Золотая пряжа - Функе Корнелия - Страница 44

• Предыдущая
• 44/77
• Следующая

Он решил было не обращать на гоила внимания – ну узнает Хентцау, что Джекоб Бесшабашный ходит к гадалкам, и что с того? Нет, так нельзя: вдруг гоил выведает, о чем он спрашивал…

Оставалось плутать по улицам – только так можно оторваться от севшего на хвост преследователя. Гоил оказался опытным шпионом, но и Джекоб был не лыком шит.

Нищие к этому часу уже успели выйти на промысел.

Ступени перед входом в главный собор – красивейшую церковь Москвы в самом центре города – так и кишели мужчинами, женщинами и детьми, добывавшими пропитание, взывая к совести и состраданию сограждан.

Некоторые из них пытались смягчить сердца прохожих при помощи музыкальных инструментов, другие обнажали шрамы и язвы. Калеки, прокаженные, инвалиды всевозможных войн – выходцы из самых разных краев Варягии. Только на первый взгляд могло показаться, что беда уравняла их всех. Иерархия в мире московских нищих была построже, чем при царском дворе. Имелись здесь и свои князья, и крепостные, и придворные, случались мятежи и заговоры.

Пока ручные обезьяны и дети хватали Джекоба за ноги, гоил внизу отворачивался от навязчивой прокаженной. Джекоб усмехнулся: «Ты еще не знаешь, каково иметь дело с Бесшабашным» – и полез в карман куртки, где звенела мелочь, оставшаяся после продажи Лискиного кольца.

Джекоб не стал дожидаться, пока на него обратит внимание нищенская «элита» на верхних ступеньках церкви. Поддержка «черни» – вот что ему было нужно. Он бросил перед собой горсть монет – и ковер грязных тел под ногами превратился в бушующее море. Гоил растерянно топтался у подножия лестницы. Джекобу стало почти жаль его. Представить только, что сделает Хентцау со шпионом, отступившим перед толпой попрошаек!

Значит, между заброшенным монастырем и скотобойнями… Цыгане выбрали для стоянки не самое веселое место, но яркие, как рушник Бабы-яги, палатки радовали глаз. Между ними, под заунывные звуки аккордеона и гитары, щипали траву забавные мохнатые лошадки. Странствующий народ издревле зарабатывал себе пропитание музыкой. Сам царь не гнушался завтракать под цыганскую гитару.

У разукрашенной повозки спал, развалившись, медведь, кольцо в носу было знаком его рабства. Куры клевали червячков возле палаток. Кот следил за игрой двух собак единственным глазом, цветом похожим на янтарь. Джекоб словно переместился на много веков назад.

Мужчина, которого Бесшабашный спросил о гадалках, задумчиво подбрасывал на ладони бородатого дупляка. Он указал на группу палаток, стоявших обособленно возле самой стены заброшенного монастыря. Ходили слухи, что тамошние монахи поклонялись дьяволу. Джекобу на ум сразу пришли ольховые эльфы, но он запретил себе думать о них. Карточку Игрока он не доставал с тех самых пор, как тот попытался разжечь в нем ревность.

Найди себе кого-нибудь… Разве не сам он говорил ей это? Отчего же не Овчарка?

Потому что он недостаточно хорош для нее.

И никто не будет достаточно хорош, Джекоб.

В первой палатке сидела похожая на мумию старуха. При появлении Джекоба она сплюнула три раза и, крикнув беззубым ртом по-варяжски: «Серебро!» – вытолкнула его вон.

Женщина из второй палатки вернула ему деньги, как только увидела в стеклянном шаре черных мотыльков. Означало ли это, что Уилл уже нашел Фею? Ответа на этот вопрос Джекоб так и не получил.

В последней палатке никого не было. Джекоб уже собирался уйти, как вдруг из-за цветного полога появилась молодая женщина в странном платье, не то монгольском, не то аннамитском. Наброшенное на иссиня-черные волосы покрывало – очевидно, из Прамбанана – украшал узор как на крыле тропической бабочки.

– Обычно желающие погадать приходят ночью. – Она застенчиво улыбнулась, задергивая за Джекобом входной полог. – Хрустальные шары цыганок лучше видят в темноте.

Сама она обходилась без шара – ей хватало собственного третьего глаза над переносицей. Третий глаз сохранился у некоторых видов нимф, встречались его обладатели и среди людоедов, однако высокие скулы и почти прозрачные веки прорицательницы выдавали в ней дочь бамбукового народа.

– Чего ты хочешь?

Она прикрыла лоб покрывалом – привычный жест, вероятно усвоенный с детства. Третий глаз у всех народов считался недобрым знаком.

– Я ищу своего брата. Он пропал. Может, хоть ты поможешь мне его найти?

Джекоб достал фотографию Уилла. Когда-то она была цветная, но так потерлась и измялась, что выглядела как сепия, какие только и знал этот мир. Поэтому ни у кого не вызывала подозрений.

Бамбуковая девушка посмотрела на снимок и тут же вернула его Уиллу.

Она зажмурилась, в то время как глаз над переносицей, наоборот, расширился и заблестел, Джекоб видел это даже сквозь покрывало. Снаружи заржала лошадь, заплакал ребенок. Внезапно прорицательница стала задыхаться.

– Он… он обманул его… сказал, что вернет все как было… о, он хитрый…

– Что вернет? – Джекоб схватил ее за руку, маленькую, как у ребенка. – Ты видишь, где он? Он один?

Она затрясла головой.

– Гоил с ним?

Но женщина ничего не слышала.

– Они из стекла и серебра, – шептала она, – а внутри пустые, хоть лиц у них и много. – А у него кожа из камня. И он убьет ее, она всегда знала это.

Гадалка упала на колени и прижала лоб к полу. Джекоб опустился рядом, но все равно не мог понять, что она бормочет. Он впервые слышал этот язык. Женщина закачалась из стороны в сторону и затянула песню. Казалось, она пела во сне.

В это время полог откинулся, и на пороге возник цыган, который упражнялся в жонглировании дупляками.

– Так она может сидеть часами, – кивнул он на гадалку. – Надеюсь, ты хорошо ей заплатил?

– Конечно, – соврал Джекоб.

Он вышел из палатки. Снаружи двое мужчин – вероятно, вербовщики из какого-нибудь московского театра – отрабатывали с детьми головокружительный акробатический трюк. Слова прорицательницы не шли у Джекоба из головы. Он обещал вернуть все как было… Что за чушь? Может, цыганка видела не Уилла? Дурацкая была идея с гаданием…

Дети влезли друг на друга, образовав фигуру дракона. Застыв в таком положении, они ожидали реакции публики. Маленькие акробаты не знали, что публика нарочно сдерживает восторг, чтобы меньше платить артистам.

«Они из серебра и стекла…» Ну, хорошо. И плохо одновременно. Во всяком случае, это объясняет внезапное исчезновение Семнадцатого и Шестнадцатой. «У него кожа из камня» – вот что напугало Джекоба больше всего. Что видела эта женщина, настоящее или прошлое?

Нет, такое просто невозможно. Джекоб ведь едва не отдал жизнь за то, чтобы Уилл снова стал человеком. Неужели все напрасно?

Значит, ты мертв, Джекоб.

Жонглер дупляками все еще стоял возле палатки прорицательницы. По его лицу было видно, что больше он никого к ней не пустит.

Игрок прав. Кого интересует, убьет ли Уилл Темную Фею?

В конце концов, она заслужила это. А если снова сделала Уилла гоилом, Джекоб собственноручно уничтожит ее и ее сестер.

«У него кожа из камня».

Джекобу, как никогда раньше, хотелось поговорить с Лиской. Никто лучше ее не поможет ему разобраться в собственных мыслях, никто не может дать лучшего совета. Обратный путь до особняка Барятинского растянулся на целую вечность. Увидев наконец золоченые ворота, Джекоб испытал невиданное облегчение.

Но Лиски в ее комнате не оказалось. Убиравшая постель горничная пробормотала на ломаном варяжском что-то вроде «мадемуазель Оже ушла».

Джекоб не стал допытываться, одна ли была мадемуазель Оже.

Яд.

Вернувшись в свою комнату, Джекоб стал смотреть в окно. Во дворе хлопотали слуги. Ему захотелось вдруг поменяться местами с мальчиком, чистившим на конюшне лошадей, или с одним из посыльных князя, для которых не было дела важнее, чем доставить письмо. Он никогда не жил нормальной человеческой жизнью, с ежедневной рутиной, день за днем повторяющейся работой. День за днем, Джекоб? Неделя за неделей, год за годом. Что ж, тоже неплохо. Не знать большей опасности, чем мчащиеся по улице кареты, не решать вопросов жизни и смерти, не иметь дела с эльфами и феями, не скитаться из мира в мир… только бы Лиска была рядом.

• Предыдущая
• 44/77
• Следующая