертв.
«Как все изменилось!» Он прикрыл ладонью глаза от слепящего солнца и посмотрел на восток. В небе у самого горизонта виднелся летающий корабль, там же находились передовые отряды, которые должны были отвлечь внимание от основных сил. Лошади протащили мимо него шесть пушек, рядом под уздцы вели свежих лошадей на случай, если какая-нибудь сдохнет и придется впрягать новую. Мертвых тут же съедали.
«Две лошади ежедневно! Именно столько нужно, чтобы накормить полк. Подумать только — приходится убивать собственных лошадей, чтобы прокормить армию, пока не появится долгожданный скот. Как все изменилось!» Он нахмурился.
— Думаешь о смерти? — тихо спросил Музта. Тамука не ответил.
С поляны раздалась серия щелчков, и Тамука повернулся в сторону тугар, стоявших вокруг говорящей по проводам машины. На земле сидел один из скотов и с ужасом смотрел вокруг.
Один из тугар что-то произнес на русском и ткнул пленника носком башмака. Тот на секунду поднял глаза, и Тамука увидел в его взгляде настоящую ненависть.
Они смотрели друг на друга какую-то долю секунды, потом скот положил руку на машину и начал отстукивать сообщение.
Через секунду он уже валялся на земле с отрубленной головой.
— Он предал нас! — прорычал тугарин. — Он послал слово «ловушка».
Джубади поднял голову от карты:
Ты можешь послать новое сообщение?
Тугарин опустился на колени рядом с поверженным скотом и отстучал новое сообщение. Ответа не было. Он нервно посмотрел на Джубади.
— Должно быть, они поняли, — прошептал он. Выругавшись, Джубади поднялся на ноги.
— Мы не можем ждать. Прикажи Вушке атаковать. Начинаем!
Сигнальщик, стоявший на поляне рядом с Джубади, отошел к деревьям и начал выкрикивать приказы. Через несколько секунд всадник поднял высокий шест, на котором развевался алый флаг с белой полосой. Такой же сигнал повторил другой всадник несколькими милями дальше, потом следующий и следующий. Приказ кар-карта очень скоро достиг Вушки, который ждал команды начать выступление.
— И что ты думаешь? — спросил Эндрю. Человек в плаще с капюшоном приблизился и слегка улыбнулся.
— Именно этого я и ожидал. Помнишь, я говорил, что, возможно, они поступят именно так, — ответил Юрий.
Эндрю кивнул.
— Хорошо, что можно наконец перемещаться свободно, — продолжил Юрий. — Вдохнуть степной ветер, запах цветов каргака.
Эндрю посмотрел на него. Каргак — слово мерков. Этот человек был наполовину мерком.
— То, что вы называете моей защитой, для меня -ад, — сказал Юрий.
Эндрю не ответил. Юрий стал изгоем, он объехал весь мир с мерками и, несмотря на то что он был их пленником, стал одним их них. Он ел человеческую плоть, и теперь он — неприкасаемый.
Ему хотелось думать, что сам он скорее бы умер, чем покорился. Но желание жить бывает сильнее разума, и он старался выбросить из головы мысли об этой возможности. Через пару дней после возвращения Юрия кто-то пытался его убить. С тех пор он жил в деревне, и его тщательно охраняли.
Но сейчас он был нужен Эндрю.
— Степь стала для тебя домом?
— Двадцать лет, Кин. Я объехал весь мир. Я видел Баркт Ном — крышу мира, покрытую снегом и искрящуюся на солнце. Я видел равнину Ур, где за двадцать дней нам не встретилось ни одного холма. Земля была плоской, как стол. А когда орда ехала по холмам Кон-стана, я взобрался на самый высокий и увидел, что холмы вздымаются везде, как застывшие волны. Я ехал по траве, которая была выше меня, — целый зеленый океан, на поверхности которого виднелись только головы воинов. Я видел шторма, зеленый луч заходящего солнца, землю, всю покрытую льдом, и поля каргака — весь мир, казалось, укрылся красным ковром. Я видел больше, чем может представить себе тот, кто живет на одном месте. Я жил, как мерк.
- Предыдущая
- 38/76
- Следующая
