Баба-Яга на договорной основе (СИ) - Бесфамильная Виктория - Страница 60

• Предыдущая
• 60/66
• Следующая

Собственно говоря, когда Иван — царевич триумфально вернулся домой с мешком яблок и чудо — конем в придачу, царь Берендей сам выскочил его встречать. И сдается мне, что при виде сына он не только мгновенно излечился от всех своих старческих хворей, но и помолодел лет на десять без всяких волшебных яблок. Не сходя с места, он тут же провозгласил Иван своим единственным и законным наследником и преемником, но как я успела заметить, старшие братья Ивана, обретавшиеся тут же, особого разочарования по этому поводу не испытали, я бы даже сказала на их лицах промелькнули довольные улыбки. Видимо что?то эти парни знали о царской должности, что помогало им смириться с потерей этой синекуры, и чем они не поделились с младшеньким. Что касается лично меня, то пока Берендей обнимал и целовал сына, меня игнорировали, видимо приняв за бесплатное приложение к лошади, а потом когда Иван заявил во всеуслышание, что я его невеста любимая, спасенная из плена злой Яги, меня тоже облобызали и передали в заботливые руки мамушек и нянюшек для приведения в приличный вид, потому как, судя по бросаемым на меня взглядам, мой внешний вид окружающие объясняли трудностями плена и тяготами долгой дороги. Заботливые мамушки и нянюшки отвели меня в баню, где мое тело напарили, намазали медом, искупали в молоке, натерли какими?то мазями, а потом уложили на мягкую перинку почивать, красоту возвращать.

— Наивные, — подумала я, прежде чем провалится в сон.

Утро доказало мою правоту и окончательно разрушило все надежды двора. Это ясно читалось в глазах кумушек, пришедших меня будить. Можно представить себе всю степень охватившего их ужаса, когда они поняли, что я не подпадают под привычные стандарты красоты. Мои волосы, которые я обычно стригла достаточно коротко, чуть выше плеч, хоть и отрасли за время моего пребывания здесь, все же не тянули еще на гордое звание «коса до пояса». Я и в хвостик то их с трудом собирала, что уж говорить о большем. Кокошник на моей голове не держался, все время норовя соскользнуть то вперед, то назад, и никакие ленты не помогали, слишком шелковые у меня волосы, в детстве даже бантики из них выскальзывали. А в предложенном мне сарафане я казалась то ли мгновенно растолстевшей, то ли беременной. В общем, русская красавица вышла из меня весьма специфическая, прямо скажем на любителя.

Видимо такая же мысль посетила и царя Берендея за совместным завтраком, потому как на вопросы Ивана о дате свадьбы, царь предложил не торопиться.

— Сынок, сам подумай, хорошая свадьба подготовки требует. Пока гостей известим, пока они все приедут, да и невесте время нужно, чтобы во всей красе предстать, — пояснил Берендей свою позицию, кося при этом на меня своим лиловым глазом, очевидно не веря во всемогущую силу времени в моем случае.

Я в беседу благоразумно не вмешивалась, так как скорая свадьба меня тоже не устраивала. Как?то не радует меня перспектива выйти замуж, а потом мужа отдать чужой красавице. Лучше уж я в невестах похожу до самого похищения. Все не так обидно.

Иван правда пытался возражать, аргументируя свою позицию тем, что столь долгое пребывание незамужней девушки в гостях может навредить моей репутации и что влюбленные сердца не в силах ждать так долго, но Берендей надавил царским авторитетом и Иван сдался, согласившись на месячную отсрочку. Правда что?то в глазах заботливого отца подсказывало мне, что где месяц, там и два, но коль скоро меня это полностью устраивало, я сделала вид, что все хорошо. Хотя наивность местного контингента, даже на правящем уровне, меня поражала. Сразу видно, что не встречались они с зубастыми охотницами за деньгами. Царь даже и мысли не допускал, что коварная я могу обвенчаться с его сыном тайно и уже сегодня, благо романов о таком прочитано было не мало. Ну да пусть его остается в неведении и дальше. Моя задача простая — ждать. Правда как оказалось мои будущие подданные решили эту задачу усложнить до крайности, явно вынуждая меня сдать свои позиции и отступить. Издевательства эти носили гордое название «обучение истории царского рода и быта дворца». На деле это был каждодневный 8 часовой кошмар, похуже моих офисных будней. Каждое утро меня будили вместе с петухами, как если бы без меня петухи не могли проснуться, и после сытного завтрака, усаживали в горнице с толстой книгой и не менее толстым учителем, который нудным и монотонным голосом рассказывал мне о славных деяниях славных предков царя Берендея, заставляя запоминать имена и даты, а также родственные связи. К моему ужасу предков у царя Берендея было много больше, чем мне бы того хотелось и все они что?то постоянно делали. Перед обедом устраивался экзамен по пройденному, на котором я исправно демонстрировала свою неспособность что?либо запомнить, так что сначала учитель, а потом и прочие начали подозревать меня в легком идиотизме, а после обеда, толпы нянюшек и матушек, ключниц и прочих незнакомых мне женщин водили меня по дворцу, начиная с подвалов и заканчивая тронной залой, объясняя мне назначения этих комнат, количество слуг и родственников и прочих постоянно и временно проживающих во дворец, факторы, влияющие на количество проживающих, основы ведения хозяйства и прочие премудрости хозяйствования. Вечером же от меня требовалось стать Марией — Искусницей, потому как по местной традиции, невеста должна была подарить будущему свекру саморучно сотканный и вышитый ковер или покрывало, или скатерть. А учитывая, что будущим свекром должен был стать царь, то и подарок должен был быть царским. Проблема была в том, что шить, равно как и вышивать, я в принципе не умела. Даже моим школьным учителям пришлось смириться с моей полной бездарностью в этом деле и ставить мне хорошие оценки по труду просто из уважения к моей маме и из сострадания к испорченному мной материалу. Моим самым великим достижением стала сшитая ночная сорочка, с короткими рукавами, да и то, потому что состояла она всего из двух половинок, которые выкроила учительница. А они ждали от меня ковра. И каждый вечер я сидела перед этим ткацким станком под прицелом нескольких пар глаз и пыталась совершить чудо. Самое интересное, что ужином меня почему?то не кормили, давая на ночь стакан молока. Все мои попытки изменить эту практику успеха не имели, потому как по местным представлениям, от молока была только польза, а у меня был просто капризный характер. Молоко я выливала в кадку с каким?то зеленым растением, стоявшим в моей спальной горнице, потому как пить его в силу своей нелюбви не могла, а зеленым растениям тоже нужны микроэлементы. Правда по ночам все время хотелось есть и даже сны мне стали сниться исключительно гастрономические. Держаться мне помогала только надежда на то, что либо Иван меня разлюбит, что было вполне вероятно, потому как за все это время мы с ним ни разу не встречались, из чего можно было сделать вывод, что наши надежды с царем Берендеем совпадают, либо на то, что меня спасет Горыныч. И пока я продолжала питать надежды, дни улетали безвозвратно, и однажды утром это стало более чем очевидно. Выпал снег. Пришедшие меня будить и приводить в порядок девушки шумно и горячо обсуждали и то, что приход зимы так затянулся и то, что за ночь выпало необыкновенно много снега, и, не сдержав своего любопытства, я подскочила к окошку и обомлела. Все вокруг было белым — белым, укутанным снежным ковром, словно кто?то за одну ночь высыпал на город месячный запас снега. Впрочем, наверное, кое?кто именно так и сделал. Месяц, который дал нам Морозко, закончился и зима не только вступила в свои права, но и стремилась наверстать упущенное. Со двора уже раздавались радостные крики и шум снежной битвы, затеянной неугомонными мальчишками, и больше всего мне хотелось все бросить и присоединится к ним. И мои молитвы в кои?то веки были услышаны. Иван — царевич заявился прямо на урок истории и, не слушая возражений, увел меня за руку. Затем как нашкодившие школьники мы пробежали по коридорам дворца, игнорируя все оклики, и оказались на улице, где меня немедленно укутали в роскошную богато расшитую шубу. И я обомлела от увиденного. Крыши домов были укрыты белыми шапками, в снежных шубах стояли деревья, и снегу кругом было выше колен и среди этих сугробом темными змейками вились протоптанные дорожки, в которых дети скрывались с головой. Мои щеки и нос тут же покраснели от кусающегося мороза, легкие казалось замерзли от вдыхаемого воздуха, а глаза тут же заслезись от всей этой сверкающей на солнце белизны. Сердце мое было покорено этой сказочной зимой и если бы я только могла себе представить эту картину раньше, я ни за что ни стала бы просить Морозко задержаться, потому что это было бы кощунственно. А потом Иван подхватив меня на руки, усадил в сани, укрыл сверху теплыми шкурами, встал в санях впереди, взял в руки поводья и зазвенели колокольчики и в лицо полетел снег и с веселыми криками и смехом мы поехали кататься.

• Предыдущая
• 60/66
• Следующая