Мелодии космических океанов - Стоянов Александр - Страница 7
- Предыдущая
- 7/35
- Следующая
Изменить размер шрифта:
7
21.07.2013
Кордова
Кордова – лабиринт вечности незрячей
в каменном пространстве многолюдном.
Кордова – остров на пути у плача
в необъятном море беспробудном.
Медленное смешение жёлтых цветов.
Кордову затягивает в многоголосье.
В Гвадалквивир опускает свечи мостов,
в кибитку ночи бросает костью.
Засыхали цари на груди апельсиновой,
А в плену у гордыни пестрели князья.
Надрывались рабы, что её не покинули.
Медину, в которой укрыться нельзя.
Беспамятству ты скармливаешь древность,
ушедшим путникам – коричневый покой,
любовь, свободу, бешеную трезвость —
философам за шахматной доской.
Традиции, одетые степенно,
быки в стихии древних сил,
фламенко дочерей мгновенья,
разрыв тоски седоголовых зим.
Кричу и топаю, когда амиго-ветер
кудрявит волны песней-простыней.
Очнётся день и говорлив, и светел.
Увижу вновь я радужных коней.
03.01.2014
Небесное уравнение
Тени бегут в отпечатки небесных сфер.
Горы трубят в ритуальный свинцовый рог.
Плащ океана трясётся, как раненый нерв.
Солнце впилось руками в небесный пирог.
Не совладать нам со стаей летящих фигур,
не оценить красоту ледниковых дворцов,
не осязать нам свечение скальных фактур,
бархатный воздух и правду небесных отцов.
Дева – луна безысходные вести шлёт.
В глаза ветрам глядеть не смей – лишь в спину.
В пропастях тролли хранят синеющий лёд.
Древние воины гор сплетают тугие лавины.
Люди крыльями машут, не улетая в воздух,
Ноги вьются клубком, мешая проходу,
Небо хохочет, прищурил глазницы космос,
китам неуютно – они уходят под воду.
Стихия неба – незыблемый белый парус.
Упрямец – ветер ломает деревьям руки.
Грешил я, Отче, сегодня, я снова каюсь,
реши уравнение, вставь моё сердце в звуки.
30.10.2012 (Исландия, вулкан Эйяфьятлайокудль.)
Солярис
Стою близ открытой реки плывущего Рождества:
молекулы снов, видения прошлого в картинках.
Всё отражается в омутах красного, живого костра,
я существую одновременно везде. Я – невидимка.
Размытый берег плавно исчезает за поворотом.
Тот ли это мир, который я ежедневно спасаю?
Лица, поступки, спрятанные за космическим ботом.
Я зависаю у края реки, я зависаю.
Каждый день я сбрасываю прошлое шелухой семени,
Заглядываю в себя – этот мир мною придуман.
Двигаюсь по своей орбите в океане времени,
подгоняемый ветром и мистическим гулом.
Эмоции овладевают мной, заставляя вибрировать
планеты и океаны, укрытые молоком сознания,
внедрённого в мои волосы, пальцы, в кровать
моего вчерашнего дня и завтрашнего созерцания.
В лавке древностей – на ветру, она жива!
Мучительное блаженство бегущей воды,
нарезанные длинными полосками мои слова
улетают на белых ракетах и оставляют следы
на коже созвездий, увлекаемых вечерней игрой,
в смерть и в понимание непрерывности жизни.
Дорогами подвижных морщин, знающих строй
каждого поступка, кровоточащего солёной тризной.
Я, в отрицании живущий, плыву по реке.
Я, в муках рождённый, протестую против боли.
Я – лишь шальная комета в небесной строке,
моё сердце на гребне бушующей воли.
27.01.2012
Пейзажи Исландии
В долине лавы
город эльфов
дышит ветрами.
Разноцветные лошадки
от восходящего солнца
жмурят ресницы.
Ни одного деревца,
ни одной травинки
среди чёрного камня.
Забытый кратер
глядит в небо
единственным глазом.
Эльфийская ладья
собирает команду
на затерянный остров.
Тишина в посёлке,
чистое небо,
рыбаки в море.
02.11.2012
В очереди за дождём
Многих коснулась грубая старость.
Другие с мечтами своими расстались.
С дождём я остался один на один.
Не хлебом единым наш мир един.
Говорят, мои слова тяжеловесны.
Наполнены дождями мои пьесы.
Всем нам солнышка не хватает.
Всегда так жила Русь Святая.
Сквозь туманы улыбаемся друг другу,
как с креста снятые в тайном круге.
Дожди проникают глубоко в нас.
У наших женщин льют из глаз.
Многие мужчины теперь водянисты,
в системе дождливой падают низко.
В целом, конечно, не всё так плохо.
Дожди кончаются радостным вздохом.
19.09.2013
Дом боли
Пластиковые двери скрипят на дёснах железных
кроватей,
жаждущих поглотит всё движимое и недвижимое.
Матрацы вкушают дряхлеющую плоть болезненной
зевоты.
Острые углы длинных коридоров цепляются
за мёрзлые тени
призраков боли и страха.
Чеканит свой твёрдый шаг абсолютная
осведомлённость
в белом халате.
Подвесные потолки похожи на боевые порядки
древнеримского войска.
Генералы-лампы. Легионы маршируют, не нанося
ущерб армии запустения.
Но наступит ночь и князь тьмы прокатится на своей
боевой колеснице,
шарахаясь от выстрелов дневного света.
Ферзь двигается быстро, не замечая шахматных
дорог.
Другие фигуры подчиняются правилам игры.
Заходя в чёрные дыры кабинетов, они попадают
в поле притяжения предметов,
которые делают их безвольными и безмолвными.
Небо заглядывает в прямоугольные стеклянные
жабры.
Скребётся по нервным окончаниям чёрными
прожилками деревьев.
Старая твердыня не сдаётся. Вместилище боли
и надежды.
Приходя сюда, остальной мир отступает.
Он остаётся на пороге.
Он улыбается и ждёт.
В операционной говорят и думают на языке крови.
На суд ты предстанешь голым.
Приборы просветят тебя насквозь,
чтобы окончательно убедиться в твоём
существовании.
Провал сознания… И ты снова в строю железных
кроватей.
Вспышка тьмы обошла тебя стороной.
Дождь напомнит тебе о том, что ты всё ещё жив.
7
- Предыдущая
- 7/35
- Следующая
Перейти на страницу:
