Фиг ли нам, красивым дамам! - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 4
- Предыдущая
- 4/36
- Следующая
– Я тоже! Такая красота… А костюмы, умереть не встать!
– Рад за вас, мои дорогие культюрницы!
– Знаю, меня уже Илонка просветила, – хохотала Инна Львовна.
– Как мне хорошо с вами, мои самые любимые женщины! – умилялся Данила.
Короче говоря, вечер прошел прекрасно.
Завезя мать домой, они поехали к себе.
– Знаешь, Данька, я все-таки хочу, чтобы ты посмотрел этот спектакль!
– Здрасьте, приехали!
– И сама бы еще разок с радостью… Нет, ты просто обязан! Я уверена, на сто процентов, что ты пропрешься! Это такой восторг! Сейчас еще есть некоторые премьерные шероховатости, а вот месяца через два… Обещай мне, что пойдешь!
– Ладно, обещаю!
Они провели чудную ночь, а утром Илона умчалась в фитнес-клуб, так как была суббота, а Данила, приняв душ, решил приготовить свое любимое блюдо – печеную картошку. В аэрогриле на это уходит минут двадцать. На журнальном столе он увидел толстую глянцевую тетрадку – программу вчерашнего спектакля. Он лениво полистал ее. И чуть не закричал, увидев портрет Ариадны. Неужели это она? Да! Ариадна Замчевская, художник по костюмам. Ариадна Замчевская… Сердце колотилось как бешеное. Я нашел ее! Ну, пока еще не нашел, но это уже абсолютно реально. А зачем? Зачем она мне? Чтобы разрушить только недавно возникшую семью? Или вовсе сломать жизнь? Да с чего я взял, что она вообще со мной свяжется? Она театральный человек, вокруг нее такие знаменитости, такие красавцы крутятся. А может, она вообще лесбиянка? Запросто! А я тут с ума схожу. Уже готов бросить к ее ногам все. Да бросать-то мне особо нечего… А она достойна королей. Однако нестерпимо хотелось узнать о ней побольше, и он бросился к компьютеру. Так, Ариадна Максимовна Замчевская, родилась в Москве в 1976 году в семье художников. Окончила художественный факультет Школы-студии МХАТ. Дважды была замужем. Работала в театрах России, Франции, Германии, Канады… Отдает предпочтение музыкальным спектаклям. Ее оформление «Волшебной флейты» Моцарта в Брюссельском оперном театре принесло ей европейский успех и множество международных премий.
Так… Звезда европейского масштаба. И на кой ей сдался такой парень, как я? Вот разве что я моложе на семь лет. Да собой вроде недурен. И еще я в глазах некоторых женщин романтический герой… Идиот ты, а не герой! Конченый мудак! Влюбился в тетю с картинки. Все! Забудь! Твоей работой нельзя заниматься в состоянии раздрая. Запросто схлопочешь или пулю, или осколок снаряда. А от этой женщины тот еще раздрай будет… Но я же решил забыть о ней, если не встречу. А я разве встретил? Фотка в программке – это не встреча, это химера.
Но мысль об Ариадне мешала жить, как заноза. С этим надо что-то делать! Но тут, к счастью, его отправили в Египет, и он приказал себе забыть о ней. И вроде бы забыл. Отсняв необходимый материал, они с Федором собрались домой, но тут Данила получил сообщение от отца. Тот писал: «Здорово, сын! Твоему старику послезавтра стукнет пятьдесят пять, цифра, так сказать, некруглая, но все-так и хотелось бы в сей скорбный день увидеть единственного сына. Если сможешь, заскочи хоть на денек! Твой старый папка. P. S. Да, заодно отдам тебе твой свадебный подарок!»
– Федюня, как насчет заезда в Берлин?
– В Берлин? А чего там делать?
– Да у папаши день рождения, пятьдесят пять, зовет отметить. Берлин, кстати, классный город!
– Да я-то тут при чем? Нет, лети один! Не люблю быть довеском.
– Федька, какой довесок? Ты мой лучший друг!
– Твой друг, а не твоего папы. На фиг я ему сдался? Да и был я в Берлине. Не вдохновился…
– Ну, что с тобой делать…
И Данила полетел в Берлин. Он давно не видел отца, да и в Берлине хотелось побывать.
Отец Данилы, Андрей Викторович Кульчицкий, был очень известным композитором, весьма популярным на Западе. В Германию он перебрался в начале двухтысячных. В Берлинском оперном театре ставили его оперу, он поехал туда для работы с постановщиком, да так там и осел. С матерью Данилы он уже тогда развелся. Данила был на многое обижен и даже хотел взять фамилию матери. Но с годами все сгладилось, тем более что Инна Львовна вскоре вышла замуж и частенько говорила: «Как мне повезло, что Андрей меня бросил! Жить с композитором человеку, ни черта не смыслящему в музыке, – пытка!» К тому же отец был очаровательным человеком, легким и общительным, а у Данилы началась своя бурная жизнь, и лелеять прежние обиды казалось попросту глупым. И он с удовольствием предвкушал двухдневное общение с отцом.
Отец встречал его в аэропорту.
– Ох, ты и герой! Просто Джек Лондон! Или нет, Хемингуэй! Девушки от тебя небось мрут?
– Да ну, папа! В наше время у девушек другие приоритеты! – смеялся Данила. – Пап, ты своим приглашением застал меня врасплох, я не успел купить тебе какой-то достойный подарок…
– Ой, брось!
– Но все же я привез тебе одну безделушку, я в этом не очень разбираюсь, но вот, глянь…
– О! Запонки! Отлично, Данька! Я как-то их не носил, но мне тут одна подруга подарила полдюжины шикарных рубашек под запонки! Здорово! Спасибо!
Данила обрадовался, хотя, зная отца, вполне мог предположить, что тот все это придумал на месте, чтобы не огорчить сына. Кто это в наше время дарит полдюжины рубашек? Как-то странно…
У отца была большая квартира на тихой улице неподалеку от Курфюрстендамм.
– Знаешь, я подумываю о том, чтобы перебраться в Потсдам.
– Но почему? Тебе же так тут нравилось!
– Шумно стало. Да и гей-парады замучили, такая пакость… Я один раз чуть на самолет не опоздал из-за них. Да и вообще… Засиделся я тут. А в Потсдаме присмотрел прелестную квартирку. Там тихо, да и воздух куда лучше. И до Берлина недалеко. Ну вот, располагайся, я покормлю тебя обедом, а вечером будем праздновать полуюбилей в шикарном ресторане.
– Вдвоем?
– Я сперва думал, что вдвоем, но как выяснилось, тут сейчас в командировке одна моя подруга, она сегодня позвонила, поздравила, ну, я ее и пригласил. Очаровательная женщина, умная и красивая.
– Это она дюжину рубашек подарила?
– Нет, не она. И не дюжину, а полдюжины, – рассмеялся отец.
А он еще хорош, подумал Данила.
Отец всегда превосходно готовил. Вот и сейчас он поставил на стол фарфоровую супницу – он был еще и эстетом.
– Твой любимый суп, Данилка!
– Ой, с клецками! Ммм! Обожаю! Слушай, у тебя даже вкуснее, чем у мамы, клецки нежнее! Спасибо, пап!
– А твоя жена не делает тебе суп с клецками?
– Делает, но редко. Пап, я хочу добавки!
– Ешь, милый! – обрадовался Андрей Викторович.
На второе была нежнейшая телятина, запеченная с каким-то соусом и овощами.
– Специально для тебя готовил.
– Блеск!
– Как приятно кормить голодного сына! Ну, рассказывай!
– Что рассказывать?
– Да все! О жене, о твоей сумасшедшей работе, о маме.
– Ох, пап, я как-то не умею!
– Не придуривайся, я же смотрю твои репортажи, у тебя отлично подвешен язык, у тебя нестандартный подход к событиям…
– Ну, значит, о работе говорить не буду, ты видишь ее результаты. Мама, кажется, вполне довольна жизнью, с моей женой они дружат, иногда вместе куда-то ходят…
– Ох, совсем забыл! – хлопнул себя по лбу Андрей Викторович. – Я сейчас. – Он вскочил, на минутку вышел из комнаты и вернулся с красивой тонкой папкой. – Вот, держи!
– Это что?
– Свадебный подарок.
Данила открыл молнию. В папке лежал файлик с какими-то документами и кожаный футляр для ключей.
– Ключи… Что это, папа?
– Это черная «бэха»!
– «Бэха»? Мне?
– Тебе, у тебя же свадьба была.
– Но я…
– Я знаю, у тебя есть машина, а это будет семейный автомобиль. Впрочем, как ты захочешь. Твоя жена машину водит?
– Ох, папа, спасибо! – вдруг просиял Данила. – Это царский подарок!
– Ну, так у меня всего один сын!
– Я сам на ней буду ездить, а свою «шкоду» отдам Илонке.
– Да, получишь машину в Москве, в техцентре «БМВ».
- Предыдущая
- 4/36
- Следующая
