Кто следит за Амандой? - Тейлор Дженел - Страница 40

• Предыдущая
• 40/56
• Следующая

– Это нуждается в объяснениях? – ответила вопросом Аманда.

– Да, нуждается, – настаивал Этан.

– Тебе хотелось заняться со мной сексом в гостиничном номере. Ты занимался, но это влекло за собой определенные отношения, которых ты не желал, и ты отмахнулся от них. Вот и все объяснения.

Этан тяжело выдохнул.

– Я не собирался тебя обижать, Аманда.

– Но у тебя это прекрасно получилось.

Этан молчал, пораженный внезапным ощущением дежа-вю. Все это уже было раньше, во время разговора с Кэтрин, его покойной женой, и слова, которые он произнес тогда, были такими же: «Я совсем не хотел обидеть тебя, Кэтрин».

И ее ответ: «Но у тебя это прекрасно получилось».

Этан на мгновение закрыл глаза, подставив лицо необычно теплому декабрьскому ветру, потом, глубоко вздохнув, открыл глаза и осмотрелся. Совсем рядом виднелись высокие деревья Центрального парка, нет, он ни за что не пройдет по его аллеям вновь.

– Давай возьмем такси или поедем на автобусе, – сказал Этан.

Она покачала головой:

– Я пойду через парк.

– Нет, не пойдешь, – возразил Этан.

– Ты не можешь указывать мне, что делать, Этан.

– Мы не знаем, кто пытался тебя убить, Аманда. И совершенно не исключено, что этот негодяй следит сейчас за тобой в ожидании подходящего момента.

Она бросила на него гневный взгляд:

– Знаешь что, я больше не собираюсь жить в постоянном страхе. – Она энергично покатила коляску вперед и уже на ходу решительно бросила: – И спорить с тобой я тоже больше не собираюсь.

– Я не пойду через парк, – еле выдавил из себя Этан, и все внутри у него сжалось. Внезапно подкатила тошнота, на лбу выступила испарина.

– Тебя никто не заставляет, – не оборачиваясь, буркнула Аманда. – Мы с Томми прекрасно прогуляемся одни.

Он догнал ее и схватил за руку:

– Ты не пойдешь через парк.

– Отпусти меня! Как ты смеешь указывать мне, что я могу делать и чего не могу?! – Она вырвалась и с сердитым видом направилась к Ист-Сайду.

«Остановись! – хотелось закричать ему во весь голос. – Пожалуйста, остановись!»

– Мою жену убили в Центральном парке три года назад! – крикнул он и закрыл глаза, чтобы сдержать набегающие на глаза жгучие слезы.

Аманда резко обернулась, кровь отхлынула от ее лица.

– Кэтрин носила нашего ребенка, – шепотом добавил он. Этан опустился на нижнюю ступеньку крыльца и закрыл лицо ладонями.

– Этан, я...

– Не говори ничего, ладно? – попросил он. – Пожалуйста, ни слова.

Аманда протянула руку, и он, секунду помедлив, коснулся ее ладони.

– Давай вернемся в дом.

Этан кивнул, поднялся и последовал за Амандой.

Когда они вернулись, Аманда поднялась наверх и отнесла спящего Томми в кроватку, потом спустилась и села на диван рядом с Этаном.

– Прошу тебя, расскажи мне, – сказала она мягко. – Я буду только слушать и молчать.

Он откинул голову на спинку дивана и заговорил, глядя в потолок:

– Еще в детстве я решил, что должен быть первым во всем. Первым в школе и в спорте – капитаном футбольной команды. Я хотел, чтобы в меня влюблялись все девочки, чтобы каждый мальчишка стремился быть моим другом. Так оно и было. В школе, потом в колледже, а потом и на работе. Я должен был быть лучшим. Хозяином положения.

Он искоса взглянул на Аманду. Она, не шевелясь, слушала его. Легкая паника охватила Этана, ему захотелось встать и уйти, забрать со стоянки свою машину и без оглядки помчаться обратно в Мэн. Ему было тяжело рассказывать эту историю, вновь вспоминать ее и вновь переживать, терзая почти зарубцевавшуюся рану. А если он все расскажет Аманде, утихшая боль снова нахлынет на него, он вновь окажется в центре тех страшных событий и снова погрузится в них.

Если бы она сказала хоть слово, если бы только пошевелилась, он бы просто встал и ушел. Убрался бы отсюда к чертовой матери! Но Аманда сидела совершенно неподвижно.

Он посмотрел на портрет Уильяма Седжуика в окружении дочерей, заводить которых тот не хотел, и которые были ему абсолютно безразличны.

– Наверное, я хотел, чтобы мой отец, если бы он вдруг вернулся, увидел, какого замечательного сына он потерял, и чтобы он понял, что теперь уже ничего нельзя изменить и я ненавижу его подлую натуру и собачье нутро. А к тому времени, когда я получил степень магистра делового администрирования в Уортоне, я стал настоящим негодяем, причем достиг в этом качестве значительного совершенства. Я был абсолютно безжалостен ко всему и ко всем, но я настолько искусно мог убеждать людей в том, что я лучший, что они этому верили, и я всегда имел соответствующее окружение. Я довольно быстро достиг вершин в бизнесе. Я был королем рейдеров. Моя компания носила название «Блэк», просто «Блэк», но в нашем мире она была известна как «Блэк энд Блю»[6], поскольку я наносил довольно увесистые удары. Рейдерский бизнес должен быть жестким, но я был жестоким.

Он встал и закрыл глаза. «Скажи что-нибудь, чтобы я мог выйти из этого дома, закрыть за собой дверь и больше никогда не возвращаться», – молил он Аманду. Но она молчала. Он повернулся и посмотрел на нее:

– Жестокий. Ты знаешь, что это значит.

– Да, но трудно представить тебя таким, поскольку единственное, что ты делал с первого момента нашей встречи, – это заботился обо мне и Томми.

– Заботился о тебе? – спросил он в ответ. – Трахнул тебя в гостинице, а потом сделал вид, что ничего не произошло, – это, по-твоему, забота?

– Этан, я не дура, – ответила она. – Ты хлопнул дверью, но это не имеет никакого отношения к твоим чувствам ко мне. Это имеет отношение только к тому, что ты чувствуешь к самому себе.

– Ты говоришь, как тот психоаналитик, к которому я пошел после смерти Кэтрин. Я слушал его пару минут, потом вышел и больше не вернулся.

– Спустя три года ты делаешь успехи, Этан.

Он сердито посмотрел на нее, она ответила таким же сердитым взглядом.

– Если я тебе безразлична, почему же ты с момента первого нападения не спускаешь с меня глаз? – спросила она. – Если меня убьют, тебе не придется быть моим сторожевым псом, и ты сможешь вернуться в свой Мэн, не так ли?

– Я в долгу перед твоим отцом, – нахмурившись, буркнул Этан.

– Почему? – спросила она. – Объясни почему. Взглянув на портрет Уильяма Седжуика, он опустился на диван рядом с Амандой:

– Я вел дела с... скажем, мне пришлось иметь дело с очень опасными людьми. Я пытался использовать свою обычную хватку, благодаря которой мне удавалось, не нарушая закон, разорять оппонента, прихватывать очередную компанию и серьезно пополнять свой счет. Но эти люди не стали обращаться в суд, как делали многие, они выследили мою жену и, когда та сидела на скамейке Центрального парка и вязала пинетки, застрелили ее. Кэтрин скончалась на месте.

Аманда охнула и в испуге поднесла руку ко рту, краем глаза Этан заметил, как кровь отхлынула от ее лица.

– Я считал себя неуязвимым, – сказал он, – но понял, что ошибался…

– О, Этан, – сказала она, – мне очень и очень жаль.

– Только потеряв Кэтрин, я понял, как сильно любил ее, – сказал Этан настолько тихо, что не был уверен, что произнес это вслух. – Но я любил, – уже громче произнес он, пытаясь сдержать слезы, щипавшие глаза. Этан скрипнул зубами, на скулах забегали желваки, но слезы все же покатились по его щекам. – Когда она сказала, что беременна, я даже не обрадовался, скорее, я тогда подумал, что это будет отвлекать меня от дел. И лишь после ее смерти я понял, что ребенок был нужен мне не меньше, чем Кэтрин.

Воспоминания отрезвили его. Тогда полицейские связались с ним, и он бросился в парк. К этому времени ее уже отвезли в больницу. Он уже не застал ее в живых.

Этан сразу же понял, чьих это рук дело, но полиция смогла раздобыть только косвенные улики, поэтому формальное обвинение так и не было предъявлено. Поскольку его беспокоила безопасность родителей Кэтрин и остальных членов их большой семьи, Этан отказался от поглощения компании. И когда с бумажными делами было покончено, ему позвонили.

• Предыдущая
• 40/56
• Следующая