Выбери любимый жанр

Уподобленный Богу. Один из Первых. Летопись Вторая. Жесткое Противостояние (СИ) - Федоренко Александр Владимирович - Страница 60

Изменить размер шрифта:

Потом Картус, как не пытался, не мог вспомнить, сколько времени минуло, с тех пор, как израненный Хальман едва вынес его полуживого, в этот незнакомый мир. А затем носитель, полковника околел, и убитый горем Картус, захоронил останки своего боевого друга, внутри глубокой пещеры.

В душе осталась лишь пустота и великая печаль от утраты. Казалось бы, столько столетий его род «Дракиров» был лишен своих верных, высоко парящих друзей. И вот лишь с приходом нового кагана, дракиры вновь получили возможность подниматься в небо на своих практически неутомимых, летунах. А теперь… Теперь всего этого не стало. Как не стало и Весты, и кагана, и друзй, с боевыми товарищами, пути домой.

Закидав камнями драконью упряжь, и свои доспехи, в одной лишь кольчуге, и мечом за спиной, Картус покинул горы, и двинулся в долину. Там он встретил свой первый караван, остановившийся у колодца, наполнить бурдюки водой. Люди встреченные полковником, ни чем не отличались от племен Хрутара, разве что все были светловолосы и бледноваты кожей. Жестами, объяснив охране что хочет переговорить с хозяином каравана, Картус вынул свой меч и воткнув в землю, стал ждать. Вскоре появился, толстый купец, в дорогих одеждах, он пришел в сопровождении двух высоких воинов, облаченных в кожаные доспехи, и шерстяные плащи. Сумев при помощи жестов убедить купца, проверить его, полковника, боеспособность. Тот жестом указал на воинов, которые уже сбросили плащи и обнажили кривые ятаганы. Выдернув свой темно-синий клинок, полковник быстрым, текучим движением атаковал первого воина, одновременно нанося удар ногой под дых, второму. Еще несколько секунд схватки, и все окончено. Оба охранника, сбивчиво дыша, лежат на земле, выпавшие из их рук ятаганы валяются неподалеку. Так Картус и получил, свою первую работу.

Первое время он ходил с этим караваном, затем, попав в большой город, и чтобы обеспечить себе более-менее, нормальное существование, стал нанимался, в охрану других караванов, или сопровождал семьи знатных людей, пока один из таких сопровождаемых, не предложил ему возглавить охрану своей крепости. Тоска стала мучить его чуть меньше, он увлекся новыми заботами и Диарой - дочерью Лорда Хинрада. Жизнь пошла совершенно по иному руслу, но Картус верил и ждал своего часа…

…Оминув закованных в железо пару выживших носорогов, тысячник, во главе уцелевшего десятка, ворвался в пеший строй эльфов и их союзников. Уклоняясь от летящих стрел, рубя на право и налево, они заставили перворожденных дрогнуть. Ибо, учитывая свое бессмертие, остроухие, ох как не хотели гибнуть. Затем в его памяти остались, только громкий раскат грома, и серия вспышек, и уже покидая пределы мира, Харей ощутил удары копий по крупу коня, а потом досталось и ему, самому...

Выхваченный из схватки, Харей очутился на берегу моря, другого, чуждого для него, мира. Вначале он опешил, уселся на камень, и долго ошарашено крутил головой, и пытался унять сумятицу в мыслях. Раны на теле и голове не давали сосредоточиться - на нем ведь не было знаменитых темно-синих доспехов, что носили легионеры, и наездники на датаридах. Он так бы, наверное, и истек кровью на морском берегу, не обнаружь его, морские скитальцы, высадившиеся попонить запасы пресной воды.

В смутном кровавом тумане он увидел нескольких воинов в кольчугах, странного плетения. И сквозь грохот в ушах различил чужую речь. Что-то прохладное ему лили на лицо, обтирая тряпицей, затем перевязали и куда-то понесли. А придя в себя, Харей видел только ясное синее небо, парящих чаек и альбатросов в нем. Да еще слышал скрип. Скитание начиналось…

…Маленький отряд, ведомый Менгафаром, с набега налетел, на конных воинов Сил Света, Им не помешали не выставленные копья, ни стрелы, пускаемые из-за спины конников, эльфами-лучниками. Ведь последний в жизни порыв, делает человека быстрее и неуязвимее. На ходу, подхватив пилум, кого-то из погибших легионеров, Менгафар метнул его в предводителя всадников. Затем выхватил меч, и, прикрываясь круглым щитом, обрушил серию ударов, на зазевавшегося противника. Тут над головой громко громыхнуло, глаза ослепила яркая вспышка, и он, выронив щит, закрылся рукой, продолжая отмахиваться мечом. Конь послушный управлению только ногами, скакнул в сторону и …

Все завертелось, поплыло, в ушах грохот, в глазах туман, очередной скачок коня и новая яркая вспышка… На лице все еще хмельное веселье, враг пятится, Менгафар, вновь заносит руку с мечом для удара, и вдруг видит перед собой перекошенные от ужаса, совсем другие лица. Он хватается за поводья, и грозно озирается по сторонам, затем спрашивает:.

- Где я, и кто вы?

В глазах застывших перед ним людей, Менгафар видит непонимание и страх. Вперед вышел мощный воин, в кожаных доспехах, с нашитыми на них, медными бляшками. Он угрожающе вскинул два кривых меча, и жестом пригласил Менгафара к поединку, видимо посчитав, что тот пришел с угрозой. В родном племени, тысячника, на такие вызовы, привыкли отвечать немедленно и без слов. Он усмехнулся слез с коня, и занеся окровавленный меч для удара, стал в стойку.

Поединок был коротким, Менгафар хоть и уступал в скорости, своему неожиданному противнику, но опыт бесчисленных схваток, дал о себе знать. Весь в крови, без шлема, волосы развеваются на ветру, в глазах еще не угасшая, холодная ярость, идущего в последний бой воина, таким его и запомнили, люди кочевых племен степей Маграда. В тот же день, он стал племенным вождем, потому что как оказалось, именно вождя, он только что поверг. А согласно законов племени, сильнейший становится правителем. Да ему было то, и не особо привыкать, как-никак, сын кланового вождя…

…Отшвырнув обломок копья, Хитар схватился за меч, двумя короткими ударами, сразил бегущего на него эльфа, увернулся от какой-то серой твари, снова бросаясь к императору и… И оказался в кромешной тьме, лишь изредка прорезаемой вспышками далеких молний. При этом подсвечивании взгляду открылась равнина, поросшая чахлым кустарником и такой же жухлой травой. И еще во время вспышек, командующий легионом, заметил какие-то неясные тени. Тут бы и сложил бы Хитар свою голову, не раздайся чей-то крик:

- Трибун берегись, слева!

Быстрым движением, подняв тяжелый щит, чуть присев, и развернувшись, воин ткнул навстречу неизвестной угрозе мечом. Раздался дикий вопль, и что-то резко рванулось вверх. Хитар повернул, в очередной раз, за сегодня, залитое чужой кровью лицо, чтобы увидеть, кто предупредил его об опасности:

- Кто ты? – Спросил он коротко, сразу не узнав голос соратника.

- Трибун, это я Виргиний.

- А-а – протянул Хитар, признав одного из тубиценов – трубачей всегда находящиеся при нем, призывающих воинов к атаке, или трубящих отступление. – Благодарю, считай спас меня. Извини, что сразу не признал. Кто-то еще выжил? Протруби, может, разбросало по округе.

Тогда ни он, ни его товарищи еще не знали, что им крупно повезло. Повезло в том, что, не смотря на искажение чар Априуса, из-за которого выживших воинов, раскидало в разные миры по одиночке, сюда забросило не менее дюжины. А не повезло в том, что это было одно из самых негостеприимных для людей мест.

Виргиний не стал ждать, протрубил, несколько раз, затем они стали спина к спине, и стали ждать. Из темноты в любую секунду, могли напасть, хорошо еще вспышки далеких молний хоть немного освещали равнину. Невдалеке послышались хлесткие удары и ругань, Хитар оскалил зубы в улыбке, мол, еще одна живая душа, и он знал кто это. А это был голос Рагния - примипила, самый высокого по рангу центуриона легиона, стоящего во главе первой двойной центурии. Единственный кто выжил из старших офицеров, и судя по звукам тянущий еще кого-то за собой.

- Рагний! – Закричал Хитар – Давай к нам! И будьте осторожны, здесь есть, и летающие твари. И уже тубицину: - Виргиний, труби еще!

Где-то вдалеке послышались еще крики, и звуки ударов – кто-то еще остался в живых, по крайней мере, пока. С воздуха пахнуло зловонием, и Хитар автоматически прикрылся щитом, и наобум, отмахнулся мечом. Вопля не последовало, но клинок явно задел что-то твердое. Рядом вновь, раздалась ругань Рагния, на этот раз он кого-то подгонял.