Вымышленные и подлинные истории Алекса (СИ) - Искенов Алексей - Страница 10

• Предыдущая
• 10/58
• Следующая

Не осталась безнаказанной и Эльвира Нейман. Суд приговорил её за заведомо ложный донос к двум годам лишения свободы в колонии общего режима, то есть к максимальному наказанию по этой статье.

Шёл 1991-й год...

СПУСТЯ ГОДЫ...

Эльвира Нейман, отсидев два года женской зоны, вышла на свободу в пустую квартиру. Мать окончательно спилась и нуждалась в психиатрической помощи. Она меняла хахалей одного за другим, в комнате стоял полный срач, по ошарпанным стенам и деревянному, давно немытому полу ползали разного вида паразиты - тараканы, клопы и прочие твари. Вдребезги разбитая посуда, стёкла от окон, которые теперь были закрыты обыкновенной фанерой, добытой алкашами возле помоек. В квартире включалась только одна лампочка - свет, воду и газ то и дело вырубали за неуплату коммунальных услуг.

Повзрослевшая девушка пришла в ужас, когда увидела свою потерявшую разум от дешёвого пойла мамашу и её дружков-собутыльников, один безобразнее другого.

- Вернулась, паскудина! - с опухшей до неузнаваемости рожей, вся в жутких синяках и гематомах, вылезла чуть не на карачках Оксана. Двое её дружков, беспорядочных пьяниц, окосевшими бельмами разглядывали вошедшую девушку.

И тут Эльвира, очнувшись от шока, неожиданно прозрела. Пинками и нехилыми кулаками она разогнала пьяную шушеру, которая, грязно матерясь, кувырком полетела с лестницы.

- Убью, суч-чар-ра!!! - пригрозил ей один алкаш и тут же словил по кумполу.

- На родную мать руку поднимаешь?.. - оскалилась, криво замахиваясь дрожащей рукой, взвизгнула синюшница, и тут же упала как подкошенная от Эльвириной подсечки. Безжалостно схватив "родительницу" за сальные, некрасивые и немытые волосы, рыжая ударила её сначала лбом об стену, затем спустила с лестницы вслед за её "любовниками".

- Погуляй, проветрись, старая шкура! - злобно прошипела ей Эльвира.

- Ты ещё пожалеешь, доченька... - еле ворочая языком, промямлила Оксана Нейман, но домой больше не вернулась.

Девушка быстро начала наводить в квартире порядок. От насекомых сразу не избавиться, тем более когда почти нет средств к существованию. В старой, потрёпанной сумочке были какие-то крохи, заработанные на зоне, но их хватит ненадолго.

Надо срочно находить самой любовника или состоятельного мужчину для интима за материальную поддержку. О супружеской жизни Эльвира пока не помышляла, наслушалась всякого насчёт мужской половины от непутёвых или поломанных жизнью зечек в местах лишения свободы.

На последние деньги девушка купила отравы и выморила паразитов. Затем сходила в парикмахерскую, сделав себе недорогой макияж, приобрела приличный вид, став привлекательной благодаря стройной фигуре.

С состоятельными мужчинами, как правило, встречалась в гостиницах или у них на дачах. Появились деньги на хорошую одежду, модное, сексуальное нижнее бельё и даже на ремонт в квартире.

Вот теперь пора подумать и о своём избраннике. И он нашёлся! Высокий, уверенный в себе молодой человек, с чувством юмора, добродушный и обеспеченный. Вот о ком мечтает почти каждая девушка или женщина.

Они познакомились в том же парке им. Пушкина, где когда-то на танцах, будучи обычной и некрасивой 17-тилетней девчонкой, Эльвира встретилась с подвыпившим и простодушным Васей Лейкиным...

- Лейкин, на свиданку! - здоровущий амбал-санитар рукой слегка потряс спящего больного. Немолодой, седоволосый Василий, изнемогающий от тяжёлой болезни, медленно поднял на санитара удивлённый взгляд. Кто это мог к нему приехать? Мама давно умерла, отца тоже нет, какие ещё могут быть родственники?

- Вставай, Васька! - повторил санитар уже веселей и ласковей.

- Кто это ко мне? - спросил удивлённо Лейкин.

- Увидишь! - пообещал работник медперсонала.

Вася тяжело поднялся: от тяжёлой артиллерии нейролептиков было трудно ходить, не то что встать. Он медленно, но аккуратно заправил шконарь, одел пижаму и, ковыляя, направился вслед за санитаром Иваном Георгиевичем, местным мужиком и большим любителем женского пола вместе с алкоголем.

Три с половиной года пролежал несчастный Лейкин на принудительном лечении в небольшом городке Сычёвка, Смоленской области. Ужасная, нашумевшая дурной славой специализированная психбольница для душевнобольных, совершивших тяжкие и особо тяжкие правонарушения. Рядом, по соседству, находилась зона особого режима, и находившиеся там за такие же тяжкие преступления зеки, дабы скостить себе срок, направлялись на работу санитарами в психбольницу, во все мужские отделения. Они бесчеловечно и самым бессовестным образом издевались над больными, отбирали у них передачи, жестоко избивали, совершали в отношении них разные подлости, некоторых опускали и насиловали.

Больных, которые пытались противостоять беспределу санитаров, заводили в наблюдательную палату и привязывали, в том числе и под широкий бинт, врачи-психиатры (менты в погонах, выучившиеся на курсах), назначали очень болезненные уколы - сульфозин, аминазин; а бесформенные, некрасивые шлюхи-медсёстры долго их кололи, доводя больных до состояния "овоща", делая их беспомощными и пассивными. Некоторые умирали в страшных мучениях.

Побои, издевательства продолжались почти каждый день, как и крики придурочных санитаров, медбратов и медсестёр.

Однако, не всё было так уж и плохо. Чтобы выжить в таких условиях, нужно было искать необходимые свои лазейки.

И Вася благополучно их нашёл. Наладив контакты с заведующим отделением ментом-подполковником в отставке, а ныне врачом-психиатром Александром Владимировичем Сосновым, Лейкин благополучно перевёлся из наблюдалки в хорошую палату, с более-менее спокойным контингентом. Вася принимал все лекарства, что назначил ему врач, не пытаясь выплёвывать, под строгим надзором медсестры-раздатчицы. Зеки-санитары требовали у Лейкина корректор (колёса), но тот отвечал, что нечаянно проглотил, после чего получал кулаком по мордасам. Но на этом всё и ограничивалось.

Вася мыл полы в палатах, накрывал в столовой, носил еду в наблюдательную палату, кормил привязанных больных с ложечки. Добрый и кроткий, он пытался хотя бы морально поддерживать других, более слабых.

Вскоре заведующий проникся к Лейкину большим вниманием и доверием. Он направил его с бригадой других больных работать в больничные мастерские, заниматься трудотерапией.

Лейкин с радостью освоился на новом месте, шил телогрейки и другую спецодежду на машинке, получал за это, как и другие, по 10 сигарет в день и дополнительное питание.

Конечно, по вине зеков не обходилось и без ЧП - далеко не в пользу Лейкина. Очередная подлость санитара Краюшкина чуть не довела несчастного Васю до суицида. Когда Лейкина пытались вынуть из петли, которую он сделал из простыни, чтобы на руках удавиться, озверевший Василий набросился на обидчика-зека и перегрыз ему сонную артерию.

У Краюшкина округлились глаза, а безобразное и без того лицо напоминало фильм ужасов. Зечара сдох потом, так ему и надо, а Васю скрутили, жестоко избили и завели надолго в наблюдалку под широкий бинт.

Лейкина могли забить до смерти или заколоть уколами, но заведующий отделением умел помнить добро. На обходе пожилой Соснов укоризненно покачал головой:

- Ну что же ты, Лейкин, так? Ты хоть понимаешь, чем это может для тебя кончиться?

Василий молчал. Оправдываться и сваливать вину на покойника, который сам и довёл Лейкина до такого состояния, себе дороже.

Прошло полгода, и после очередной врачебной комиссии Васю снова вывели из наблюдалки в хорошую палату. Александр Владимирович опять позаботился о реабилитации-трудотерапии Лейкина, и Вася стал по-прежнему трудиться в мастерских, с удовольствием и усердно выполняя заказы.

Вскоре ему вновь подфартило. Заведующий написал в суд хорошую характеристику и успешное выздоровление в документе о лечении.

• Предыдущая
• 10/58
• Следующая