Вымышленные и подлинные истории Алекса (СИ) - Искенов Алексей - Страница 27

• Предыдущая
• 27/58
• Следующая

Пока парень служил, у него умерла мать. Предалась разгульной жизни после нелепой смерти мужа, Костомарова-старшего, быстро спилась. Потом и вовсе её нашли мёртвой. Вскрытие не проводилось, женщину тихо похоронили. Вот и вернулся Васёк из армии в пустую квартиру, где его никто не ждал. Тогда я опять помог ему с трудоустройством, предложив ему работу шофёром в оперативной машине. Он согласился. Затем Василий обзавёлся семьёй, но уже без меня. Я уехал работать в Москву, на повышение. Вырастил дочь Ольгу, нашёл опытных столичных хирургов для больной жены Ларисы. У неё тяжёлый врождённый порок сердца... - полковник замолчал, массируя грудь.

- Вот и у меня теперь щемит... - доверительно и тихо произнёс он.

- Я вас, конечно, понимаю, Пётр Ефимович, - так же тихо сказал старший следователь, - но... - договорить он не успел. Зазвонил внутренний телефон в кабинете у Старостина.

- Здравия желаю, товарищ генерал! - быстро и чётко произнёс вмиг протрезвевший полковник полиции.

- И тебе не болеть! - строго донеслось в областном центре. Дальше послышалось всё в приказном тоне, и Фёдор Николаевич увидел, что рука Петра Ефимовича, массирующая грудь, предательски задрожала, скулы пожилого шефа напряглись, лицо побледнело. Повесив трубку, полковник нахмурился:

- В управление опять вызывает. Чувствую, не к добру, Фёдор...

- Да не переживайте вы так, Пётр Ефимович! - попытался успокоить своего начальника Смирнов. - Не впервой ведь...

- Твоими бы молитвами, да Богу в уши! - ответил полковник и тут же дал по другому телефону команду личному водителю заводить машину.

- Всё, Фёдор, бывай! - Старостин похлопал майора по плечу. Смирнов растерялся и не нашёл что ответить.

- Правильно! Лучше молчи, - подытожил Пётр Ефимович, и оба торопливо вышли из кабинета, каждый по своим делам.

- Давай, сынок, жми на всю! - хлопнул по спине Старостин молодого шофёра.

Парень резко развернул иномарку и, выжав педаль газа на высокой скорости, погнал служебную машину в областное управление.

Полковнику не давали покоя плохие мысли и дурное предчувствие. Он сидел, вжавшись в сиденье, и напряжённо думал. На сей раз генерал оказался в очень недобром расположении духа. Неужели этой старой лисе всё известно? И что Старостину от этой лисы ждать?..

Впереди показался пост ДПС. Дежурный капитан жезлом приказал водителю остановиться. Тот резко затормозил.

- Машину испортишь, сынок! - покачал головой Пётр Ефимович.

- Инспектор дорожно-постовой службы капитан Дроздов! - отдал честь офицер, - Предъявите документы.

- Сиди, я сам, - сказал полковник водиле и предъявил капитану своё удостоверение.

- Проезжайте, товарищ полковник! - снова взял под козырёк капитан. - Только уж так шибко не гоните.

- Постараемся, - процедил Старостин с какой-то злой усмешкой. Не любил он помех на дороге. Особенно когда ему тяжело.

- Ну что, Ефимыч, опух весь, бледный, - водку всё лопаешь на рабочем месте? - насмешливо заговорил человек в генеральских погонах. Он был старше Старостина, но бодр и подтянут. Седоволосый и голубоглазый невысокий мужчина уже давно не жаловал пожилого полковника полиции районного городка. Он уже знал, кого поставит на замену, а Старостина в лучшем случае, если не возьмутся за него спецы из внутренней службы, отправит на пенсию. Генерал же, вопреки своему возрасту, собирался остаться на своём месте до скончания своих дней, а потому и боялся за своё место, если внутренний отдел полиции начнёт под всех городских ментов копать.

Полковник посмотрел на генерала и промолчал, опустив глаза вниз. Анатолий Васильевич Скворцов (так звали человека в генеральских погонах) смотрел на подчинённого пристально, безо всякого уважения, хотя вместе отдали своей службе много лет, но, видимо, генерал лишь терпел младшего по званию, а сегодня этому терпению, видно, пришёл конец.

- Ну ты посмотри на себя! - разошёлся Скворцов. - Подумать только, полковник полиции! Алкаш! Даже рожа вся рыхлая! - Он уже не знал, к чему и придраться: подчинённые Старостина полицейские в райцентре и во всём районе работали на совесть и вполне исправно несли свою службу, но докопаться до чего-то было надо, и старикан в лампасах продолжал "зажирать" Петра Ефимовича.

- Взятки, говорят, берёшь? - будто схватив за горло, продолжал Анатолий Васильевич.

Старостин ещё больше побледнел и испуганно вздрогнул. И до этого чёртова генерала дошло! Ах, Москва-столица...

- Короче, так, - заговорил спокойнее Скворцов, - идёшь, сдаёшь удостоверение, оружие, оформляешь документы, пенсию и свободен! Ты понял, полковник? - генерал округлил глаза, сделав страшное своё лицо.

- Иначе сядешь на старости лет! Пошёл вон!

"Ух и сволочь ты, Скворцов! - думал про себя Старостин, - ишь, нашёл чего припомнить! И откуда узнал? Просто ловил на слове, а я испугом себя выдал?.. Старая лиса! Как будто я не знаю, какие взятки ты берёшь и какие особняки себе в области строишь! Своих сыновей в Чечню воевать отправил на смерть, даже не пожалел, гад, жену в могилу свёл, сам каждую неделю со шлюхами в саунах отрываешься, и горя тебе нет! Один сын калекой пришёл, другой погиб, а ты, генерал, всё под себя хапаешь, а меня за две взятки готов сгноить! Я-то ради семьи своей на это пошёл, чтобы жену спасти, чтобы дочь выучилась! А ты только всё ради себя, любимого! Кто в твоих коттеджах проживает? Ты, Анатолий Васильевич, да очередная твоя молодая шлюха! Даже о сыне своём, на войне покалеченном, ты не подумал!"

Пётр Ефимович вернулся домой поздно вечером. Жена Лариса не спала, плохо себя чувствовала. Старостин прошёл в комнату, поцеловал супругу. Потом вышел на кухню и позвонил дочери по мобильному.

- Алё! - ответил пьяный и вульгарный голос юной девицы. - Папуля! Ну здравствуй, родимый! Ты мне денег когда пришлёшь?

- Ольга! Вылетай первым же рейсом! Матери опять плохо! - приказал ей отец.

- А зачем?.. - пьяная и обкуренная дура даже не осознавала, что и говорит. - Мне и тут неплохо...

В трубке полковника послышался ржач и нетрезвая иностранная речь Ольгиных дружков.

- Деньги высылай, старый козёл! - выкрикнула дочь обезумевшему от праведного гнева отцу. - Я на что жить здесь буду?

- Я сказал, домой! - взорвался Старостин и осёкся...

- Петенька, - в кухню вошла Лариса, держась за сердце, она жалобно, как ребёнок, смотрела в лицо мужу.

- Петенька! Больно. Больно, Петенька... - женщина заплакала.

- Что с Ольгой? - спросила она и вдруг повалилась на пол. Пётр Ефимович только успел подхватить её на руки.

- Лариса! Ларочка, миленькая... - обливаясь слезами, полковник набрал номер скорой. Через несколько минут к дому подъехала машина с надписью "Реанимация".

Несчастную женщину увезли. Старостин остался один. Он вынул из холодильника очередную бутылку водки и, распечатав, стал жадно глотать горькую жидкость прямо из горлышка, не закусывая. Истерзанный и морально уставший, он рухнул на диван, уронив недопитую водку.

На следующее утро, собирая бумаги в последний день работы, Пётр Ефимович решил проститься с подчинёнными по-человечески у себя в кабинете, но зазвонил городской телефон. Полковник снял трубку.

- Лариса... Что с ней? - весь побелевший полковник застыл на месте.

- Она умерла, - ответил ему незнакомый голос, - примите наши соболезнования.

Старостин приподнялся на кресле, пытаясь что-то крикнуть, но, облокотившись, вдруг рухнул всем весом на стол. Когда секретарь и другие подчинённые вошли в кабинет, полковник был уже мёртв.

Старший следователь Смирнов держал в руках дело убитого дворника Семёна, которое нужно было сдавать в архив. Потрясённый внезапной смертью начальника полиции, Фёдор Николаевич нервно вертел папку в руках.

Вчера ему пришлось расстаться с женой. Молодая дура, оставив мобильный телефон в прихожей, принимала в ванной комнате душ. Появившийся внезапно в квартире майор услышал приятную мелодию звонка раскладного телефона Ирины. Фёдор взял трубку и услышал добродушный голос молодого армянина:

• Предыдущая
• 27/58
• Следующая