Дорога на яйлу (СИ) - Журавлев Владимир Борисович - Страница 61
- Предыдущая
- 61/67
- Следующая
– А зачем? – вдруг заинтересовался Санниэре.
Ему пришло в голову, что мельников сын не так уж и глуп, как утверждает его папенька. Вон как сестру подзуживает, а та и не замечает.
Бурак озадаченно потер затылок. Вроде и вопрос простой… но на простые вопросы ответов как раз и нет! В смысле, готовых ответов. Потому что и так всем понятно! А самому ответ давать – это уже думать надо…
– Ну… мастер войны – он же вместо тхемало, разве нет? – наконец сказал здоровяк. – Распоряжаться может… я вот люблю распоряжаться!
– А отвечать потом за свои распоряжения? – уточнил Санниэре.
– Перед кем? – нагло ответил мельников сын. – Скажу кой-чего легиньхам – и спрашивалки враз у всех отвалятся!
– Человек с ружьем! – восхитился Санниэре. – Блин… Знобинька, ты прочитай этому… командиру ишачьему третье древо рассуждений в храме! Там как раз насчет того, для чего нужна власть и перед кем она отвечает! И условия общественного договора пусть выучит, урод! Да! И сама не забудь выучить – на всякий случай!
– Тебе действительно не нужна власть, – медленно сказала девойка, не сводя с него взгляда. – Не нужны богатства, успех… но почему, Эре? Ты же всего можешь достичь, я знаю! Я хочу понять!
– Меня не устраивает цена, – серьезно ответил он. – Совесть.
– Бедный, но гордый? – презрительно осведомилась Знобинька. – Ну и дурак! Какая прибыль с твоей совести? Перед каждым богачом будешь кланяться!
– Пока что кланяетесь вы! – подмигнул он. – И друг перед другом, и перед любым начальством! Ради богатства и почета на любое унижение согласны. Живите, как нравится. Но… если нарушите условия общественного договора – приду. И – спрошу…
Юная тхемало дернула недоверчиво плечиком и отвернулась к своему ишачку.
– Ты вспомнишь наш разговор, – сказал он ей в спину. – В конце жизни – вспомнишь! Когда уже ничего не исправить. Когда уйдет любовь. Когда окажется, что работа – вовсе не то, от чего поет душа, а почет и уважение не что иное, как зависть. Когда дети передерутся за наследство, не дожидаясь смерти родителя. А само богатство в смерть не захватишь. И возникнет вопрос: крылья юности за спиной – да были ли они вообще?
– А ты? – спросила девойка, не оборачиваясь.
– А я – летаю! – улыбнулся он.
– Кто ты, Эре? – вдруг спросил Бурак. – Бог?
– Даэрвеш, – пожал плечами он. – Бродяга. Да, думаю, меня можно звать так.
Она молча смотрели, как легкий всадник уносится в даль. Вот он взмахнул руками – и грянул тысячеголосый хор… И им показалось, что он действительно летит над зеленым волнующимся морем.
Местечко оказалось даже более прелестным, чем помнилось. Здесь, в центре яйлы, начинались террасы Великой реки – одно из красивейших природных этой части мира. Здесь были рощицы экзотических деревьев. Здесь были водопады. Здесь были белые скалы и изумрудные просторы степей. Здесь форель резвилась и плясала в прозрачных струях. Здесь открывались такие виды, что дух захватывало!
А еще здесь был последний мост через Великую реку. Ниже переправиться было возможно разве что отчаянному одиночке. И потому во времена ахархо именно здесь процветал маленький городок, жемчужина горной страны. Ну а теперь вот собрался процветать Санниэре, сын гончара. Уж очень тут вкусная ловилась рыба! И еще открывался великолепный вид на окрестности. И все пути через яйлу, кстати, проходили именно здесь. Через некоторое время здесь отбою не будет от гостей. Но пока что яйла пустынна: войско стоит у древних городов ахархо, кланы двигаются где-то поблизости от Флоренсо, и никто не может помешать ему насладиться покоем и тишиной.
Так что он очень удивился, когда заметил приближающуюся компанию. А не заметить их было сложно: оранжевые тельники сияли на всю округу. Морские пехотинцы в степях яйлы выглядели по-прежнему дико. Впереди всех ехали Кормчак с эльфийкой и увлеченно ругались.
– Слышь, дева! – заявлял Кормчак явно не в первый раз. – Вот еще место для стоянки в самый раз!
– В самый раз – для чего? – язвительно поинтересовалась эльфийка. – И не называй меня девой!
– А пойдем за холмик? – тут же оживился морпех. – И не буду называть девой!
Женщина нерешительно посмотрела на упомянутый холмик, никакой связи между ним и «девой» не обнаружила и вернулась к основной теме.
– Мы ищем место для жизни! – обличающе ткнула она в морпеха изящным пальчиком. – Простая полянка меж трех холмов для этого не подходит!
– Зато там можно пойти за холмик! – пробормотал Кормчак.
– Нам не холмик нужен, а река! – возмутилась эльфийка. – А в речной долине – лес! Маринеску! Ты, кроме ловли крабов, ничего не знаешь? «Обязательная дюжина землепроходца» в любой библиотеке империи лежит! Слушай – а ты читать умеешь?..
– Командир, а чего она тут орет? – недовольно спросил самый здоровый из бойцов. – Она кто такая вообще?!
– Я – супруга вашего командира на три года! – холодно сообщила эльфийка. – И имею право участвовать в выборе места под городище! Мне в нем прозябать!
– Если супруга – тогда пойдем за холмик? – с воскресшей надеждой предложил Кормчак.
– А почему у тебя все мысли к холмику сводятся? – подозрительно спросила эльфийка. – Кажется мне почему-то, что ничего приятного за холмиком не ждет…
– Иди, куда сказали! – рявкнул здоровенный боец. – Пока вдесятером не отвели! Кхат-тын…
И боец одним жестом объяснил женщине, что ее ожидает. Эльфийка прикусила губу и беспомощно оглянулась на Кормчака. До нее только сейчас дошло, что она осталась одна в степи против десятка возбужденных наличием пленницы солдат.
– Музгун! – жалобно сказала она. – Ну что поделать, если я эльфийка? Нам не нравится этим заниматься!
– А как вы тогда размножаетесь? – буркнул Кормчак.
– А мы не умираем.
Кормчак вздохнул и пересадил эльфийку к себе. Женщина тут же доверчиво уткнулась ему в плечо.
– Ну… тогда отъедем за холмик? – коварно прошептал Кормчак.
Эльфийка жалобно захлопала глазами, и Кормчак усилил нажим, что-то нежно бормоча женщине в ушко – та слушала и неубедительно отказывалась…
Оба возлюбленных были страшно увлечены игрой и потому больше ничего на свете не замечали. В отличие от Санниэре. Он-то глядел со стороны и видел, что бойцы потихоньку звереют. Они почему-то полагали главу семьи Швадесенс обычной пленницей! С которой можно делать, чего хочешь. А с учетом того, что вокруг была пустынная яйла – вообще можно было делать всё! Никто же не увидит и не узнает. И приближался момент, когда авторитет командира перестанет сдерживать. Пусто же вокруг. И можно делать, чего хочешь… И самый здоровый из бойцов уже подтолкнул своего битюга, чтоб приблизиться к воркующей парочке…
– А что вы тут делаете? – вежливо спросил Санниэре.
Что значит спецназ! Он даже восхитился, глядя, как мгновенно все переменилось. Раз – и арбалеты настороженно уставились во все стороны. Два – и Кормчак убрал руки, откуда не положено, и выхватил тесак. Три – неуловимой тенью соскользнула вниз эльфийка, и в ее отведенной ладони засветился грозный комочек огня. Ну-ну. А принц утверждал, что эльфы отрезаны от исполняющей системы! Врал – или сам не знал возможностей главы семьи Шваденсенс? Недостаточно информации…
– Я спросил – что вы тут делаете? – напомнил он.
Ему никто не ответил. Бойцы, как завороженные, уставились на сияющий шар в руке эльфийки. Дошло до дураков, с чем игрались. С огнем, конечно!
Первой опомнилась, естественно, эльфийка. Пригасила боевую дрянь, поправила одежду, приведенную в некоторый беспорядок настойчивым Кормчаком, и безошибочно развернулась к точке наблюдения. И сразу стало понятно, кто на самом деле командир в этой странной компании.
– Ты кто? – требовательно спросила эльфийка. – Оператор? Хаза дуорц! Уволю за непочтительность! В кафе пойдешь прислуживать!
Эльфийка ругалась и грозилась – совсем как Яха когда-то. Ну совершенно одинаковые у женщин реакции на испуг!
- Предыдущая
- 61/67
- Следующая
