Обманчивая реальность - Робертс Нора - Страница 44

• Предыдущая
• 44/89
• Следующая

Он лежал на полу, и член высился над ним, словно древний обелиск.

– Ради бога, прикройте его чем-нибудь, – распорядилась Ева. – У кого-нибудь точно глаза на лоб вылезут.

Тотчас возникло движение и суматоха. Воспользовавшись моментом, Ева юркнула в лифт и, как только внутрь шагнул Рорк, набрала код гаража.

– Прекрасно, – сказала она. – В кои веки можно спуститься вниз в пустом лифте.

– Скажи спасибо этому жирному извращенцу.

– Это точно, туша еще та. – Ева повращала плечами. – По крайней мере, теперь я ощущаю прилив энергии.

– Еще бы, после того пенделя, который ты ему дала.

– Может быть, хотя это был не пендель, а обыкновенная подножка. Увы, не было времени, чтобы дать настоящий пендель его жирной заднице.

– Не переживай. У тебя еще будет такая возможность. Фриков в городе много.

– Да, есть к чему стремиться.

Выйдя из лифта, она зашагала прямиком к автостоянке.

– Сначала говори ты.

– Хорошо. Я – значит, я. – С этими словами он скользнул на водительское сиденье и, прежде чем вырулить из гаража и влиться в поток транспорта, быстро посмотрел на нее. – У Тисдейл внушительный послужной список. Отец служил в военной авиации, вышел в отставку в звании генерал-майора. Мать занимала должность помощника госсекретаря. В детстве она изрядно попутешествовала по миру, говорит на нескольких языках. На «отлично» училась в школе и в колледже. Была приглашена на работу в бюро, еще будучи студенткой, хотя официально была зачислена в штат лишь по окончании университета.

– Официально?

– Официально, – подтвердил Рорк. – Уже в двадцать три года она работала агентом – неофициально. И постепенно, но неуклонно, поднималась вверх по карьерной лестнице. Она работала вместе с Герцем во время расследования по делу Биссела. Более того, именно Тисдейл собрала львиную долю улик против него и других, кто проходил вместе с ним по этому делу. Хотя, опять-таки, ее участие не афишировалось.

– Понятно. А теперь твое мнение о ней.

– Умна, предана делу, честолюбива. И хотя на первый взгляд вы с ней полные противоположности, на самом деле она такая же, как ты. В том смысле, что она не сдается, она неподкупна и свято верит в букву закона.

– Смотрю, она тебе симпатична.

– Не знаю, симпатичен ли мне хотя бы кто-то, кто имеет отношение к бюро, но с ней можно иметь дело. Ты полагаешь, что раньше ей об этом веществе не было известно?

– Да, я так считаю.

– Она профессиональный лжец.

– Как и я. Это было похоже на правду, и мне кажется, что это правда, поскольку, даже если у бюро что-то и было во время Городских войн, они либо надежно спрятали все данные, либо уничтожили. Как говорится, с концами.

Несколько мгновений она сидела молча.

– Бюро для нас заноза в заднице. С чего нам его любить? Согласна, возможно, они навели у себя порядок. Что ж, отлично, я рада за них. Но нам никогда не забыть, что на их совести – случившееся много лет назад в Далласе и в Нью-Йорке в прошлом году. Если хотят, пусть меня укусят.

Ева глубоко вздохнула:

– Но с Тисдейл я работать могу, по крайней мере до тех пор, пока не раскушу ее до конца. Если тебя это устраивает, значит, это устраивает и меня.

Рорк снял с руля руку и пожал ее пальцы.

– Значит, все хорошо.

– О’кей, идем дальше. Нужно внимательнее присмотреться к Лестерам. Слишком много совпадений, слишком много разных «но». – Она быстро перечислила основные моменты разговора с Кристофером.

– Массовые убийцы обожают внимание к своей персоне. Им хочется подчеркнуть свою значимость, внушить людям ужас, повергнуть их в трепет. Кристофер Лестер привык, что его персоне оказывают знаки внимания, но, по большому счету, он персона не слишком важная. Никаких крупных международных премий. Да, он зарабатывает кучу денег, о нем высоко отзываются собратья по профессии, но, в сущности, он обыкновенная лабораторная крыса. Отправить на тот свет полторы сотни человек всего за пару дней? Вот это другое дело. Это громкая слава, которой ему так недостает.

– Но разве нельзя покрыть себя славой, разработав, например, лекарство от какой-нибудь серьезной болезни? Сделав в своей области крупное открытие?

– Все зависит от того, насколько задето его эго. К тому же вряд ли кто по заслугам оценит новое лекарство, если он сам не болен или никогда не слыхивал о такой болячке. Если болезнь никому не интересна, то интересно ли лекарство от нее?

– Что ж, тоже верно.

– Недостающее звено – это Красный Конь. Или же армия. Ни за что не поверю, что он случайно, методом тыка, обнаружил точно такую же формулу, экспериментируя у себя в лаборатории.

– Да, не похоже.

– А еще мы имеем это трио из фирмы «Стивенсон и Рид»: Уивер, Коллуэй и Ванн. Уистлер производит впечатление жертвы – пока что.

– Уистлер? Напомни, кто это такой.

– Офисная крыса. Ушел из бара в то же время, что и Коллуэй. Одна фирма, разные отделы. Он из отдела продаж. Я читала его показания. Ушел, потому что внезапно заболела голова. Отправился прямиком домой, что подтверждается, к жене и восьмимесячному ребенку. Три недели назад получил солидное повышение. Что плохо вписывается в профиль преступника.

– Дуракам везет?

– Дуракам? Ты о чем?

– Шучу. Давай лучше посмотрим на твою троицу.

– Давай. Фирма «Стивенсон и Рид» потеряла вследствие обоих случаев больше десятка работников. В том числе и отдел Уивер. Кроме того, на сегодняшний день они единственные, кто напрямую связывался со мной, причем двое из них дважды, и просили о встрече.

– Разжиться информацией и привлечь внимание к своей персоне.

– Четыре офисные крысы входят в бар.

– И что дальше?

Ева повернулась к Рорку:

– Из бара выходят только трое. Видишь ли, если представить себя кем-то из этой четверки, то самая вероятная мишень – это Ванн. Он обеспечен, у него есть связи. Он быстро идет вверх, в то время как другие горбатятся на работе годами. Вот только неувязочка: он тоже вышел из бара живым. Если показания верны, они все знали, что он пробудет там короткое время. Если же мишенью был Кэттери – тот из них, что погиб, то почему? Какая польза этим троим – или кому-то из них – оттого, что Кэттери больше нет в живых? Да и вообще, откуда им было знать, что кто-то из их коллег окажется в баре в нужное время?

– Они вполне могли действовать наобум. Ты же знаешь, что такое бывает.

– Нет, наобум мне не нравится. – Ева, прищурившись, посмотрела в окно. – От наобум у меня портится настроение. – Она продолжала хмуро наблюдать за тем, как Рорк выруливает на стоянку. – Мог бы поставить машину у тротуара. Я бы включила знак «На дежурстве».

– Ничего, короткая прогулка не помешает.

Больше времени подумать, молча согласилась Ева, выходя из машины.

– Сегодня вечером я хочу провести время с Джозефом Кэттери. Интересно, что я увижу.

– В таком случае проведи хотя бы пару минут со мной. – Рорк притянул ее к себе, чтобы поцеловать, и, когда она слегка оттолкнула его, улыбнулся: – Ты забыла включить свой знак «На дежурстве», лейтенант.

– Его просто не видно.

Ева запрокинула голову, чтобы лучше рассмотреть башню из стекла и стали. На стеклянных поверхностях играли лучи заходящего солнца.

– Высокая. До верха высоко, – задумчиво произнесла она. – Сколько ступенек нужно преодолеть, сколько часов нужно взбираться, сколько рук пожать и сколько рук позолотить.

– Мир бизнеса, что поделаешь.

– Ты думаешь, почему я взяла тебя с собой? Ты знаешь в нем все ходы и выходы, все скользкие повороты. Они ведь маркетологи, верно? Значит, вечно пытаются что-то впарить.

– Включая самих себя, – согласился Рорк. – Маркетинг – это не только продвижение продукта, стремление выставить его в выгодном, привлекательном свете, но и преподнесение самих себя как самых креативных, самых изобретательных, самых успешных и пробивных.

– Все поняла, по крайней мере в теории. Они коллеги, и у них наверняка есть своя субординация. Вместе с тем они также конкуренты. Конкуренция может быть внутренней, а не только внешней, с соперниками по рынку.

• Предыдущая
• 44/89
• Следующая