Выбери любимый жанр

Торжество жизни - Дашкиев Николай Александрович - Страница 2


Изменить размер шрифта:

2

Хотя профессор и готов был никуда не отлучаться из своей лаборатории, но, узнав, что работать придется в подземном городе, на всякий случай потребовал разрешения свободного выхода на поверхность земли. Директор института согласился и на это условие, но предупредил, что бежать невозможно.

Профессор и не думал бежать. Но умышленное подчеркивание невозможности побега вызвало в нем чувство протеста, и в первый же день, с трудом оторвавшись от исследований, Макс Браун заставил себя воспользоваться своим правом.

Было холодное осеннее утро, когда перед профессором открылась тяжелая стальная дверь и он шагнул на небольшую бетонированную площадку.

От свежего воздуха, пахнущего хвоей и прелыми листьями, у профессора закружилась голова.

Не было слышно ни звука. Лишь ветер мел яркие осенние листья, собирал их в пухлые вороха и гнал вниз, к долине. Тяжелые серые тучи, готовые пролить дождь или высыпать снег, ползли низко, цепляясь за вершины гор, и от этого небо казалось плоским, а долина — небольшой впадиной с размытыми краями.

У профессора почему-то тревожно сжалось сердце.

"Долина смерти!" — подумал он.

Резкий восточный ветер иногда разрывал облачную пелену, и тогда совсем близко виднелись высокие скалистые горы, а за ними, в тяжелой беловато-серой дымке, проступали горные вершины. И лишь в одном месте, там, где в тумане исчезла река, можно было найти выход из этой долины.

Браун оглянулся. Небольшой домик с черепичной крышей вот и все, что представлял собой вход в Центральный институт. Кто бы мог предположить, что под этим Домиком в глубинах горы скрыт целый город — с огромными лабораториями, электростанцией, десятками вспомогательных предприятий?

Задумавшись, профессор побрел вниз, к долине. Но вскоре перед ним выросли желтые таблички с черными надписями: "Осторожно! Мины!"

Макс Браун застыл на месте, затем двинулся вверх по склону, и все время, пока он, тяжело дыша, подымался в гору, слева мелькали предостерегающие надписи. Они раздражали, как назойливое напоминание, что профессор по-существу так и остался заключенным, лишь сменил место заключения.

Недовольно бормоча что-то себе под нос, он, чтобы не видеть этих дурацких табличек, начал пробираться сквозь кустарник, но вновь вышел к запретной зоне. Звук его шагов вспугнул дикую козочку. Легкая, грациозная, она бросилась вправо, к скале, но вдруг резко повернулась и, вытянувшись лентой, проскользнула мимо профессора по минному полю. И тотчас же раздался взрыв.

На профессора посыпались мелкие камешки. Браун вздрогнул, медленно вытер лицо носовым платком и побрел назад.

Через час он сидел в своей лаборатории и грустно смотрел куда-то вдаль. Сквозь толщу бетона, сквозь массивы гор и многие километры расстояния он видел Гейдельберг, университет и свою уютную квартиру на Фогельштрассе.

Макс Браун решил больше не выходить из лаборатории. Он погрузился в работу, наверстывая упущенное. В ресторане подземного города он старался бывать в то время, когда оттуда уже все уходили. И все же профессор однажды столкнулся с Отто Валленбротом.

Бывший ученик рассыпался в любезностях, просил заходить к нему, — оказалось, что их лаборатории почти рядом. Отто вспоминал о добрых старых временах, когда он впервые пришел на лекцию профессора Брауна в Гейдельберге, о работах по изучению вирусов, проведенных им под руководством профессора, и признал, что лишь Максу Брауну обязан скромными успехами.

А профессор с омерзением вспомнил день, когда узнал о предательстве своего лучшего ученика: гестаповцев привел в лабораторию именно Валленброт.

"Страшный человек!" — профессор содрогнулся, встал из-за стола и, сославшись на головную боль, направился к лифту. Выйдя в долину, он пошел вдоль линии минных заграждений, стараясь ни о чем не думать, ни о чем не вспоминать. Но это не удавалось: перед глазами все время стоял Валленброт с его холодным оценивающим взглядом.

Минное поле окончилось, но дальше пройти было невозможно: преграждая путь, над густыми пихтами нависла высокая скала. Профессор поднял голову и увидел какой-то серый лоскут, болтавшийся на вершине одного из деревьев. Браун заинтересовался: тряпка могла упасть только сверху.

С трудом пробравшись сквозь кустарник, профессор подошел к стволу пихты. Видно, что-то тяжелое упало с вершины скалы — ветви дерева были поломаны, на мягком влажном мху виднелась вмятина и кровавые пятна; дальше тянулся широкий след, исчезавший в зарослях.

Браун был плохим следопытом, но и он мог заключить, что это — след человека: на одной из веток остался окровавленный лоскуток. Следы казались совсем свежими — примятый мох еще не расправился, значит, человек упал недавно и, вероятно, был еще жив.

Профессор представил себе падение этого человека и ужаснулся. На миг ему даже послышался приглушенный стон. Макс Браун бросился по следу, пробираясь сквозь жесткий, как колючая проволока, кустарник.

У самой горы заросли внезапно окончились, и профессор очутился перед входом в пещеру. Он хотел было заглянуть туда, но тотчас испуганно отшатнулся: мимо его головы с шумом пролетел камень.

— О, с этим человеком надо быть начеку! — пробормотал профессор.

Протянув свою длинную суковатую палку, он нарочно пошевелил кусты в стороне, и когда в ответ на шорох пролетел второй камень, быстро заглянул в пещеру.

У самого входа, зажав в левой руке камень, лежал мальчишка лет тринадцати.

Несколько мгновений старик и ребенок смотрели друг на друга молча. Потом мальчик с отчаянием оглянулся, увидел узкую расщелину в скале, не выпуская камня, пополз, опираясь на локоть, но тут же повалился на окровавленную правую руку, вскрикнул и потерял сознание.

Браун бросился к нему, легко поднял худенькое тело и внес в глубину пещеры. Разрезав одежду, он ахнул: обе ноги мальчика были окровавлены, на правой ниже колена прощупывались острые края кости, правая рука — вывихнута, и кожа на ней распорота от локтя до плеча; все тело и лицо иссечено, исцарапано ветвями и хвоей. Ребенка спасли высокие деревья и густой упругий молодняк, смягчившие удар при падении.

Мальчику необходима была срочная помощь, клиническое лечение, но об этом нечего было и мечтать: всякий, кто попадал на территорию Центрального института, обрекался на смерть. Профессор решил самостоятельно сделать все, что сможет.

Он был плохим хирургом и успел основательно забыть методику лечения переломов. Но раны он перевязал быстро, использовав для бинтов свою нижнюю рубаху. При этом он почти реально видел, как в кровь ребенка ринулись миллионы микробов. Но что мог сделать он, профессор микробиологии, в таких условиях? У него не было даже иода.

Когда Браун осторожно дернул руку мальчика, чтобы вправить вывихнутый сустав, раненый застонал и пришел в себя. Он смотрел тусклым отсутствующим взглядом, но постепенно его глаза округлялись, в них появилось единственное чувство ужаса. Ребенка надо было успокоить.

— Я твой друг, не бойся меня! — сказал профессор.

Мальчик не шелохнулся.

Браун повторил ту же фразу по-французски, по-английски, наконец, по-русски. Рука мальчика вздрогнула.

Трудно было предположить, что мальчик — русский. Скорее всего, поляк: после оккупации Польши многих поляков вывезли в Германию для черных работ. Но польским языком Браун не владел, поэтому заговорил, коверкая русские слова, как ему казалось, на польский лад.

Голос профессора звучал взволнованно, искренне, и мальчик немного успокоился. Из-под опущенных ресниц он внимательно следил за каждым движением старика, и когда в кустах послышался шорох, судорожным движением вновь схватил камень.

— Глупый, это птица вспорхнула! — Браун опасливо покосился на мальчика и, на всякий случай, подвинулся ближе к выходу из пещеры. "Странный ребенок — от него можно ждать чего угодно!"

Мальчик, испугавшись, что профессор уйдет, забормотал что-то, показывая, что камнями бросаться не будет. Он жестикулировал, мычал, и Браун, решил, что мальчик — немой, что он пас коров, ночью свалился со скалы и просит вылечить его и вывести отсюда.

2
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело