Выбери любимый жанр

Николай Крючков. Русский характер - Евграфов Константин Васильевич - Страница 24

Изменить размер шрифта:

К концу сорок первого года «Мосфильм» перебазировался в Алма-Ату. Ехали долго. Бывало, что эшелон и под бомбежку попадал. Однажды, вспоминал Николай Афанасьевич, во время налета вражеской авиации он выскочил из своего купе и присоединился к товарищам – ведь на миру и смерть не страшна. А когда вернулся, увидел – в пальто, которое висело на вешалке, ма-аленькая дырочка, аккурат на груди. Осколочек прошил ткань насквозь. И как же был рад Крючков, что его самого не оказалось в этом пальто!

Наконец прибыли в Алма-Ату, и оказалось, что там уже разместилась киностудия «Ленфильм». На удобства рассчитывать не приходилось – в тесноте, да не в обиде. Работа поглощала все время.

Позже Николай Афанасьевич вспомнит о том времени:

– «Что такое вас ист дас? Немцы драпают от нас!» – весело распевали мы с Михаилом Жаровым в далекой Алма-Ате, снимаясь в киноконцерте для очередного «Боевого киносборника». И это в то время, когда радио передавало сводку Информбюро: «После напряженных боев наши войска оставили город такой-то» – а этот «такой-то» находился неподалеку от Химок. Так что до «драпанья» было еще ох как далеко! Но наша работа была необходима, и мы веселились, чтобы поднять дух людей.

А когда в съемочной работе появлялся перерыв, актеры сколачивали концертные бригады и выезжали на передовую. Эстрадой становилась броня танков, взлетная полоса полевого аэродрома, а то и вовсе опушка леса. Сколько радости, помню, доставляло раненым бойцам в госпиталях удивительное зрелище: Владимир Канделаки танцует с Галиной Улановой! Мы с Михаилом Жаровым обычно выступали в заключительном отделении концерта. И нередко, уходя со сцены, видели на глазах у зрителей слезы. То были слезы от смеха – одного из самых эффективных исцеляющих средств. Это вам любой врач подтвердить может.

Смех смехом, а однажды «Боевой киносборник» № 8, в котором была новелла «Три танкиста», заставил зрителей изрядно поволноваться. В «экипаж машины боевой» вошли герои фильма «Трактористы»: Борис Андреев, Петр Алейников… А вот вместо Николая Крючкова на экране вдруг появился Марк Бернес!

– А что с Крючковым? Погиб? Убит?..

Зрители хотели знать, что стало с их любимым артистом. Ведь не мог он их оставить в самые трудные дни! А с артистом ничего страшного не произошло. Просто «Киносборник» снимали в Ташкенте, а Николай Афанасьевич был занят на съемках сразу нескольких фильмов в Алма-Ате. И в самом деле, «работа не могла ждать».

Неизменным успехом у зрителей пользовался герой одноименной новеллы неунывающий бравый повар Антоша Рыбкин. Он стал одним из самих любимых солдатских персонажей – наравне с Василием Теркиным. А успехом пользовался этот герой еще и потому, что придумал его, а потом и сыграл добрый, умный и веселый человек Борис Чирков. Борис Петрович был убежден, что юмор стоит иногда не меньше, чем героизм. И он начал придумывать похождения веселого солдата Петушкова, переименованного позже в Рыбкина, который стал вдобавок поваром.

Антоша Рыбкин в исполнении Чиркова необычайно находчивый повар – он способен и из топора кашу сварить, и фашистскую атаку отбить, и товарищей развеселить.

С таким персонажем зрители-бойцы уже не могли расстаться, и по их настоянию вскоре он стал главным действующим лицом уже полнометражной комедийной ленты, в которой Крючков сыграл роль командира подразделения. Это была его вторая встреча с Чирковым на съемочной площадке. Впервые же они встретились еще в 1936 году в кинотрилогии о Максиме.

Здесь же Николай Афанасьевич снова встретился со своим старым другом и партнером Михаилом Жаровым в фильме «Во имя Родины» и в «Боевых киносборниках». А первая их творческая встреча состоялась еще на съемках «Окраины». Уже тогда Жаров был известным актером, сыгравшим десяток ролей в немом кинематографе. Кстати, он сыграл и в первой советской звуковой ленте «Путевка в жизнь» – роль Жигана. После этого мальчишки на улицах почти всех городов играли в Мустафу и Жигана и распевали популярную тогда песенку:

Мустафа дорогу строил,

Мустафа по ней ходил,

Мустафа по ней поехал,

А Жиган его убил.

Николай Афанасьевич питал к Жарову чувства, близкие родственным.

– Во время работы над картиной «Окраина» Жаров очень тепло отнесся ко мне, помогал и делом, и добром советом. Мы подружились. И если с тех пор я считаю Бориса Васильевича Барнета своим крестным отцом в кино, то Михаила Ивановича Жарова – своим старшим братом. Но хоть ни внешностью, ни характером, ни темпераментом мы с Жаровым абсолютно не были похожи, все же, думаю, наши герои чем-то внутренне походили друг на друга. Как-никак люди одной эпохи.

Жаров был старше Крючкова на одиннадцать лет, стоял у истоков русской кинематографии: ведь он еще участвовал в съемках фильма «Псковитянка», правда в роли статиста, в котором роль царя Ивана Грозного исполнял великий Федор Иванович Шаляпин! А это было в 1915 году.

На всем своем длинном творческом пути Жаров всегда оставался самим собой – и узнаваемым, и достоверным в каждой роли.

– Порой актер играет свою роль, – заметил по этому поводу Крючков, – а ты видишь, что он притворяется. У Жарова такого в принципе не могло быть. Почему? Да потому что Жаров – это самобытность, это личность как в искусстве, так и в жизни.

Опять – личность! Видно, никуда от нее не деться, ибо она сама по себе уже служит веским аргументом в бесконечных словопрениях о выборе художника – быть или казаться.

Прекрасно пояснил эту мысль Марк Кушнирович в своем очерке о Жарове:

«То был актер, сумевший силой своего таланта приподнять себя над нормативными догмами тоталитарного искусства! Да, он был звездой сталинского кинематографа. Как и многие другие, талантливые и популярные. Но вот ведь какая штука: самыми популярными были тогда не те, кто наиболее отвечал плакатному типу, но те, в ком ощущалось больше стихийности, бесшабашной лихости, чисто житейской хватки и юмора, – Крючков, Чирков, Алейников. И, конечно же, Жаров. Как и все прочие, он даже намеком не выразился против советской власти – упаси бог! Однако и он, и только что упомянутые, в ком не так ощущалась официозная безупречность, сами собой являли достаточно веский аргумент в пользу необязательности тотального подчинения правилам и предписаниям бесчеловечного режима».

И все же в то необычно трудное военное лихолетье судьба подарила Крючкову не только радость постоянного творческого общения со старыми друзьями и товарищами, но и новые знакомства с прекрасными актерами, дружбу с которыми он сохранит потом на всю жизнь. Здесь он впервые встретится в работе над фильмом «Парень из нашего города» с замечательной актрисой Лидией Смирновой, с которой через сорок четыре года продолжит эту кинолетопись любви в картине «Верую в любовь». В обеих этих лентах Крючков сыграет роль Сергея Луконина, а Смирнова – роль Вари. Но это будет потом…

– Для того чтобы увидеть и понять, что же было вначале, – скажет о своем любимом герое Николай Афанасьевич, – из чего сложился образ Сергея Луконина и отчего он стал таким дорогим, близким и понятным для моих ровесников, «парнем из нашего города», нашего двора, нашего дома, перенесемся в то время, когда на устах у всех нас было одно только слово – «Испания».

Истекающая кровью Испанская республика. Рвущиеся к Мадриду, сеющие смерть на своем пути моторизованные банды фашистских головорезов. Мужественные бойцы-интернационалисты из многих стран мира, не побоявшиеся бросить вызов коричневой чуме. Вскинутые руки, сжатые кулаки: «Но пасаран! Они не пройдут!» Смуглолицые испанские дети на улицах Москвы. Молодые красные командиры с орденами на гимнастерках и ранней не по годам сединой. Первые Герои Советского Союза, первые похоронки… Вот приметы тех лет.

Гражданская война в Испании завершилась в марте 1939 года, а ровно через два года – в марте сорок первого – на сцене Театра имени Ленинского комсомола состоялась премьера спектакля «Парень из нашего города» по пьесе Константина Симонова.