Наследник встал рано и за уроки сел… Как учили и учились в XVIII в - Коллектив авторов - Страница 21

• Предыдущая
• 21/30
• Следующая

5 октября. Сего утра назначено турецкому посланнику быть у его превосходительства Никиты Ивановича на аудиенции и подать лист от визиря своего. Его высочество вчерась еще выпросил у Никиты Ивановича позволение, чтоб смотреть аудиенции инкогнито. Она была сегодня по утру в исходе двенадцатого часу в парадных покоях великого князя. Как ввели посланника в комнату аудиенции, то П. В. Бакунин[104] вошел в парадную его высочества залу, которая на сей раз кабинет представляла, доложить его превосходительству о прибытии посланника. Его превосходительство тотчас вышел и, выслушав речь от посланника, по подаче визирского к нему листа, говорил ему ответ. По окончании ответа изволил его превосходительство сесть за стол в креслы, посланника посадить по правой стороне; а на левой стороне сидел для ассистенции его превосходительству Иностранной коллегии член граф А. С. Строганов. Около множество кавалеров стояло. Его высочество изволил смотреть из залы в двери. Перед ним стояли фрейлины А. Р. Веденеева и графиня А. П. Шереметева и составляли для него из робронов[105] своих ширму. Его высочество был без кавалерии. Видя турков, не хотел близко подойти к дверям, но все отсторанивался, знать, от непривычки к чалмам и усам их. По окончании аудиенции сели за стол. Его превосходительство Никита Иванович рассказывать изволил, что посланник между прочим говорил ему, что его превосходительство дарованиями своими пленил его душу, что честность и добродетель изображены на лице его. Турок сими последними словами крайне мне полюбился. Нельзя ничего было сказать сего справедливее. Впрочем, говорили за столом сегодня по большей части о обрядах в приеме послов и посланников. Встав из-за стола, поточил несколько его высочество, потом попрыгал. В седьмом часу изволил пойтить к государыне… Пришед к себе, жаловался его высочество, что не очень здоров. Сели ужинать. Покушал слегка. За столом говорили мы о турках…

7 октября. Окончив урок исторический, переводил «Русские ведомости» на французский язык. Читаючи сии ведомости прежде вслух, изволил два раза чихнуть и сказать после: два раза я чихнул и все в запятых, что-то будет, как дойду до точки. Отучившись, изволил государь великий князь играть в воланы. Потом пошел со мною в опочивальню и пожаловал мне бывшего при нем статского советника покойного Ф. Д. Бехтеева[106] записки о прежних его высочества учениях, сколько сих записок отыскалось; их очень не много, да которые и есть, те весьма необстоятельны и кратки: строки по четыре. Я не премину, однако ж, употребить их в сочинении своем о бывших до меня в комнате любезнейшего моего государя цесаревича происшествиях. Из опочивальни изволил его высочество пойтить со мною в зал к кораблю. Там изволил приказать двум гайдукам и трем лакеям все принесенные ему флаги на корабль по разным веревкам привязывать. Для каждого флагу сам изволил показывать место и весьма тем упражнен был. Во время сего упражнения изволил разговаривать со мною о завтрашнем маскараде, в который в том же султанском платье пойтить изволил, в котором последний раз был, и всех тех турков иметь с собою будет, которые тогда были. Говорил, что после завтрашнего маскараду при первом случае намерен выпросить для себя и для всей кадрильи матросские платья. Тут шутя докладывал я его высочеству, что ему со всеми этими матросами можно б усесться на корабль, который развенчают теперь флагами, и подделавши под него колеса в маскарад на нем ехать. Его высочество — изволил тем веселиться и попрыгивать. Незадолго перед обедом поднес его высочеству артиллерийский один офицер, родом грузинец князь Чухлыманов, князь Челакоев (или, может быть, и инако, не знаю хорошенько) две духовые гаубицы и две пушки. В зале делали им пробу. Стреляли приготовленными для них нарочно деревянными ядрами. Сели за стол… Разговаривал я за столом с его превосходительством С. И. Мордвиновым о морском и сухопутном бою, утверждая, что их морские битвы ужаснее и жесточе, нежели сухопутные; что на сухом пути командующему по протяжению подчиненного ему фронту безопаснейшее для себя место избрать можно; что по разбитии, ретировавшись с остальными людьми, может собрать их и опять наступать на неприятеля; что на море, кроме корабля, на несколько сажен простирающегося, деваться некуда; что на разбитом корабле принуждено ретироваться на дно и проч. Его высочество изволил такоже в сию речь вмешиваться и наконец между прочим сказал: «Что ж беды, хоть и на дно ретироваться. Вить в смерти-то больше страху, нежели вреда, особливо для человека добродетельного, которому на том свете лучше будет, нежели здесь». Потом, глядя на поставленную на стол пирамиду, изволил сказать мне его высочество: «Я так в свой корабль вгляделся, что и эта пирамида кораблем мне кажется, когда немножко позадумаюсь». После стола пришел к его высочеству его сиятельство граф Орлов[107]. Великий князь приказал принести из залы упомянутые духовые орудия, два пожаловал графу Григорию Григорьичу и два себе взял. Назначили в комнате болота и пригорки, представили две армии, и началась с обеих сторон пальба. Граф Г. Г. с похвалою при сем случае рассказывал о графе П. А. Румянцеве[108], как он предводительствовал своим корпусом и делал распоряжения в последнюю войну. После как ушел граф Г. Г., отведши меня к стороне говорил мне его высочество: «Не прогневайся, братец, что я тебе сегодня за столом устриц больше одново блюда есть не дал. Я боялся, чтоб ты не занемог». За сие благодарил я великого князя. В половине четвертого часу изволил он сесть учиться. У меня весьма хорошо учился. После ученья изволил послать с повесткою о завтрашнем маскараде к господам своей кадрильи. Приказал им съехаться к себе завтра в четыре часа пополудни. Послав, изволил считать, что до того времени остается без малого двадцать четыре часа. Его высочество до сего вожделенного времени по часам тогда еще счет начал вести, как до него девяносто два часа было. Потом началась из духовой гаубицы ужасная пальба и долго продолжалась. В шесть часов изволил его высочество пойтить на комедию. Комедия была французская: «L’ ecole des femmes»[109]; балет «Les chasseurs»[110]; маленькая пьеса «La fete de l’amour»[111]. Ее величество присутствовать не изволила на комедии. В маленькой пьесе и в балете танцовщику Тимофею[112], Парадису и Мекурше партер два раза без него захлопал, что ему весьма было неприятно. Пришедши к себе, долго роптал об том. Граф А. С. Строганов пришед, говорил его высочеству, что в последний раз комедии и государыня дозволила при себе аплодировать, хотя она и не изволила зачать. Великий князь на сие изволил отвечать ему: да об этом я не слыхал, чтоб государыня приказывать изволила, чтобы при мне аплодировали, когда я не зачну. Вперед я выпрошу, чтоб тех можно было выслать вон, которые начнут при мне хлопать, когда я не хлопаю. Это против благопристойности. За ужином и после все время его высочество посерживался. За столом показывал граф Александр Сергеевич новонапечатанные в стихах на французском письмо Барневельта к другу своему Трюману. Этот Барневельт любовницею своей приведен был на то, чтоб убить своего благодетеля. За то приговорен к смерти и письмо сие перед смертию пишет. Гр. А. С. сказывал, что трагедию сей случай именуемую «Барневельт» перевел на русский язык Андрей Андреевич Нартов. Его высочество, вошедши сего вечера в нрав брюзгливый, изволил говорить: я знаю, что перевел, и очень дурно. И граф А. С. спросил, почему он то знать изволит, то отвечал ему: я видел ее и строки две прочел. Тут говорил я его величеству, что никогда так скоро нельзя судить; что авторы и переводчики трудятся из чести, кладут на упражнения свои для того много времени и что худое для них утешение будет, если после за все старания их и за пролитой пот, прочетши строки две, скажут: дурно, дурно, дурно. Сие напоминание изволил принять его высочество…

• Предыдущая
• 21/30
• Следующая