Сестра (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 63

• Предыдущая
• 63/115
• Следующая

Красивый, весь в золоте… Лёшка не мог не оценить, насколько у него удобнее.

Золота нет, так оно и не надобно, и оружие дорогое по стенам не развешено, так и на кой оно в кабинете? Перья саблей точить?

Зато у него все просто, полки вдоль стен, на них свитки и книги, все по делу, ничего лишнего нет, но нет и ненужного. Стол только великоват, но это на вырост.

— Когда?нибудь все твое будет, сынок…, — неправильно понял интерес сына Тишайший.

— Тятенька, проживи еще сто лет! — тут же отреагировал мальчишка. — Чем позже я шапку Мономахову надену, тем больше поживу спокойно.

Тишайший только усмехнулся. Не без того, ой, не без того…

— Умен ты, сынок, не по годам. В Кремль обратно не хочешь?

— Нет, батюшка. Здесь уж ты бояр гоняй, а я у себя в школе буду тебе помощников растить.

— Мне ли? А то и себе?

— Земле православной, государь. Ей, родине — матушке и только ей. А то ведь кого ни возьми, никто Руси не служит, всяк себе урвать пытается. Дедушка мой, Милославский, сколько раз бит был, народом ненавидим, а все хапает, словно на тот свет с собой унести собрался.

— Да — а, сынок, мне бы в твои годы так рассуждать. А об Илье ты зря так, он человек полезный…

Чего стоило Алексею проглотить ехидное 'Не все то полезно, что в душу полезло' — только он знал. Но проглотил и невинно улыбнулся.

— Тятенька, ты бы передал ему, что ежели хочет он что узнать, так пусть у меня и спрашивает, а не подсылов шлет?

— А шлет?

— А то как же, тятенька. Пытается понять, где с моей школы себе кусок урвать можно.

— и где же?

— Ему пока то неведомо.

— Умен ты, Алёшка, умен. Женить тебя скоро будем, вот что…

Алексей на минуту даже опешил от такого предложения, хотел возразить, но потом вспомнил Софью. Лучшее, что он мог сейчас сделать…

— Это дело важное, тятенька, все обдумать надо. Ты ведь со мной посоветуешься, как время придет?

Алексей Михайлович только головой покачал.

— Как же иначе, сынок. Тебе жить, но тебе и государством править. Так что выбирать будем…

Алешка улыбнулся отцу — и перешел к делу.

— Батюшка, так что мне казакам ответить?

— Скажи, что несправедливых решений Долгоруков не принимает. Ежели решил казнить, значит, за дело.

Челобитная так и осталась лежать.

— Батюшка, а ежели невиновны казаки? И то мне доподлинно известно?

Тишайший нахмурился.

— Алешенька, меня эти холопы не волнуют. Мне бы с войной этой разобраться, а ты мне про такие глупости. Да пока Юрий мне сражения выигрывает — пусть хоть всех их перевешает, слова не скажу.

Алексей покосился на Софью. Именно это сестренка ему и предсказала, почти дословно. И ведь был, был разговор с отцом, но тогда предварительно, а сейчас все было сказано открытым текстом… ой, плохо.

— Тятенька, да разве ж можно так…

— Все, Алёша. Не лезь в дела, которые тебе пока не по уму. Юрка предан мне, словно пес, да и сын его, Мишка, добром мне служит. Не касайся того, что тебе не надобно. Лучше расскажи мне, что ты там за игры в мяч придумал в школе своей?

Алексей вздохнул — и принялся рассказывать, понимая, что настаивать бесполезно. Визгу будет много, пользы мало, а раз так — к чему?

А игры?

Да все те же. Футбол, баскетбол, волейбол, пионербол, а зимой хоккей. Лучше для мальчишек еще и не придумали ничего. Только названия пришлось давать свои.

Ножный мяч, сетка, корзинка, ледобой…

Чуть подтолкнуть, сформировать команды — и еще как будут гоняться, а заодно и свою физическую форму подтянут.

Уже поздно вечером, в Коломенском, Алексей проскользнул в покои к сестре.

— Сонь, ты права была. Отец и слушать не захотел.

Софья пожала плечами. Не без того. Казаки были им списаны в расходники, она и сама так поступала, только вот сейчас Долгоруков ей и даром не нужен был, а вот казаки — позарез. Вывод напрашивался сам собой.

— Подожди. Вот война закончится, приедет он сюда — и перевернется на нашей улице возок с пряниками.

— А Степан до той поры подождет? А Фрол?

— Куда они денутся. Мы сейчас их единственная надежда, ведь неглупы оба, понимают, что против государства не пойдешь…

— Но попытаться могут…

— А мы попытаемся их удержать.

Софья успокаивала брата, а сама думала, что надо отписать Степану. Он из двоих братьев сильнее, злее и хуже поддается влиянию, ну да ладно. Уломаем. А еще надо поговорить с Ибрагимом.

По ядам он специалист, работа такая. И распознать, и вылечить, и — сделать.

Ей сейчас последнее нужно больше всего.

Не резать же ножичком воеводу? Никак нельзя. Но и спускать такие радости жизни она ему не собирается. Тем более, если она все правильно просчитала — через год — полтора он дома и будет, с победой. Или тем, что называется победой.

Лёшка наконец, наговорился, и выскользнул за дверь. Софья сидела в позе лотоса и размышляла.

Донесения с фронта выдались паршивыми и другого слова им подобрать было нельзя.

Почему были казнены казаки, и что вообще скрывалось за всеми этими радостями?

А так вот. Когда Долгоруков прибыл на фронт, он начал всех строить и пинать. Армия зашевелилась и принялась гонять поляков. Одержали несколько побед и кое — какие вполне убедительные. Ян Казимир Ваза, его величество, отлично понимая, что если так будет и дальше, его просто свои же свергнут, решил сделать ход конем. Договориться с Долгоруковым, чтобы происходили не битвы, а баталии. То есть не сражения, с заранее расписанные стычки. Потом Россия полупобедит — полупроиграет, заключат мир… ну не тянула Речь Посполитая на такую долгую войну, не тянула! И Ян отлично понимал, что еще года три — и его свои же зароют.

Дураком означенный король отнюдь не был.

Посла гонца договориться с Юриком, общий язык они нашли, а казаками решили пожертвовать, как разменной монеткой. И почему?то Ивану Разину это не понравилось.

Да, никто его не оповещал. Но…

Юрий Долгоруков, как настоящий князь, не мог приехать на войну без обоза. И оказалась в нем одна одень красивая холопка, с приятным голосом. Очень уж любил старый черт, когда та ему по вечерам Библию вслух читала. И только Библию, а то ж! как вы могли подумать что?то еще, он же до блуда никогда не опустится, правда?

Благородному князю невместно!

А вот холопке… захотелось девушке, чтобы ее талант чтицы оценил и молодой красивый казак. Ну и…

Казак?то оценил, от нее и узнали о планах Юрки. Иван?то надеялся все уладить миром, но куда там! Князь пошел в амбицию, сначала не отпустил их на зимние квартиры, а потом…

Потом и история с девицей раскрылась. Долгоруков рогов не простил. Девку отдали обозникам, князю нашли новую чтицу, а казаки попали как кур в ощип.

Иван решил бежать. Их и так собирались разменять, так чего терять? Все?таки отношение к казакам было…. своеобразное. Вроде бы и православные, а все ж не свои, ой не свои…

Так вроде и предать их не за грех.

С бегством же… могло повезти. Могло — не повезти. А если может, то и не везет и не едет.

Теперь, по логике вещей, можно было ждать пары побед от Долгорукова, пары побед от Яна Казимира — и предложения перемирия. Там Ежи Любомирский воду хорошо помутил, остальная шляхта поняла, что они здесь тоже не хвост собачий, Вишневецкие, Собесские, еще кое?кто…

Одним словом, казаки пошли разменной монеткой, от чужих ушли, а свои их и догнали…

Это Софья и объяснила Фролу. Точнее, объяснял Алексей. А вот Степану Софья собиралась писать сама, пусть Лешка подпишет…

От размышлений ее отвлекла скрипнувшая дверь.

— Кто там?

— Сидишь, выскочка?

Софья пригляделась к ночной гостье — и без особого удивления узнала в ней царевну Марфу. Ну, тут все ясно. Татьяна уехала, ее не берут, одиноко, тоскливо, заняться нечем, мозгов не хватает, зато дури и злости — выше ушей. Да и возраст такой… тринадцать лет, это в двадцать первом веке сопливое детство, а здесь уже вполне себе юность. Замуж выдавать можно, да не выдадут, вот и бесится девка. А вот что с ней делать?

• Предыдущая
• 63/115
• Следующая