Наваждение - Джексон Мелани - Страница 23

• Предыдущая
• 23/72
• Следующая

— Боюсь, что да. По крайней мере, мне было больно, — ответил Мигель. — Но, думаю, он специально сделал мою инициацию более болезненной. Он хотел отомстить. Я был мертв, когда он обратил мою мать ко тьме. Ему не нужны были мальчики от его женщин. Существует легенда, где говорится о соперничестве между отцом и сыном, которое не может быть улажено мирным путем. Один из нас должен умереть. Я не разобрал всего, что написано на каменных скрижалях, которые я поднял со дна, но суть в следующем: наличие в наших генах несовместимых аминокислот исключает благополучный исход.

— Но ведь ты жив. Наверняка есть объяснение, почему он до сих пор тебя не убил.

Это тоже говорило в пользу силы Мигеля, что не могло не радовать. Но он должен быть очень сильным.

— Жив? Ну да, в некотором роде, — усмехнулся он. — Я никогда не мог понять, почему он оставил меня в живых. Возможно, он думал, что, постепенно теряя человеческий облик, я буду больше страдать. Он просто сдвинут на страданиях — естественно, пока речь идет не о его собственных.

— Ну конечно. Порочность — привилегия богов.

Она задышала медленнее — от учащенного дыхании боль в груди только усиливалась. Теперь после каждого приступа кашля на ее носовом платке расцветали красные маки. Черт… Она надеялась, что божество не обмануло хотя бы насчет грозы. Ей срочно нужно восстановиться. С каждым часом слабость и боль становились все сильнее. А самообладание, напротив, таяло.

Мигель смотрел пристально, видимо, прикидывая, с чего это у нее вдруг началась «ломка». Она поднесла палец к губам, приложила вторую руку к уху и покачала головой. Одними губами она произнесла: «Позже».

— Ты так спокойна… — сказал Мигель, еле заметно кивая в знак того, что понял: она боится, что их подслушивают.

— Если бы я думала, что от истерик может быть польза, то уже давно бы… — заверила она его.

— А я до сих пор им подвержен. И очень жалею, что нам не удалось толком поговорить до всего этого. Возможно, удалось бы обойтись без Дымящегося Зеркала.

«А удалось бы?» — задумалась она. Быть может, но она сильно сомневалась, что, если бы не Дымящееся Зеркало, Мигель встал на ее сторону, — учитывая его очевидное противостояние своей вампирской сущности. В итоге ей все равно пришлось бы столкнуться с божеством.

Бедный Мигель. Она столько всего должна ему рассказать. И она была уверена, что нашлось бы много такого, что смог бы поведать он. В частности, о своей силе, что помогло бы ей побороть Сен-Жермена.

— Нам нужен план, — заявила она. — С этого момента начинаем играть в открытую. И запомни: вся прелесть ситуации заключается в том, что никогда не поздно поддаться панике.

Мигель лишь покачал головой в ответ на ее, как ему казалось, легкомысленные слова.

— Ты просто не понимаешь, — сказал он.

Но Нинон было достаточно взглянуть в его воспаленные глаза, чтобы удостовериться, что все она понимает правильно. У нее болело за него сердце.

— Значит, так, — сказал он. — Ты должна знать, что я… я хочу тебя так сильно, как никого и никогда не хотел. Но я не знаю, имею ли право так с тобой поступить.

Она молча смотрела на него, ожидая, пока он закончит мысль, которую просто обязан был произнести вслух.

— Конечно, если я не сделаю этого, то Д. 3. …

Она кивнула, сопоставляя сказанное с голодом в его глазах, в его сердце. Скоро он сорвется. Бедный, ни в чем не повинный Мигель! Он знал, что это может стоить ему души, и все же готов был так поступить. Хотел это сделать.

— Никому из нас не оставили выбора, Мигель, — сказала она.

Он отвел взгляд. Его мучил стыд, и в то же время он сгорал от предвкушения. Ее слова, такие мягкие и сердечные, служили слабым утешением. Да и с чего бы вдруг? Часть его знала точно, что удовлетворение похоти, пусть даже такой сильной, не стоит загубленной души.

— Лучше уж ты, чем другое… Разве нет?

Она отвернулась, чтобы он не увидел, как на глаза ее навернулись слезы.

«Пожалуйста, bon Dieu, это не его грех, а мой. Не наказывай Мигеля за это».

____________________

На въезде в крохотную деревушку Жантийи мы поинтересовались, где обитает знаменитый некромант Пердитор, слухи о котором дошли до Парижа. Вскоре нашелся и проводник, который проводил нас туда под своим неусыпным присмотром. Мы остановились у зева пещеры, окруженного глубокими рвами. Наш проводник подал сигнал, и незамедлительно на другой стороне рвов появился человек в красной ливрее и спросил, чего мы хотим.

— Мне нужно зелье, — ответила я, — которое позволит оставаться красивой до конца дней моих.

В присутствии графа неловко было говорить о том, что мне не здоровится и нужно снадобье от все увеличивающейся тяжести в груди.

— А я, — сказал граф, — хочу увидеть Дьявола.

— Обе ваши просьбы будут исполнены, — невозмутимо ответил человек в красном, словно мы просили о самых обычных вещах, и опустил что-то вроде подъемного моста через ров. Мы перешли по нему, и он впустил нас в пещеру, где мы очутились в полнейшей темноте. Несмотря на это, я не испытывала ни малейшего волнения. Нам еще предстояло встретиться со злом.

— Не бойтесь, — сказал граф. — У меня с собой меч, кинжал и пара пистолетов. С ними я смогу победить всех чародеев мира!

Я кивнула, хотя на самом деле весьма сомневалась, что меч и пистолеты смогут напугать Дьявола, случись ему здесь появиться.

После нескольких минут ходьбы через подземные залы и коридоры мы оказались в квадратной комнате, вырубленной прямо в скале. Несколько просмоленных факелов отбрасывали тусклый свет на сводчатый потолок. В одном из углов этой странной комнаты на возвышении, задрапированном черной тканью, восседал человек в облачении мага, который, казалось, ждал нас.

— Мастер перед вами, — торжественно объявил человек в красном и покинул помещение.

— Подойдите! — вскричал Пердитор ужасным голосом, от которого затряслись стены. — Чего вы желаете?

— Я желаю, — пробормотала я чужим дрожащим голосом, — зелье, которое сохранит мою красоту и молодость на всю оставшуюся жизнь.

— Сорок крон. Деньги вперед.

Вынув кошелек, я достала пять луидоров. Мне не понравился его тон, и я начала сильно сомневаться в мудрости своего поступка. Ни один нормальный деловой человек не станет вести себя так нагло.

Граф не стал дожидаться вопроса.

— Я же, господин некромант, лишь хотел бы увидеть Дьявола. Сколько вы желаете за то, чтобы мне его показать?

— Сто ливров.

Граф оказался практичнее.

— За такую цену вы должны будете исключительно щедро нас одарить!

Хозяин пещеры ничего на это не ответил. Огромной грязной рукой он взял у графа деньги и положил их в большой кошель, висящий на поясе, к моим луидорам. Затем ударил в колокол, который зазвучал так же громко, как его собратья на башне собора Нотр-Дам. По сигналу, от звука которого мы чуть не оглохли, как из-под земли появились две юные нимфы, прелестные и не слишком худощавые, в белых одеждах и с цветами в волосах. Пердитор грязным пальцем указал на меня и протянул им пустой хрустальный флакончик. И снова ударил в колокол, от звука которого у меня затряслись поджилки. Насколько я поняла, они пошли варить зелье.

— А теперь, — продолжил некромант, поворачиваясь, — вы оба уверены, что хотите увидеть Дьявола?

— Более чем уверены, — ответил граф.

Я не ответила, поскольку сомневалась, что хочу увидеть Сатану собственной персоной.

— Ваше имя?

— Сэр, мне обязательно его называть? — спросила я с дрожью и голосе.

— Это необходимо.

— Мое имя Анна де Ланкло, по прозванию Нинон, — сказала я неохотно.

— А меня зовут Жорж де Сандрелс, граф де Люд.

— Клянетесь ли вы никогда не упоминать о том, что сейчас произойдет у вас перед глазами?

— Клянемся.

Граф снова ответил за нас двоих. И снова я промолчала.

— Клянетесь ли вы не бояться и не призывать на помощь небеса или святых?

— Клянемся.

• Предыдущая
• 23/72
• Следующая