Барабаны зомби - Батчер Джим - Страница 36

• Предыдущая
• 36/104
• Следующая

– Хорошо, – кивнула Алисия. – Это можно сделать сейчас?

– Я узнаю у него, – сказал Кейси. – Будьте добры, подождите пока здесь.

– Конечно, – согласилась девушка. Она подождала, пока Кейси скроется за дверью в коридор, потом резко повернулась и неровной от злости походкой устремилась ко входной двери. Не открывая ее, она облокотилась о стекло и прижалась к нему лбом.

Высокий молодой человек, Ли Хань, все это время молчал, но теперь подошел следом за ней к двери и заговорил с ней, понизив голос. Я прищурил глаза и Прислушался.

– …вот-вот вернется, – говорил Хань. – Нам лучше сесть.

– Не советуй мне, что делать, – сердитым шепотом отозвалась Алисия. – Это усталость, а не психоз.

– Тебе стоит отдохнуть, прежде чем предпринимать что-либо еще, – сказал Хань. – Не понимаю, зачем тебе все эти игры. Тебе стоило позволить мне пройти за охранником.

– Прекрати думать желудком, – прорычала девушка. – Ты уже достаточно испортил ситуацию, утратив контроль над собой.

– Мы здесь не оттого, что я перестал есть, – возразил Хань, тоже начиная злиться. – Если бы ты не потакала своим прихотям, мы бы не стояли перед этой проблемой.

Девушка отвернулась от двери, в упор посмотрев на Ханя, и лицо ее исказилось от гнева.

– Твое поведение, Ли, только усугубляет проблему, а не облегчает ее.

Длинноволосый мужчина побелел и отшатнулся от нее. Лицо его как-то странно дрогнуло, какое-то движение под кожей гротескно исказило черты: глаза провалились чуть глубже, челюсть удлинилась. Он охнул, и когда рот его приоткрылся, я увидел звериные клыки.

Это продолжалось не больше секунды, и я отвернулся прежде, чем он заметил, что я за ним наблюдаю. Заметь он это, и мне грозила бы серьезная опасность. На мгновение я увидел истинное лицо Ханя. Он был вурдалак. Вурдалаки – это сверхъестественные хищники, питающиеся человеческой плотью. Свежей, остывшей, истлевшей – без разницы. Но человеческой.

Желудок мой снова сжался. Баттерс говорил, что кто-то отрезал у Бартлсби икры. Это наверняка сделал Хань. Отрезал себе стейки с трупа старика. Если бы он заподозрил, что я знаю, кто он на самом деле, он скорее всего постарался бы защитить себя, не особо церемонясь, а мне этого как-то не хотелось. Вурдалаки сильны, стремительны, и убить их труднее, чем хорошо охраняемого политика. Мне приходилось биться с вурдалаками, и по возможности я предпочел бы не повторять этого. Особенно с учетом того, что посох я оставил у Баттерса в лаборатории.

Хань вернул себе обычную внешность и опустил взгляд. Потом склонил голову перед Алисией.

– Тебе все ясно? – прошептала она.

– Да, господин, – отозвался Хань.

Господин? Я лихорадочно обдумал варианты.

Алисия вздохнула и постучала себя пальцем по лбу.

– Не разговаривай, Хань. Просто молчи, и все. Так всем будет лучше. И безопаснее, – она обошла его, вернулась к месту для отдыха посетителей и села. Потом взяла со столика свежий «Ньюсуик» и принялась листать его. Хань остался стоять у дверей. Я делал вид, что дремлю.

Кейси вернулся через пару минут.

– Мисс Нельсон, – произнес он. – Вам придется подождать, пока доктор Бриош сможет побеседовать с вами.

– Надеюсь, недолго? – с улыбкой спросила она.

– Боюсь, никак не меньше часа, – ответил Кейси. – Он просил передать, что если бы вы перенесли разговор на вторую половину дня, он был бы рад…

– Нет, – перебила она его, резко тряхнув головой. – Некоторые из его дел носят безотлагательно срочный характер, и мне нужно получить его ключи и прочие предметы как можно быстрее. Пожалуйста, передайте ему, что я подожду.

Кейси удивленно поднял брови, но пожал плечами.

– Хорошо, мэм.

Я открыл глаза, поморгал, словно просыпаясь, потом выпрямился и потянулся.

– Ох, да, Кейси, – пробормотал я, встал и, прихрамывая, подошел к его столу. – Я оставил свою трость в лаборатории у мистера Баттерса. Вы не против, если я вернусь и заберу ее?

Кейси кивнул.

– Секундочку, – он поднял телефонную трубку, набрал номер, и через секунду из трубки до меня донеслось едва слышное уханье польки. – Доктор, ваш приятель-консультант забыл что-то у вас в лаборатории. Ничего, если я пропущу его к вам? – он выслушал ответ, кивнул и махнул мне рукой в сторону двери, нажав кнопку замка.

Прихрамывая, дошел я до двери Баттерсовой лаборатории и постучал. Баттерс отпер дверь и запустил меня внутрь.

– Живо, – сказал я ему, оглядываясь назад, в коридор. – Нам надо уходить.

Баттерс поперхнулся.

– Что случилось.

– Здесь нехорошие парни.

– Гривейн? – спросил он.

– Нет. Новые нехорошие парни.

– Еще? – спросил Баттерс. – Это несправедливо.

– Знаю. Здесь словно семейный сбор Сатаны, – я тряхнул головой. – Здесь служебный выход имеется?

– Да.

– Хорошо. Собирайте свои шмотки и пошли.

Баттерс оглянулся на стол.

– А что с Эдуардо?

Я прикусил губу.

– Нашли что-нибудь?

– Ничего особенного, – ответил он. – Он попал под машину. Множественные переломы. От них и умер.

Я нахмурился и сделал несколько шагов к трупу.

– Должно быть что-то еще.

Баттерс пожал плечами.

– Если и есть, я этого не вижу.

Я хмуро вгляделся в покойника. До болезненного худой экземпляр. На животе виднелся аккуратный Y-образный разрез. Все тело забрызгано кровью, кожа неприятного серого цвета. Из одной ноги торчал зазубренный обломок кости. Одну руку изломало в кашу. А лицо…

Лицо показалось мне знакомым. Я его узнал.

– Баттерс, – произнес я. – Как звали этого парня?

– Эдуардо Мендоса.

– Нет, полное имя.

– О! Э… Эдуардо Антонио Мендоса.

– Антонио, – сказал я. – Это он. Тони.

– Кто? – не понял Баттерс.

– Костлявый Тони, – ответил я, задыхаясь от возбуждения. – Он контрабандист.

Баттерс недоверчиво покосился на меня.

– Контрабандист? Не как Хан Соло, полагаю?

– Нет. Он орудует с шариками.

– Это как?

Я махнул рукой в сторону головы мертвеца.

– Из него вышел бы отменный шпагоглотатель на карнавалах. Он наполнял воздушный шарик алмазами, или наркотиками, или чего он там хотел провезти, минуя досмотр. Потом глотал шарик, привязав предварительно к нему нитку. Проверьте его рот. Нить цеплялась за зубы – задние, чтобы не было видно. А потом ему достаточно было потянуть за нитку и достать шарик.

– Ерунда какая-то, – буркнул Баттерс, но все-таки подошел к трупу и раскрыл тому рот. Потом придвинул стойку с лампой и вгляделся тому в горло.

– Черт подери. Вон она.

Он повозился немного, пока я возвращался к двери и забирал свой посох. Оглянувшись, я увидел, как Баттерс вытягивает изо рта у покойника грязно-белый презерватив, перевязанный тонкой бечевкой.

– Что там? – спросил я.

– Погодите, – Баттерс резанул по презервативу скальпелем и достал из него маленький продолговатый кусок черного пластика размером не больше брелка.

– Что это? – не понял я.

– Флэшка, – ответил он, нахмурившись.

– Что-что?

– Эту штуку можно подключать к компьютеру, чтобы сбрасывать на нее информацию, а потом переносить на другой компьютер.

– Информация, – нахмурился я. – Костлявый Тони переправлял информацию. Нечто такое, что хотел знать Гривейн. Возможно, те двое в вестибюле тоже пришли за ней. Возможно, поэтому его и убили.

– Гм, – только и сказал Баттерс.

– Вы можете прочитать ее? – спросил я его.

– Возможно, – кивнул он. – Могу попробовать в соседней комнате.

– Не сейчас, – сказал я. – Некогда. Нам надо убираться отсюда.

– Почему?

– Потому что события принимают значительно более опасный характер.

– Принимают? – Баттерс прикусил губу. – Но почему?

– Потому, – ответил я, – что Костлявый Тони работал на Джонни Марконе.

Джентльмен Джонни Марконе являлся самой могущественной фигурой чикагского преступного мира. Если в городе велась какая-то противозаконная деятельность, Марконе либо в той или иной степени руководил ею, либо ему как следует заплатили за право действовать на его территории. Большую часть своей жизни Костлявый Тони провел в федеральных исправительных заведениях за перевозку наркотиков, после чего переключился на более корректные с политической точки зрения виды бизнеса. В основном он занимался перевозкой краденого добра – любого, от алмазов до эксклюзивной мебели.

• Предыдущая
• 36/104
• Следующая