Занимательная геометрия (СИ) - Николаева Ольга - Страница 73

• Предыдущая
• 73/92
• Следующая

А вот как бы остаться в нормальных отношениях с Викой, после неизбежного разговора? Как пройти по скользкой кромке, не оступившись?

Он упорно гнал от себя мысль, что девушка может быть замешана в произошедшем. Не хотел верить. Но гадкое подозрение засело занозой, свербило, все больше распаляя и заставляя думать: "Почему нет? Она обиделась, психанула, обещаниям не поверила… Еще и оскорбилась, в последнем разговоре, на его наезды… При подходящем случае, любой человек не упустит возможности подгадить. Тем более — женщина, с её неуловимой логикой, построенной на чувствах…"

Как переживет очередное предательство, если оно, все же, случилось, он совершенно не представлял. Уже сейчас где?то в груди надсадно покалывало и ныло. Такой поломанной развалюхой Дэн себя давно не ощущал… Он же свято верил, что чище и светлее Вики просто не бывает людей…

Решил, что долгими раздумьями сделает только хуже, накрутит себя донельзя, а потом не сможет адекватно воспринимать поведение Вики, рванул к себе телефон, рабочий, чтобы не могла сбросить и не ответить, набрал её внутренний номер. Долгие, выматывающие гудки, будто молотком бьющие по темечку… Он готов уже был вскочить и тащить её в свой кабинет, волоком, но услышал, наконец, холодное "Да, я слушаю".

— Вика, зайди ко мне.

Пауза. Явно, заполненная размышлением, как себя повести…

— А по телефону нельзя? Или по почте?

— Нет. Разговор важный и не для чужих ушей. — Он рявкнул это жестче, намного, чем собирался. Но не было желания сейчас мямлить и тратить время на разговоры.

— Хорошо. Сейчас приду. — И положила трубку.

Потянулись долгие минуты ожидания. Слишком долгие и слишком короткие, чтобы успеть успокоиться, перевести сознание в адекват, без закосов в сторону обиды и злости.

Стук в дверь, аккуратно — осторожный. Его резкое "Да!", и — неожиданно — лицо Ларисы. Ей?то что понадобилось?!

— Лариса? Что вам?! — Уж секретарь?то, вроде, не заслужила такого обращения… Но и ей досталось резкости. Однако, та не смутилась (да и с чего бы, наверное, не один год терпела его выверты), и спокойно, даже с легкой насмешкой, будто бы, сообщила:

— К вам Величко пришла. Впускать?

Дэн слегка опешил…

— А с каких это пор ей нужно спрашивать разрешения, чтобы войти?

— Не знаю. — Женщина легкомысленно пожала плечами. — Она сама попросила предупредить…

— Да? Странно… Пусть заходит. И еще, Лариса, — он окликнул секретаря уже глядя ей в спину. — Проследите, чтобы нам никто не мешал. Вообще никто, понимаете?

— Да, конечно, Денис Игоревич… Я все поняла.

Вика напомнила маленького, настороженного зверька. Из той породы, что никогда не покажет волнения и страха, но сам его вид — напряженный, ждущий подвоха — прекрасно обо всем говорит… Чего она боялась? Самого Дениса или разоблачения? Очень хотелось узнать…

— Здравствуйте, Денис Игоревич. Я внимательно слушаю вас.

— Зачем же так официально? — Он поморщился, не замечая, как начал заводиться. — С каких это пор я стал "Игоревичем", а?

— С тех самых, когда я поняла, что лучше держать дистанцию. — Вика присела на стул, напротив, неестественно прямо держа спину, и не отводя взгляда от его лица. Эта уверенность тоже, почему?то, начала раздражать…

— И когда же ты это поняла? Не в тот ли момент, когда твой замечательный хахаль приехал? — Вот так. Зло и безнадежно, понимая, что рубит все державшие их ниточки, но не ведая, как затормозить, он ударил наотмашь. Самому стало мерзко и гадко. До привкуса на языке…

— Ошибаетесь, Денис Игоревич. Хахалем были вы. А с Мишей нас связывают долгие и прочные отношения. — Ни один мускул не дернулся на её лице. А еще Денис понял, что возвращать удары она умеет. С той же силой, если не больнее…

— Да? И ты их решила укрепить еще надежнее, да?! Так, чтобы я и думать не хотел о том, чтобы близко к тебе подойти? Контрольным, так сказать, в голову? — Не так. Совершенно не так он планировал строить беседу. Точнее — не планировал вообще, но, точно уж, не собирался устраивать с первой фразы наезды, еще и в таком тоне… Но его понесло, и останавливаться не хотелось. Да и Вика, своим вызывающе — спокойным поведением, наталкивала на нехорошие мысли. Усиливала подозрения.

— Я вас не понимаю, Денис… — Она запнулась, но тут же поправилась. — Игоревич. О чем вы?

— Это я тебя, Вика, не понимаю. И лучше ты мне сама расскажи, о чем я. Заодно — объясни, как такая хрень могла придти тебе в голову?!

— Какая именно хрень?! — Теперь уже она начала нервничать и выходить из себя, повышая голос. — Какая, объясните?! Та, что я, потеряв голову и стыд, с вами связалась? Что в чужой постели спала? Или, может быть, та хрень, благодаря которой неделю ждала и надеялась, что у нас все сложится? Или когда думала, что ты относишься ко мне по — человечески, а не как к очередной шлюхе?! Что я должна теперь объяснить, в чем оправдываться?

А Дэн внезапно успокоился. Вот они, мотивы: Вика сама себе обиду придумала, истерику устроила, и гадко отомстила.

— Все эти выдумки можешь держать при себе. Не очень они любопытны. Расскажи лучше, кто тебя надоумил слить секретные данные конкурентам? Решила играть по — крупному, или на что другое фантазии не хватило?

— Что? — Откуда такая растерянность и недоумение на лице девушки? Не ожидала, что все так быстро откроется, или, действительно, ей было невдомек, в какое дерьмо Денис её втянул?

— Смотри. — Он толкнул ей по столу папку. — Твоих рук дело? Если твоих — можешь радоваться. У тебя вышло, и неплохо, и отомстить, и наказать. Крови мне за час попортила больше, чем Дашка и все, вместе с нею взятые, за многие годы.

— Денис Игоревич, я посмотрю. Но, может быть, вы сами, вслух, скажете, в чем меня только что обвинили?

— Сначала посмотри. А потом сама расскажешь.

Она пожала плечами, потом подтянула бумаги к себе и начала вчитываться, очень внимательно.

А Денис наблюдал, как меняется её лицо. Как хмурятся брови, непонимающе, как недоверчиво она перелистывает страницы, вперед — и обратно, будто надеясь, что что?то новое на них найдет, прекрасно зная, что все правильно увидела с первого раза…

— Что это такое? — Сейчас в её глазах была только искренняя растерянность и непонимание.

— Результаты тендера. Дорогая. В котором выиграли не мы.

— Но… как? Это же наши условия!

— Вот ты мне и объясни, как это получилось. От чистоты и подробности признания будет зависеть твоя дальнейшая судьба, а так же — скорость, с которой мы оспорим результаты.

— А причем здесь я?

— Вика… — Он почувствовал, что глубоко и безнадежно устал от разыгранного фарса. — Ты очень хорошо притворяешься. Только, вот… Кто еще мог, кроме тебя, слить им эти данные? Я, само собой. Но все это время провалов памяти за собой не замечал, и точно уверен, что не делал этого. Остаешься только ты.

— Знаешь, что, Денис? Пошел ты на х. р. Это все, что я хочу сказать. — И она поднялась со стула, разворачиваясь к выходу.

— Стоять!

— Я тебе не собачка, чтобы приказывать! И повторю, если хочешь, куда ты можешь пойти! Больше нам обсуждать нечего.

— Вика, я пойду, куда угодно, только сначала с этим сливом разберусь. И у тебя уйти не получится. Либо признайся, как именно это сделала, либо докажи, что это — не твоя вина. — Он сбавил резкость тона, понимая, что её нельзя сейчас отпускать. Что?то в её поведении подсказывало, что вся конструкция, выстроенная ими с Сергеем наспех, может и рассыпаться, на раз — два. Но и сдаваться, вот так, запросто, он не собирался.

— Замечательно. Просто здорово. — Едкая горечь послышалась в её словах. — Когда ты мне сказки рассказывал, я должна была верить, ждать, надеяться… Ни в чем не сомневаться… А когда у тебя возникло недоверие, то, простите великодушно, Вероника обязана доказать свою невиновность. Иначе — никак. Очень справедливо, не находишь?

— Вика, не путай, пожалуйста, личные отношения и коммерческий шпионаж. В работе, сама понимаешь, не может быть никаких исключений…

• Предыдущая
• 73/92
• Следующая