Поцелуй во времени - Флинн Алекс - Страница 19

• Предыдущая
• 19/62
• Следующая

Она хотела что-то возразить, но потом согласилась.

Я не знал, скоро ли мы доберемся до ежевичного леса. У Талии спрашивать было бесполезно. Так далеко ее не пускали даже с кучей слуг.

— Но почему ты меня поцеловал? — вдруг спросила она.

Надо же, успокоиться не может!

— Я уже извинился перед тобой. Я не знал, что ты проснешься.

— Я не об этом. Зачем ты меня поцеловал? Меня должен был разбудить поцелуй настоящей любви. Поцелуй того, с кем бы мы потом поженились.

— Я это уже слышал.

— Если ты меня не полюбил, зачем тогда поцеловал? Это сделал бы кто-то другой.

Надо понимать, «кто-то другой, кто лучше тебя». Я пожал плечами.

— Как это понимать?

Я забыл, что она видит в темноте.

— Не знаю. Захотелось тебя поцеловать, вот и поцеловал. В нашем времени мы иногда целуемся просто для удовольствия.

Принцесса молчала. Потом мы почти хором сказали:

— Мое время лучше.

Она дотронулась до моего лба. Ее рука была мягкой и прохладной.

— Сильно болит?

Я отстранился. Ощущение было приятным, но неизвестно, что еще придумает эта девчонка.

— Сильно, — коротко ответил я.

У меня на языке вертелся вопрос: а зачем она ответила на мои поцелуи? Но спрашивать я не стал. Наверняка выкрутится; опять что-нибудь наплетет про «настоящую любовь».

Так мы и шли молча в полной темноте, пока не наткнулись на ежевичный лес.

ТАЛИЯ

Мы целый час продирались сквозь громадные кусты ежевики. Я в кровь исцарапала себе лицо, руки и ноги. Нас обступила такая тьма, что даже я ничего не могла разглядеть. Исчезли все звуки. Я слышала только собственные мысли.

А Джек оставался все таким же, если не хуже. Он не собирался в меня влюбляться. Когда я дотронулась до его лба, он намеренно отстранился. Должно быть, он считает меня совсем глупой девчонкой.

Я и есть совсем глупая девчонка. Чего я добилась? Отцовской ненависти. Материнского раздражения. А те, за кого я могла бы выйти замуж, давно умерли.

Что мне оставалось? Брести через ежевичные дебри, вместе с парнем из страны, о которой я ничего не знаю. Подобающую одежду, которой его снабдили в замке, он выбросил и вновь облачился в свою. Мне она напоминает ярко раскрашенное белье. У меня были все основания думать, что в мире, куда мы направлялись, так одеваются очень и очень многие.

Колючка едва не угодила мне в глаз.

— Ай! — вскрикнула я.

— Я тебе говорил: мы будем продираться через сплошные колючки. Чтобы меньше колоться, нужно идти в том направлении, как растут ветки.

Джек шел впереди и раздвигал ветки — самое малое, что можно ожидать от неотесанного парня. Где ему знать, как подобает обходиться с принцессой!

— Слушай, а заросли-то стали поменьше. Когда мы с Трэвисом шли к вам, они вообще стояли сплошняком. Кажется, они редеют.

— Так и должно быть. Флавия говорила: когда проклятие будет разрушено, наше королевство снова станет видимым для мира. Заросли начали исчезать.

Джек ничего не сказал. Думаю, он не верит ни в фей, ни в заклятия. И в то, что он — моя судьба, тоже не верит. Главное — он взял меня с собой. Я должна проявлять терпение, иначе он и вправду бросит меня на полпути. Что бы он ни думал, ом — моя настоящая любовь.

— Прости, что жалуюсь, но я не привыкла ходить по ежевичным зарослям.

— Тогда тебе надо вернуться назад.

Нет, он не сказал: «Мы должны вернуться». Он тоже хочет избавиться от меня.

— Я же говорил тебе: будет трудно. Возвращайся, пока еще можно.

— Мне везде будет трудно, — вздохнула я. — Но уж лучше я отправлюсь туда, где меня никто не знает. Я хочу попасть в такое место, где нет никаких принцесс.

— Проще простого, — усмехнулся Джек.

Проще простого. Перестав быть принцессой, я превращусь в... простолюдинку. Только сейчас я задумалась об оборотной стороне своего решения. У нас простолюдинки много работают. Им некогда следить за собой, и от некоторых весьма дурно пахнет. Но что меня ждет, если я вернусь? Затворничество в замке и вечные попреки отца?

— Я хочу туда, где на меня не будут сердиться.

Джек засмеялся.

— А кто этого не хочет? На меня вечно сердятся. Представляешь, многие думают, что я — безнадежный лентяй. На самом деле...

Он почему-то замолчал, потом вдруг схватил меня за руку:

— Смотри!

— На что?

— Мы выбрались!

Я отодвинула последние ветки, и... действительно, мы выбрались! Я видела лицо Джека. Темнота не исчезла, но вдалеке светились яркие огни. Они были похожи на звезды. Нет, они были ярче звезд.

Наверное, это и есть... электрический свет.

Заросли ежевики кончились, но до тех огней было еще далеко. Лучше бы я вместо шкатулки с драгоценностями взяла крепкие башмаки. Но что теперь сетовать?

Мы шли через лесистую местность. Потом она тоже кончилась, и мы оказались возле луга или поля. Джек остановился.

— Надо найти место, где ты спрячешься до утра.

— Прятаться? Зачем?

— Видишь ли, в двадцать первом веке девчонки так не одеваются. Если бы здесь был карнавал, еще туда-сюда. А так ты привлечешь к себе нежелательное внимание.

Интересно, как же наряжаются женщины во времени Джека? Может, в разноцветные корсеты?

— Я не могу ждать здесь. Вдруг меня увидят?

— Если услышишь чьи-то шаги — прячься.

Я не стала молчать и высказала свое главное опасение:

— А вдруг ты меня оставишь здесь?

— Была у меня такая мысль, — признался Джек, пожав плечами.

— Была?

Что я буду делать, если он уйдет? Мы попали в другое время. В его время. Мне здесь некому приказывать. Джек волен повернуться и уйти.

— Не бойся, я не уйду. Если бы хотел, так улизнул бы от тебя еще в кустах. Или здесь, пока ты ковыляла в своих туфельках. Как видишь, не ушел.

— Почему?

Он опять пожал плечами:

— Не знаю. Наверное, пожалел тебя. И потом, это самое крутое приключение за все мое путешествие по Европе.

— Правда?

Сама не знаю почему, но его комплимент меня взволновал. Но комплимент ли это? Я никогда не общалась с молодыми людьми. Вдруг это всего лишь уловка, чтобы избавиться от меня? Сейчас он говорил со мной вполне любезно, но я помню, как он обозвал меня избалованной девчонкой.

— Я не брошу тебя. Я вроде как... несу за тебя ответственность.

Он достал что-то из кармана.

— Вот. Возьми. Подарок!

Я протянула руку.

— Это телефон, — сказал Джек. — По нему ты можешь говорить с разными людьми.

Я узнала коробочку, которую он показывал вчера.

— Но ведь твой... телефон не работал.

— Там не было покрытия. А здесь есть. Смотри. Он взял у меня коробочку, нажал несколько пуговок и стал ждать.

— Алло, Трэвис? Ее королевское высочество желает поговорить с тобой... Что? Скажи им, что меня рвет напропалую. Отравился вчера вечером... Чем? Мороженым... Я же тебе сказал: я тут с Талией... Мы с ней убежали после того, как она вытащила меня из тюрьмы... Нет, ты не ослышался... Интересно, а что бы ты мог сделать?.. Давай об этом потом... Говорю тебе, потом... Поговори с ней. Я ей показываю, как пользоваться телефоном.

Он подал мне коробочку... то есть телефон.

— Привет, Талия! — донесся оттуда голос Трэвиса.

Я вскрикнула и уронила телефон. Он подпрыгнул и упал в траву. Джек его поднял.

— Что тебя напугало? — спросил он меня.

— Твой телефон! Как Трэвис туда забрался?

Вместо ответа Джек засмеялся и покачал головой.

— Это... колдовство? Я думала, он далеко. А он спрятался внутри твоей коробочки.

— Трэвис, ты слушаешь?.. Ничего особенного. Принцесса немного испугалась.

Он посмотрел на меня.

— Трэвиса внутри нет.

— Не надо меня обманывать. Он там.

— Трэвис, объясни принцессе, где ты сейчас находишься.

— Я в гостинице, пытаюсь выспаться. Твои стражники довезли меня только до ежевики. Дальше ехать отказались. Пришлось мне опять продираться. Я сразу же сообщил в полицию, чтобы вытащили Джека, но мне сказали, что никакой Эфразии не существует.

• Предыдущая
• 19/62
• Следующая