Глаза ребёнка - Паттерсон Ричард Норт - Страница 8

• Предыдущая
• 8/162
• Следующая

На лице матери застыло скорбно-вопросительное выражение. Она не спускала глаз с дочери.

— Я не могу вернуться к нему, — произнесла Терри.

— Нет? — Возможно, потому, что английский не был для нее родным языком, Роза выговаривала слова отчетливо, следя за правильностью своей речи и произношения (что никогда не было свойственно ни Терри, ни Елене). — Все действительно обстоит настолько плохо?

— По-моему, да. — Тереза старалась найти нужные слова. — Возможно, он еще хуже, чем я о нем думаю, просто я этого никогда по-настоящему не понимала.

У Розы был неестественно застывший взгляд. Терри почувствовала, что в этот момент они обе подумали об отце. В следующую секунду мать неожиданно задала вопрос, который своей прямотой поставил ее в тупик:

— Не понимала до сегодняшнего дня?

Было совершенно очевидно, что подразумевала Роза. Не в первый раз Терри поймала себя на мысли, что мать слишком хорошо ее знает.

— Трудно сказать, — промолвила она наконец. — Может быть, и так.

— А что Рики?

— Сегодня утром он оформил все документы. — Тереза посмотрела в сторону лестницы, ведущей в комнату, где находилась Елена. — Он добивается опекунства.

— Где ты была? — спросила Роза, откидываясь на спинку дивана.

Терри почувствовала на себе испытующий взгляд.

— У Криса, — ответила она. — Рики ждал меня в машине.

— Это на него похоже, — изрекла Роза мрачным тоном. — И что он сказал? — Казалось, мать совсем не удивлена. Терри вспомнила, что таким же был Рамон Перальта, ее отец.

И Тереза лишенным всякого выражения голосом в мельчайших подробностях рассказала матери о своей беседе с Рики.

Роза слушала молча, глядя куда-то в сторону, словно хотела облегчить задачу своей дочери. Только после того как та закончила рассказ, Роза снова посмотрела на нее.

— Заставить тебя заплатить за связь с Крисом — вот что у него на уме. Это будет стоить тебе Елены. — Слова Розы звучали как приговор.

Терри покачала головой.

— Все гораздо сложнее. Дело не только в Крисе. Или в ревности. Рики хочет получить меня всю целиком, чтобы в моей жизни не было никого, кроме него. Вот чего он всегда добивался.

— В таком случае надо отдать ему должное. Он неплохо в этом преуспел, — невозмутимо заметила Роза, однако от Терри не укрылось, что мать почувствовала себя уязвленной. (За годы своего замужества, скрывая от всех, как, впрочем, и от самой себя, истинное лицо Рики, Тереза постепенно отдалилась от матери и сестер.) — Я мечтала о лучшей участи для тебя, Терри. И для Елены.

Последнюю фразу она выделила особо. Терри предпочла промолчать.

— Рикардо пугает меня, — медленно продолжала Роза. — И мне кажется, что ему не следует заниматься воспитанием Елены. Поэтому я должна спросить у тебя: может быть, тебе не торопиться уходить от него? По крайней мере, попробовать потерпеть какое-то время?

— Не думаю, что я еще в состоянии терпеть. В нем есть какая-то патология. Вдвоем с ним мы сделаем Елену еще несчастнее, — проговорила Терри, подумав вдруг о Крисе. И добавила в сердцах: — Мне ненавистна одна мысль о том, что Рики будет прикасаться ко мне.

— Но ведь дело не только в Рики, верно? — Роза подалась вперед. — Ты моя дочь, и я люблю тебя больше, чем ты можешь себе представить. Долгие годы именно в тебе был весь смысл моей жизни. Но сегодня ты тоже мать, у тебя есть Елена. А мать не может быть свободна.

«Вот оно, — подумала Терри, — то невысказанное, что еще оставалось между нами». А вслух холодно ответила:

— Я знаю, что семья — это очень важно. Именно поэтому я и ушла от него.

Мать и бровью не повела.

— В таком случае тебе следует знать, как поступить, — нравоучительно произнесла она. — Держись подальше от Кристофера Паже, чего и добивается от тебя Рики. Если потребуется, уходи с работы.

Внутри у Терри что-то словно оборвалось.

— Не уверена, смогу ли я на это пойти. — Упрямо стояла она на своем. — Кроме того, сомневаюсь, что так будет лучше для Елены, да и для меня тоже.

— Елене не интересны твои любовные похождения, — возразила Роза. — Несколько лет назад, когда ты сделала свой выбор, ты еще не знала этого человека и сознательно отвела главное место в своей жизни дочери. Елена — это новая жизнь, юная и неиспорченная, и она вверена под твою защиту. Хочешь или нет, но ты должна это признать.

Тереза на минуту задумалась. Долгие годы Роза Перальта оставалась ее единственной опорой, человеком, по которому она сверяла истинную любовь. Ссориться с ней было мучительно для Терри.

— Я не знаю, что из всего этого выйдет. А ты не знаешь Криса, — выпалила она, сдерживая волнение.

— Я знаю достаточно, — отрезала Роза. — В конце концов, наблюдала за судебным процессом по телевидению. Я слышала, как ты отзывалась о нем. Но вопреки тому, что было написано на твоем лице, я втайне надеялась, что у моей дочери хватит ума не влюбиться в него.

— Что ж, — тихо произнесла Терри, — выходит, не хватило.

— И я могу понять это. Он преуспевающий адвокат, умен и довольно привлекателен как мужчина. Возможно, и он любит тебя. — Роза заглянула в глаза дочери. — Но только в твоем возрасте можно считать, что этого достаточно.

— Что ты хочешь сказать?

— Твоя любовь к Крису будет стоить тебе Елены. Неужели ты уже забыла, что за человек Рики? Как только лишишься дочери, ее лицо будет стоять перед глазами всякий раз, когда ты будешь видеться с Крисом.

— Я вовсе не желаю жертвовать Еленой ради Криса. — Терри заметно волновалась. — Мама, он прекрасный отец. Если бы ты видела Карло…

Мать взяла ее за руку.

— Ты должна спросить себя: «Действительно ли Крис любит меня? А быть может, он, который намного старше меня, больше влюблен в свою юность?» — Роза отняла руку. — Сколько, ты говоришь, ему лет, Тереза? Сорок пять?

— Да.

— Всего на три года моложе меня. Вот на кого ему следовало обратить внимание. — Мать улыбнулась, но Терри уловила горечь этой шутки: интерес Розы к мужчинам умер вместе с Рамоном Перальтой, словно его смерть запечатлелась несмываемым клеймом в ее памяти и душе. Когда Роза снова заговорила, голос ее был тих и печален: — Тереза, ради Елены, ради себя не принимай опрометчивых решений.

Терри встала.

— Я не позволю отнять ее у себя, с Крисом или без него, но, мама, Крис — это, возможно, мой шанс стать счастливой. Если мы с ним будем вместе, то только по одной причине — теперь я знаю, что это значит: быть вместе.

Роза пристально посмотрела на дочь.

— Ну и что же это станет означать, если с тобой не будет Елены? — произнесла она наконец. — Только то, что, когда умрет Кристофер Паже — может быть, еще и не скоро, но намного раньше тебя, — ты будешь вспоминать, как когда-то любила его, да?

Тереза помолчала, а потом тихо спросила:

— А что вспоминаешь ты?

Роза ничего не ответила. Терри повернулась и вышла из комнаты, сгорая от стыда за эти свои слова и не в силах взглянуть матери в глаза.

На следующее утро Терри вместе с Еленой пришла к Крису.

Карло, в надвинутой — козырьком назад — на черные волнистые волосы бейсбольной кепке, с томно-скучающей миной, которую мог изобразить только подросток, жевал за кухонной стойкой кукурузные хлопья. Елена направилась к нему.

Он смотрел на нее, ошарашенно улыбаясь, как если бы на кухне вдруг появился персонаж из мультфильма. Уже потом, вспоминая этот эпизод, Тереза не могла сдержать улыбку.

— Привет, малявка, — небрежно обронил Карло. — Помнишь меня?

Терри знала ответ. За две недели до этого, когда дочь, познакомившись с ним, играла в карты, Карло поддался и позволил Елене выиграть. А такие события, как выигрыши, девочка не забывала.

— Ты Карло, — ответила Елена. — Я обыграла тебя в дурака. Я чемпион этого дома.

Карло взглянул на нее искоса и притворно сварливым голосом изрек:

— Ты чемпион, нету слов, но до тех пор, пока это меня устраивает.

• Предыдущая
• 8/162
• Следующая