Сестра (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 40

• Предыдущая
• 40/115
• Следующая

Софья вообще злилась от невозможности действовать самостоятельно. Ей бы саблю, да коня, да на линию огня…*

* Филатов 'Сказ про Федота — стрельца…', прим. авт.

А вместо этого иногда напоминаешь себе противную паучиху. Фу!

— отрок, поди?ка сюда?

Васька как раз одолел страницу из псалтыря и перевел дух. Учеба ему давалась сейчас легко, но заниматься ему все равно хотелось в одиночестве. Вот и удрал с книжкой за поленницу, чтобы никто не видел. А тут…

Мужчина, который его окликнул, был немолод, лет пятидесяти, а то и больше, бородат и волосат, но осанка у него была поистине царская, простая монашеская одежда ниспадала с его плеч подобно дорогой мантии, темные глаза горели двумя угольями.

— Слушаю тебя, отче?

Васька слез и предстал перед протопоповы очи, без особой робости, но и с вежливостью. Это им в школе уже успели вдолбить, царевич лично сказал в первый же день, да и потом повторял.

Они — воины, будущие защитники Руси великой. Их долг врага грудью встретить, а долг остальных перед ними — уважать это право, раз уж сами кровь не льют. И ведь верили мальчишки. А как тут не поверить, когда то же и казаки твердили, и о порядках на Дону рассказывали, да и первого же холопа, кто осмелился сплетни заугольные распускать, тут же вышвырнули — остальные мигом приутихли. Васька подумал и чуть склонил голову.

— Благослови, отче.

И внутренне усмехнулся, когда его перекрестили двумя перстами. Вот оно как… ну царевичу виднее. Васька шмыгнул носом и тоже перекрестился двоеперстно. Лицо мужчины помягчело.

— Что читаешь, отрок?

Васька предъявил псалтырь, который мужчина осторожно взял в руки.

— Ты грамоте учен?

— Так все мы тут грамоте учены. Воин, который грамоте не знает и за себя постоять не сумеет, его кто хошь вокруг пальца обведет, — Васька повторил слова царевича, и они явно пришлись мужчине по сердцу.

— А чему вас тут еще учат?

— Боевым хитростям разным, про оружие рассказывают, про разные страны. В игры играть учат, чтобы голова у нас лучше работала. Чтению — письму и счету, языкам иноземным.

— а в церковь ходите ли?

— Три раза в неделю, — Васька даже удивился такому вопросу. А то как же не ходить? — все ходим, и царевич, и царевны ходят, только на них и глазом глянуть не удается. А говорят, они красавицы!

Аввакум чуть улыбнулся такому детскому рассуждению мальчишки.

— а креститесь вы все двумя перстами?

— Кто так, а кто и тремя, — Васька еще раз хлюпнул носом, достал платок и утер его. — Царевич тут никого не учит. Говорит, что у кажного… каждого… свой путь к Богу.

У мужика стало удивленное лицо, и Васька на миг задумался — правильно ли он об этом говорит. Но тем не менее.

— и не заставляют вас ересь никонианскую слушать?

Васька даже задумался, что это за ересь. Он?то от раскола был так же далек, как лягушка от квантовой химии — к чему ему? Но потом понял.

— Царевич добрый. У нас никого не заставляют, мы сами учимся. Это же нам нужно, не царевичу.

— а ты хочешь воином стать?

Васька пожал плечами. С некоторых пор, он отчетливо понимал, что ему интереснее не война, а учеба. Вот книжки — это да, это интересно… языки, опять же, иноземные, ему легко даются, но покамест ему ничего другого не предлагали — значит, будем служить. Опять же, казаки всю жизнь воюют — и не жалуются, а ему и вовсе грех ругаться. Чай, не под забором зимой подыхать, а честно голову за Русь — матушку сложить.

Протопоп еще долго расспрашивал Ваську то об одном, то о другом, потом Васька узнал что он и к другим мальчишкам так же подходил. Молчал, слушал…

А чего ему надо?

Зачем надо?

Бог его знает! Лично у Васьки были дела и поинтереснее, чем думать, что там у кого в голове варится! Вот математика — это даааа….. сила!

Вторая беседа с протопопом состоялась еще через неделю — и к ней готовились уже и Алексей и Ванечка. Софья решила, что лучше пустить в атаку обоих мальчишек — и все это время вкладывала им в голову свое видение ситуации. Но мальчишки ее радовали. Они развлекались, но проглядывало в них что?то такое, уже не совсем детское. Софья размышляла над этим какое?то время, а потом поняла, как одним прыжком в ледяную воду.

В двадцать первом веке хватает тех, кто взрослеет рано. Но хватает и тех, кто вообще не взрослеет. Создали родители тепличные условия чадушку, а потом удивляются — а чего это оно такое тупое да инфантильное выросло? Сплошные пьянки — гулянки на уме! А вот потому и…

Чего ему думать головой, когда за него все уже и подумали, и решили, и сделали и коврик подстелили? Не понимают родители простой истины — они не вечны, а коврик рано или поздно свернут.

Вот она и совершила эту ошибку. Но сейчас она сделает все, чтобы ее не повторить. Здесь же дети взрослеют быстрее, плюс ее воспитание и настройки, да и не так много от них потребуется — должно получиться. Софья наблюдала за бродящим по школе протопопом, который выглядел откровенно ушибленным и не пытался что?то обличать и воевать — и откровенно усмехалась. Она надавила на нужные клавиши. Умен мужик, что есть — то есть. И вечный бунтарь, знает она эту породу. Танки бы делать из этих людей — в мире не будет державы сильней. Увы, до технологии танков еще лет двести пятьдесят грести лапками. И помочь ей в этом должен как раз протопоп. Софья отлично знала, куда его надо приспособить.

Во — первых, у нее тут шляется иностранный засланец. Неважно, что он монах и поэт, говорят, такими делами и Шекспир не брезговал. А значит — с ним надо бороться.

Во — вторых, вспоминая лирический пример попа Гапона… Софья собиралась ввести новую касту — армейские священники. А почему — нет? Безусловно, они ходят в походы, но сейчас — по призванию души, а вот если по работе? И заодно сформировать из его подопечных медкорпус. Не доросли тут до девочек — медсестер, да и не стоит так ломать стереотипы. А вот монахи, которые лечат раненного и параллельно молятся за него, а если что — то и боевой дух поднять смогут…

Почему бы не попробовать?

Аввакум — человек идеи, если он начнет что?то делать — он всю душу в это вложит. А вот уговорить его делать — ее задача.

А еще…

Он отличный мужик, но подпускать его к высшим эшелонам власти нельзя. Никак. Вопрос в том, что раскол Софью никак не устраивал.

Она сильно подозревала, что Богу параллельно, как к нему обращаются, но если уж люди из?за этого собачатся, грех не воспользоваться в своих интересах, верно?

Если найти нечто среднее… Никон, как Софья уже поняла, перекроил все под греческий канон. А надо ли нам туда? И кто канон?то кроил? Поименно перечислить?

Один грек Арсений, который шлялся то в Польше, то еще где и в том числе успел принять и мусульманство — чего стоил! С чего бы товарищу так воспылать к Руси, чтобы тут все правильно и чинно делать? Как Аввакума ни ругай, но он?то за Русь душой болеет. А за кого грек? Ох, не по Сеньке шапку дали! А Никон уперся бараном. Вопрос — что там направили?то? Не надо ли товарищам сделать карательную работу над ошибками?

Кто там еще?

Епифаний Славинецкий — клинический грекофил и человек отрешенный от мирского, Арсений Сатановский, который по — гречески и алфавита?то не знал, Данила Птицын — вообще величина неизвестная. Ну и итог?

Нельзя, нельзя подпускать таких отрешенных товарищей писать законы и правила. Жить?то им среди людей! И людям жить по их законам. А что там сказано про бумаги и овраги?

От благих намерений такого наворотят, что хоть в тот овраг головой кидайся…

Одним словом, Софья не одобряла — и понимала, что если они не хотят раскола, то уже им с Алексеем что?то надо делать, а то как же? И поэтому им нужны сторонники в обоих враждующих лагерях. Нечего русским между собой грызться, внешних врагов хоть ложкой ешь!

И она не давила на Аввакума, она жала — и была вознаграждена. Когда протопоп пришел опять в кабинет к царевичу, выглядел он задумчивым, а это при его нраве и характере было серьезно. Не обличать рвется — понять и подумать.

• Предыдущая
• 40/115
• Следующая