Белая леди - Макбейн Эд - Страница 9
- Предыдущая
- 9/58
- Следующая
— И, конечно, — не останавливалась она, — существуют женщины, которые потеряли волосы в результате химиотерапии или лечения радиацией. Моя фирма предлагает свои услуги для всех. Мои парики не сваливаются ни на яхте, ни в гимнастическом зале, ни в постели. Пойдемте, я вам помогу, — сказала она и легким плавным движением поднялась, что позволило ему заметить соски грудей. Поднявшись на ноги, она протянула руку. Он не взял ее, но послушно последовал в домик возле бассейна, где на специальной подставке, сверкавшей, как светофор, висел рыжий парик с длинными волосами.
— Человеческие волосы, — пояснила она. — Из Европы. Цвет волос подбирался по образцу, чтобы соответствовать моему натуральному цвету, — она изогнула бровь, еще раз подтверждая его догадку о том, что она прекрасно знала о своей сексуальности и бесстыдно ею пользовалась. Может быть, она старше, чем он предполагал раньше? Ему хотелось спросить ее об этом, но он отбросил эту мысль. Она подняла парик с подставки.
— Основа парика делается со специальной пластиковой формы, снятой с вашей головы одним из представителей нашей фирмы, которые есть в каждом крупном городе Америки. Производитель изготавливает основу парика исходя из вашей уникальной формы головы. Вы примеряете его, прежде чем наша вакуумная система, — она подняла парик над головой Мэттью, так, чтобы он смог увидеть его изнутри, — вступает в действие. Это обеспечивает великолепную подгонку и отличное облегание. Мы гарантируем, что при любых обстоятельствах этот парик не свалится с вашей головы до тех пор, пока вы сами его не снимете. Это железная банковская гарантия, и мы предоставляем ее без всяких ограничений или…
— Кто это мы? — удивился Мэттью.
— Что?
— Вы продолжаете говорить «мы». Кто такие эти «мы»?
— О! «Хейр энд Нау». Компания. Нет никакого «мы». Я главный менеджер и единственный держатель акций.
— Сколько вам лет? — наконец спросил он.
— Двадцать два, — ответила она. — А вам?
— Тридцать восемь.
— Отличная разница в возрасте, — она подмигнула и надела парик, даже не взглянув в зеркало. Просто натянула его на голову, как-будто она делала это тысячи раз, сотни тысяч раз до этого. Она аккуратно разгладила его, чтобы создать то прилегание, о котором она говорила раньше, и вместо лысой девочки-подростка, только что стоявшей перед ним в открытом купальнике, перед ним стояла рыжеволосая двадцатидвухлетняя женщина.
— Теперь посмотрите, — она вышла наружу на плиточный пол и побежала к бассейну. Длинные ноги сверкали, рыжие волосы разлетались; она нырнула в бассейн и оставалась под водой так долго, что Мэттью даже забеспокоился, затем внезапно ее рыжие волосы, или волосы какой-то европейской женщины, появились на поверхности воды, и она поплыла быстрым кролем. Достигнув бортика бассейна, она положила руки на плитки покрытия и приподнялась над водой. Одновременно она перевернулась в воздухе, сверкнув ягодицами, и прочно уселась на плитку. Подтянув колени к груди, она тем же быстрым изящным движением поднялась на ноги, как балерина, и потрясла волосами. Совершенно мокрая она вернулась к тому месту, где оставила стакан с чаем на столике между шезлонгами, наклонилась, чтобы взять стакан, повернулась к нему и спросила: — Видели?
— Замечательно, — сказал он.
Он хотел поскорее убраться отсюда. Он чувствовал, что может попасть здесь в серьезные неприятности.
— Я ненавижу этого сукина сына, — вдруг вырвалось у нее.
Она говорила о Джордже Стедмане, партнере, которого она унаследовала. Было уже почти пять тридцать. Солнце, садившееся за домом, отбрасывало длинные тени на поверхности бассейна. Она набросила на себя коротенький халат цвета купальника. Джин с тоником сменил холодный чай. Мэттью вежливо отказался от выпивки. Здесь, в присутствии Марии Торренс, он хотел сохранить свежую голову.
— Я не соглашусь ни на какую сделку, предложенную им, и вы можете ему об этом сказать.
— Он говорит, что у вас не было никаких столкновений по поводу того, как он ведет дела в цирке «Стедман энд Роджер».
— Это правильно. Но только тогда, когда он продолжает посылать мне отчеты и чеки каждый месяц, — Мария сделала еще глоток джина.
— Кроме того, у него есть право решающего голоса при принятии любого делового решения.
— Нет, у него нет такого права.
— У него есть такое право. Я читал соглашение между ним и мистером Роджером. Условия этого соглашения говорят о…
— Мне все равно, что говорится в оригинале соглашения. Вы пришли сюда и говорите мне о том, что он собирается потратить три миллиона долларов на покупку куска земли…
— Правильно.
— А я говорю вам, что никогда не позволю ему это сделать, — сказала она и энергично закивала головой. На ней все еще был ее рыжий парик. Парик никогда не свалится, пока вы сами его не снимете. По-видимому, она не хотела снимать его. Интересно, выходит ли она когда-нибудь без парика? Когда она занимается любовью, снимает ли она…
Опасно было оставаться здесь.
— У меня есть право консультации, — сказала она, — если он думает…
— Но не финального решения, — пояснил Мэттью. — Мистеру Стедману принадлежит окончательное право принятия решения. В любом случае я пришел сюда, чтобы передать вам его предложение. Я здесь только для того, чтобы сообщить вам, мисс Торренс, об условиях соглашения.
— К черту его и его соглашение. — Мария осушила стакан. — Давайте пройдем в дом, — предложила она. — Здесь становится прохладно.
Она поставила стакан на столик между шезлонгами и снова встала со всей балетной грацией. Мэттью последовал за ней через раздвижные двери, которые вели в дом. Они вели в гостиную, которая была выдержана в холодных белых и голубых тонах; отличная картина Сида Соломона висела на белой стене над камином, разбросанные повсюду цветные подушки смягчали белый плиточный пол, огромная скульптура Джона Шамберлена стояла против стены, окна на которой выходили на залив. Солнце уже опустилось довольно низко над горизонтом. Скульптура была едва видна.
— Я все еще мокрая, я сейчас вернусь. Приготовьте себе напиток сами, бар здесь.
Он не стал готовить себе выпивку. Он сидел в прохладной безмятежно красивой гостиной и следил, как солнце опускается все ниже и уходит в воду. Небо приобретало краски и формы с картины Соломона, хотя на той картине, которая висела над камином, краски были кобальтово-синие и ярко-зеленые. Небо быстро менялось, яркие красные и оранжевые краски, которые были на нем только что, стали красновато-фиолетовыми, затем сиреневыми. На горизонте осталась только узенькая цветная полоска. Гостиная погрузилась в темноту.
Позади него зажегся свет.
Он повернулся.
Мария купалась в красках заката, цвет ее волос отражался в многочисленных нитях шелкового кафтана, который она надела. Красные с золотом сандалии на высоких(?) каблуках добавляли еще несколько сантиметров к ее достаточно внушительному росту. Бросив взгляд в сторону моря, она пробормотала:
— Красиво, не так ли? — Затем она быстро подошла к стенному бару и приготовила себе еще джин с тоником. Она выжала кусочек лимона в стакан, бросила его туда же, подняла стакан и спросила: — Уверены?
— Конечно, — ответил он.
— Ну, все равно, ваше здоровье, — пожав плечами, она отпила глоток. — Очень хорошо. Вы много теряете. — Она подошла к нему и уселась рядом. — Что вы думаете о сделке?
— Я думаю, что она заслуживает внимания. Если я смогу получить землю по цене, которую он предлагает.
— Вы думаете, ему это удастся?
— Я еще не знаю. Я еще ни с кем не разговаривал, но не думаю, что вы поступите правильно, если я верно понял вас.
— Я ненавижу этого сукина сына, понимаете?
— Понимаю. А почему?
— Я любила цирк, он был моей жизнью, когда я росла, и я любила Макса, но не выносила Джорджа. Вы знаете, что моя мать работала в цирке, она была очень известна, даже знаменита. Ей предлагали перейти в Ринглинг, Ветти, Варгас, все они пытались заполучить ее. Но она выбрала Джорджа и Макса и оставалась с ними. Наконец, она выкупила половину у Макса, когда он узнал, что у него рак. В то время мне было двенадцать-тринадцать лет. Моя мать продолжала работать в цирке, после того как выкупила долю Макса, но одновременно она стала и настоящей деловой женщиной. Владеть половиной «Стедман энд Роджер»! Это не какой-то дешевый маленький грязный цирк. Он был не очень большим, но очень ценился. Мои ранние воспоминания заключались в том, что мы постоянно выезжали, двигались, размещались на месте, затем сворачивались, снова ехали… Кассиры выполняли всю предварительную работу задолго до того, как мы выезжали первого апреля. Их было четверо, и они днем и ночью висели на телефонах, разговаривая с потенциальными спонсорами, которые получали десять, двадцать, иногда сорок процентов за подготовку площадок и получение необходимых разрешений, основные участки и лицензии. Джордж определял все маршруты, иногда даже в тайне от Макса. Существует очень много «грязных» групп, готовых воспользоваться бумагами, которые вы высылаете, клоунами и слонами, которых вы посылаете вперед, украсть всю вашу рекламу; выступать, прикрываясь вашим именем, даже на площадке перед супермаркетом, и увести всех ваших зрителей. Маршруты менялись из года в год, но во Флориде мы начинали здесь, в Калузе, затем ехали в Саратогу, Наплз, Брэдентон, Сент Пит и Тампа по пути на север. Затем мы ехали через Каролину и Вирджинию, поворачивали на запад через Кентукки и Миссури, затем снова на юг, через Теннесси, Алабаму, Джорджию, а затем домой в октябре-ноябре, в зависимости от расписания. Мы старались сделать так, чтобы переезды не превышали сотню миль, двигаясь ночью или очень ранним утром, в четыре, четыре тридцать утра, когда дороги были еще пусты. Двадцать пять процентов билетов продавалось заранее, еще до того, как мы приезжали в данный город. Мы рассчитывали на рекламу для распродажи остальных.
- Предыдущая
- 9/58
- Следующая
