Корпорация счастья. История российского рейва - Хаас Андрей - Страница 19

• Предыдущая
• 19/147
• Следующая

— Ладна, ладна... — усмехнулась женщина. — У меня тоже муж племянницы по этой части. Маляр. Свои, сочтемся. Тока тут комната этого психа, туда не надо. Завтра скажу Валере, он вам запитает счетчик, а газ и воду тут и не отключали...

— Баба Валя! — восторженно прорычал Олег, по-медвежьи заключая старуху в объятья.

Когда они отлепились друг от друга, в руке у бабы Вали были пятьдесят рублей на «текущие расходы».

10

Апрель, разваливавший бастионы зимы первыми солнечными прогревами, крутил по улицам города потоки сырого ветра. Начинался долгий поединок леденяще страшной, но утомленной своей злобой зимы и капризной, но день ото дня все более опревающей весны. Это противостояние тепла и холода непредсказуемо по времени, так как известно, что зима может нанести свой подлый удар даже в цветущем мае. Но жизненная надежда для подбитых авитаминозом пяти миллионов горожан заключалась в том, что весна неизбежно победит.

Кутаясь в шерстяной шарф, купленный у нищенствующей бабушки, Катя Беккер шла по улице. Она смотрела себе под ноги и не интересовалась подробностями уличного мира, одеждой прохожих и странными формами грязных машин. Внешняя составляющая жизни этого затерянного во времени и политических катаклизмах города была ею давно изучена и теперь ничуть не волновала. Она жила в Ленинграде уже около полутора лет и не переставая удивлялась лишь происходившему вокруг нее круговороту культурных событий. Круг ее друзей и знакомых рос и ширился с каждым днем. Она была счастлива, потому что могла общаться с самыми интересными представителями неофициального искусства. Сегодня она была в гостях у отца некрореализма Юфита в его квартире рядом с музеем Арктики и Антарктики. За разговорами засиделись допоздна, и домой Катя возвращалась уже в электрических сумерках. Свернув с Гороховой на набережную Фонтанки, она пошла вперед, отворачивая лицо от особо резких порывов ветра и разглядывая рисунки темных проталин на сером льду реки. Катя улыбнулась, вспомнив, как месяц назад на этом самом льду Фонтанки художник Виктор Снесарь, из-за усов немного похожий на Сальвадора Дали, устроил восхитительный с ее точки зрения и безобразный по мнению прибывшей милиции перформанс.

Виктор держал мастерскую в том же доме, где размещался «Танцпол». Он много рисовал, был очень общительным, и у него на кухне всегда было тесно от друзей и визитеров. В числе прочих произведений в его мастерской находилось полотно размером два на три метра. Эта работа была выполнена черной и ярко-желтой краской и изображала замысловатые узоры. Продолжительное время эта картина мучила автора, и однажды, хорошо подготовившись, он решился с ней покончить.

Солнечным мартовским днем Виктор с помощниками вынесли огромную картину на искрящийся лед Фонтанки и установили ее вертикально рядом с пешеходным Смежным мостом и, так уж получалось, напротив Измайловской психиатрической больницы. Вооруженные видеокамерой помощники изготовились снимать: Виктор разделся догола, облил картину бензином и взял в руки заранее приготовленный ритуальный факел. Редкие прохожие, ставшие свидетелями этого действа, были потрясены увиденным. В полуденный час посреди города на белом льду реки стояла режущая глаз ужасная картина, а вокруг нее, непонятно что крича, в одних кроссовках бегал голый человек, размахивающий горящим факелом. Видевшие это пожилые женщины тихо крестились, дети в голос хохотали, а сгрудившиеся у перил неформалы одобрительно кричали. Достигнув нужной степени самовозбуждения, голый демон махнул факелом, и картина вспыхнула, да так ярко, что инквизитору пришлось отпрыгнуть от ее палящего жара. К концу акции подоспели менты. Ленивой трусцой они попытались изловить полуодетого художника, спасавшегося бегством по льду, но вскоре оставили затею.

Подходя по набережной к месту, где Крюков канал впадает в Фонтанку, Катя встретила Тимура Новикова и Андрея Хлобыстина.

— Привет, Катя!

— Добрий вечер, Тимур! Андрей! Приятная встреча. Вы куда? К нам?

— И да, и нет, — с улыбкой сообщил Тимур.

Мужчины расступились, и Катя зашагала между ними

— Мы навестить Георгия в его новом жилище, — сказал Андрей. — Он обосновался в квартире напротив той, где живете вы.

— В самом деле?

— Н-нда! — протяжно и немного в нос подтвердил Тимур. — Хороший район для живописи, как выражается Георгий. В соседнем доме, где была его прежняя мастерская, что-то произошло. В общем, там не стало покоя.

Меж тем они подошли к дому № 145 и поднялись на третий этаж. Из-за дверей «Танцпола», как обычно, бухала музыка, а из квартиры напротив сквозь узкую щелочку пробивалась полоска света. Не успел Тимур постучать, как дверь сама раскрылась и из нее, пятясь, вышел Миша, а за ним и Андрей.

— Пока, Георгий, — отсалютовали молодые люди.

— Спасибо! Вы мне очень помогли, — послышался сдержанный голос Георгия.

Одной фразой он поблагодарил и попрощался с молодыми людьми.

— О, Тимур! Привет. Спасибо, что зашли. Проходите. Привет, Андрей. Привет, Катя, Вы тоже ко мне?

— Здравствуйте, Георгий. Да, если можно.

— Конечно, проходите, — пригласил Георгий, внезапно повеселев. — Такой сумасшедший день. Хорошо, что Алексей с ребятами помогли. Я бы один не справился с этим переездом.

Все вошли и оказались в просторной зале, имевшей форму усеченного прямоугольника. Красивая комната была заставлена мебелью, коробками и картинами, и в две стороны из нее вели несколько дверей.

— Роскошная квартира! — одобрительно прокомментировал Хлобыстин.

— Не такая большая, как хотелось бы. Но в целом очень приятная, — согласился Георгий. — Мастерская, спальня и столовая. Проходите сюда.

Все оказались в просторной комнате, выходящей двумя окнами на Фонтанку.

Приятели расселись вокруг круглого стола и стали осматриваться. Георгий распаковал картонную коробку, извлек несколько бокалов и серьезным голосом предложил:

— Не хотите ли выпить вина?|

Получив всеобщее одобрение, он откупорил темную бутылку и разлил.

— За ваше новоселье, — произнесла тост Катя.

— За новые пространства, — поддержал Тимур.

Отпив глоток густого терпкого вина, Георгий встал и, рассказывая о подробностях переезда, возобновил прерванные манипуляции по подключению аппаратуры. Соединив нужным образом все провода, он отстроил эквалайзер, поставил иглу на пластинку и, удовлетворенный звучанием вернул сяк столу.

— Какие планы на завтра? — поинтересовался Тимур. — Выставка открывается в двенадцать.

— Как, уже завтра? — оживившись, спросил Георгий,

усаживаясь в кресло.

— Да, в двенадцать, в корпусе Бенуа.

— Катя, вы пойдете на открытие?

— Конечно! Меня пригласили Катя Андреева и Олеся Туркина.

Георгий, Тимур и Андрей тонко улыбнулись.

— Еще вина?

— Да, пожалуйста...

Катя проснулась в своей комнате и, не ощущая в квартире никакого движения, посмотрела на часы. Она забыла снять их ночью, и теперь на запястье остался красноватый след. Часы показывали половину одиннадцатого.

Вчерашний вечер прошел настолько интересно и радостно, что Катя улыбнулась, вспоминая отдельные его части. Беседа у Георгия затянулась глубоко за полночь. Георгий был в прекрасном настроении, шутил, угощал вином и, не отходя от аппаратуры, ставил свои любимые пластинки. Катя еще раз удивилась глубине и многообразию этого человека, старательно прячущего от постороннего взгляда подробности своей жизни, окружающего себя лишь любимыми друзьями и сложнейшими условностями в отношении к жизни и успешности. Говорили о странном моменте, наступившем в их жизни: Государственный Русский музей, этот оплот классической живописи, закупил в коллекцию работы «Новых художников», признавая тем самым их существование и культурную значимость. Картины Георгия Гурьянова, Тимура Новикова, Бугаева-Африки, Олега Котельникова были приобретены музеем и будут показаны на выставке, которая открывается сегодня...

• Предыдущая
• 19/147
• Следующая