Номер 10 - Таунсенд Сьюзан "Сью" - Страница 49

• Предыдущая
• 49/52
• Следующая

— Меня никогда не водили на «Питера Пэна», — сказал Джек.

Ивонна вспомнила:

— Ах, ну да, ты прав, мы со Стюартом ходили. Премьер-министр спросил:

— Значит, всем гарантирован выигрыш, Ивонна?

— Рано или поздно, — ответила она. — А что, интересуетесь инвестициями?

— Я бы не возражал узнать поподробнее. — подал голос Али.

Ивонна осадила его:

— Это только для женщин. С мужиками я не связываюсь, от них одни неприятности. Да и вообще, мама, — она посмотрела на Норму, — я хочу, чтобы ты поехала со мной жить в Испанию. Я в Марбелье читала тот помер «Лестер меркьюри» — одна из моих клиенток выписывает, — я чуть замертво не упала, когда увидела на первой странице твой портрет, вся избитая и в синяках… короче, едешь со мной.

— А как же Пит? — спросила Норма. — Его же в самолет не пустят.

Ивонна никогда не любила птиц и прочее зверье.

— Я куплю тебе птицу поздоровей и поярче, чтобы иней было больше жизни, — пообещала она. — И мы будем ее держать в трехъярусной клетке на террасе.

Норма посмотрела на Питера:

— Нет, не могу я Пита оставить. Он из-за меня всякого натерпелся, так что и я из-за него потерплю.

Премьер-министр растрогался:

— Норма, я, так сказать, думаю, это, так сказать, очень трогательно.

Джек неохотно пообещал:

— Я присмотрю за Питом, мама.

— Мои дети были бы рады птичке, — вставил Али.

— Я с радостью готов приютить попугайчика, — сказал премьер-министр.

Норма сердито посмотрела на них:

— Но ведь Пит-то меня любит! — И перевела взгляд на Питера: — Я же твоя мамочка, правда, Пит?

— Мама, отправляйся оформлять паспорт, — велел Джек, — поедешь завтра с Ивонной в Марбелью на две недели, пока я тут все улажу. Пит прославится. Станет первым волнистым попугайчиком, который поселится на Даунинг-стрит, хотя и не первым с птичьими мозгами.

Из прихожей донесся шум, и Джек пошел разбираться, что там такое. Джеймс вытолкнул клиентов на улицу и теперь швырял им вслед обувь и одежду. Продавец ковров брел по тротуару босиком; санитарка собирала содержимое своей сумочки. Джеймс, похоже, уверился, что они — полицейские агенты. Он ворвался на кухню и открыл ящик стола. Увидев, что банки из-под табака нет, он обвинил Норму в том, что она перевела на себя весь крэк. Ивонна открыла было рот, но Джек стрельнул в нее предупреждающим взглядом, и она, сделав невероятное усилие, промолчала, но к матери все-таки подошла и обняла ее за плечи.

Заметив испуг премьер-министра, Джек загородил его.

Али к обществу крэкеров привык — не раз возил их по всяким хазам в поисках дури. Они почти никогда не торговались и не возражали, если он им говорил, что оставит счетчик включенным, пока они занимаются своим делом. Али по себе знал, что такое зависимость, — раньше он выкуривал по пятьдесят дешевых сигарет «Бенсон» в день и однажды тащился пешком за ними три мили до круглосуточной заправки — когда автомобиль был в ремонте. Он привык к бреду, который несут наркоманы.

— Ты должна отдать мне то, что по праву мое! — объявил Джеймс. — Я господь всемогущий.

Никто не шелохнулся и не ответил. Тогда он дотянулся до верхней полки, снял банку из-под печенья, вынул из нее маленький пистолет и приставил к виску премьер-министра, сбив парик. Волосы премьер-министра, похоже, здорово поседели за одну неделю.

— Я знал, что это вы, с самого первого дня, — соврал Али.

— Вас ждет целая куча бумаг, Али, — уведомил Джек. — Закон о государственной тайне и все такое.

При виде такого знаменитого человека Джеймс был настолько поражен, что от неожиданности треснул премьер-министра пистолетом по голове. Премьер-министр поморщился от боли, а Джеймс испуганно спросил:

— Простите, я вам не причинил боли? — После чего сообщил доверительным тоном: — У меня есть секретная информация о Гибралтаре, господин премьер-министр. Не позволяйте этим испанским скотам прибрать Гибралтар к рукам.

И он поведал, что испанское правительство требует вернуть Гибралтар по той причине, что весь Гибралтар целиком состоит из крэка. Это единая огромная скала, геологическое чудо, дар Господень. И если добывать с толком, то крэка хватит, чтобы сделать счастливыми всех мужчин, женщин и детей нашей планеты.

Премьер-министр слушал внимательно — в точности как человек, к виску которого прижат пистолет. Потом он автоматически ответил:

— Весьма обязан достопочтенному джентльмену за информацию и обещаю передать ее по инстанциям.

Впервые в жизни премьер-министр понял выражение «если бы я оказался под дулом пистолета". Замечательно, насколько пистолет прочистил ему мозги. Первая мысль была о том, что правительство обязано предпринять нечто масштабное и колоссальное против крэка и кокаина, и, пока тянулись бесконечные секунды, премьер-министр принял решения по многим проблемам, которые мучили его в последнее время.

Нападение на Ирак стало бы безумием — вместо этого следует объявить войну нищете. В самых нищих районах страны нужно построить центры досуга. Тушингу надо отдать учить игре на электрогитаре или на скрипке — в музыкальную школу неподалеку от дома, чтобы он мог пешком ходить. Перед глазами премьер-министра замелькали картинки будущего — словно иллюстрации в журнале «Сторожевая башня», на которых свидетели Иеговы всех рас в согласии шагают по зеленым лугам у сверкающих рек, — дети бегают, прыгают и играют без каких-либо ограничений со стороны страховых компаний. Он увидел яркие уличные фонари вместо бывших камер слежения. Он увидел государственные детсады и один бесплатный детсад в конце улицы, на которой живет Тушинга, где высококлассные специалисты учат детей древнему искусству — игре. Днем Тойота сможет учиться и работать. Он увидел великолепные спортивные комплексы и новые парки, но даже под дулом пистолета его пальцы тянулись подписать очередную предвыборную программу. Следующему поколению детей и молодежи нужно дать шанс реализовать весь свой потенциал.

В долю секунды Джек выбил у Джеймса пистолет, а в следующий миг Джеймс оказался на полу под Джеком и Али.

— Не бей его, Джек, — взмолилась Норма, — он же еще ребенок.

Ивонна подобрала пистолет и стала с интересом разглядывать. Норма велела:

— Положи его, Ивонна, ты такая неуклюжая, еще попадешь кому-нибудь в глаз.

Премьер-министр снова припомнил статистику и сообщил, что, по оценкам экспертов, в Великобритании 740 тысяч незаконных стволов и что за последние пять лет преступность с применением огнестрельного оружия выросла на восемь с половиной процентов.

Ивонна бережно отнесла пистолет к мойке, бросила его в раковину и залила водой. Из ствола забулькали пузырьки и собрались на поверхности невесомыми пулями.

У Джеймса вся боевитость улетучилась, он заплакал и сказал, что не виноват, что он такой плохой.

— Подробности нам не нужны, — оборвал его Джек. — Наверняка банальная история, как у всех, — смерть, разлука, разочарование, несправедливость и страдание, так?

Джеймс кивнул, и Джек позволил ему сесть. По лицу Джеймса лились гигантские слезы, они скатывались по подбородку и капали на футболку. Премьер-министр отвернулся, не в силах вынести это зрелище.

Али остался равнодушным:

— Если бы он приучил моих детей к крэку, я бы нанял людей оторвать ему башку, иннит. В Лидсе это делается за двести пятьдесят монет, еще и сезонная скидка есть.

Норма попросила:

— Отпусти его, Джек, вспомни нашего Стюарта. Джек устало сказал:

— Стюарт не в кооперативном магазине героин покупал, мама, его привадил такой же скот, как Джеймс.

Норма оторвала два куска от бумажного полотенца и вручила их Джеймсу; тот высморкался и вытер глаза.

Джек попросил Ивонну подняться в комнату Нормы и найти что-нибудь, чем можно связать Джеймсу руки и ноги. Пока его связывали, Джеймс выл точно волк.

Джек сказал:

— Тебе повезло, Джеймс: ты надолго сядешь в тюрьму, сможешь там пройти учебные курсы и выйдешь образованным человеком.

• Предыдущая
• 49/52
• Следующая