Дропкат реальности, или пособие для начинающего шулера (СИ) - Мамаева Надежда - Страница 51
- Предыдущая
- 51/62
- Следующая
В ту свечу, когда зимнее солнце клонилось к закату, в резиденцию начали прибывать первые гости. По мере того, как они приходили, звучал глухой удар, причиной которого был жезл церемониймейстера. После этого раскатистый голос статного слуги, сверкающего позолотой парчовой вышивки, озвучивал имена знатных визитеров.
Мариция Ренару, прибывшая в сопровождении батюшки ровно во столько, чтобы ее появление не прошло незамеченным, но без опоздания, ибо последними должны войти веремские послы, была встречена со всеми полагающимися ей почестями. Злые сплетники, не боясь натереть мозоль на своем рабочем органе, все еще обсуждали расстроившуюся помолвку одной из богатейших невест в империи. Многие сходились во мнении, что Илас Бертран в высшей степени идиот. Невеста была загляденье: фабрики, мануфактуры, корабельные верфи, земли, даже титул… Опять же не старуха — наследников родить может. Что еще нужно? А лишних семь пудов… ну и что с того? Муж простынкой лицо прикроет, да и заделает отпрыска.
Впрочем, это были суждения в основном умудренных опытом кумушек. Юные же сплетницы, в пышных кринолинах и с яркими веерами, хитро обстреливали взглядами Марицию, изысканно зубоскаля над тем, что никакие богатства мира не помогут приманить к такой… кхм… бригантине кавалеров.
Фонарщики на улицах и площадях зажгли уличные фонари, ветер рассказывал в подворотнях заунывную зимнюю балладу, а в резиденции императора, послов и гостей, вблизи буфета со столовым серебром, ожидала легкая закуска, тщательно охраняемая тремя стражами.
Сей легкий перекус представлял собой нарезку тонких ломтиков буженины, в кокетливом стеснении прикрытых укропными веточками, сыров благородной плесени и совсем свежих, сочащихся молозивом, и еще с внушительными дырами, будто прогрызенными зело прожорливой мышью. Выпечка манила своим ароматом, кляр, обволакивающий рыбу, копченые куриные грудки, фаршированные воробьи и томленые в горшочках лягушачьи лапки (эта пакость, приготовленная лучшим имперским поваром специально, чтобы уважить послов, была особой кулинарной гордостью) — все это соблазняло, притягивало и обещало неземное наслаждение тому, кто вкусит сии яства. Охрана давилась слюной, но стоически терпела.
Зал, полный именитых гостей, пребывал в томительном ожидании. Наконец раздались громкие крики и гул — это король вышел на балкон приветствовать людское море, колыхавшееся на площади, сменившее кареты, которые заполняли пространство меньше двух свечей назад. После царственного взмаха Ваурий тринадцатый скрылся в резиденции и церемониймейстер, звонко ударив жезлом, объявил:
— Его императорское величество Царь Полонский и Великий Князь Урмарский, Император великой Лиссуронской империи Ваурий тринадцатый, — и на одном дыхании продолжил: — И ее величество, императрица Мэринариэ.
После этого, буквально на одном вдохе, были перечислены все четверо императорских отпрысков с указанием всех регалий и титулов каждого.
Ваурий шествовал к трону. Невысокого роста, слегка полноватый, он имел магнетическое свойство — владеть толпой. Склоненные головы, почтительные поклоны и реверансы. И тишина, в которой отчетливо слышен каждый шаг императора. Шелест юбок, идущей чуть поодаль императрицы, лишь подчеркивал подобострастие, витавшее в воздухе.
Наконец пустовавший до этого трон обрел своего законного хозяина. Дирижер, дождавшийся царственного кивка, в какой?то невероятной неистовости взмахнул рукою, и музыканты дружно грянули гимн. Первые звуки которого разнеслись по залу громовым раскатом.
При последних звуках музыки император махнул рукой, словно давая позволение 'вольно'. И море гостей ожило напускной непринужденностью. Многие придворные заметили, что император был чем?то озадачен.
Всерадетель же, незримо как просочившийся вслед за венценосной четой, напоминал весеннего грача — отощавшего, потрепанного дальним перелетом и зимними ветрами, и настороженного.
Инквизитор, наоборот, был приветлив и по — напускному оживлен. Эти два старых лиса оба нутром чуяли: сегодня грядут перемены. Добрые или худые? Если учесть, что все перемены начинаются с разочарования, им же и заканчиваются, ответ напрашивался сам собой. Стабильность же вещь ценная, нужная, но хрупкая. Именно поэтому был жив всерадетель. Именно поэтому инквизитор копал исподволь, не действуя в открытую, и именно поэтому Ваурий тринадцатый восседал на троне, а не на баррикадах, отбиваясь от магиков, идущих на штурм резиденции.
Перевороты бывают часто. Гораздо чаще, чем обыватель мог бы себе вообразить. Только тихие, именуемые преемственностью, видны они не сразу и не большинству. Всерадетель был умен и понимал, что баррикады позволяют влезть на трон, но не удержаться на нем, а он планировал именно удержаться у власти. К тому же, на революцию нужны деньги, потому как трезвые подпольщики брать резиденцию императора не станут. А посему, хоганов дланник тщательно, уже много лет, готовил империю и императора к таким условиям, при которых любой шаг как самого властителя, так и его армии будет заведомо проигрышным, и Ваурию не останется ничего иного, как стать монархом, который царствует, но не правит. Император передаст всю реальную власть в руки хоганова пастыря, а со временем и императорские регалии… лет через пять, когда в умах всех граждан воцариться мысль, что всерадетель априори важнее Ваурия.
Но что?то подсказывало прожженному интригану в рясе — сегодня над его многолетним планом нависла угроза. Какая? Да он и сам не знал, но верную охрану поставил, уравновесив силы дознавательского отдела, гвардейцы которого традиционно отвечали за безопасность на приёмах такого толка.
Наконец со стороны площади раздались умеренно громкие крики и гул приветствий — это посольство веремцев подъезжало к императорской резиденции.
Следуя протоколу, городские старшины в суконных хламидах, в сопровождении восьми дознавателей с факелами в руках, вышли, дабы встретить прибывших. Старшина торгового сословия, прокашлявшись, произнес приветственную речь и пригласил следовать веремцев за ним в саму резиденцию.
Для него высокие, тонкокостные и светловолосые гости показались все на одно лицо. Люди как люди, только светлые больно… Ну остроухие, ну с хвостами — не с рогами — копытами же и нетопыриными крыльями. В Хогана верят опять же, да и дела вести с ними можно — не обманывают, цену честную за меха дают, товар хороший, качественный везут.
А то, что бледные — может, это их знать только такая? Наши вон, благородные фьеррины ноне тоже все, как одна, что вешний снег — пьют уксусу, да белил на лицо наносят: мода пошла такая. А лица баб деревенских, что у бронзовых статуэток, даже по зиме… солнце оно такое — метит тех, кто поты под ним льет.
Делегацию веремцев повели по тому же парадному проходу, по которому недавно шествовала вереница гостей.
Свечой ранее, парадный вход в зимнюю императорскую резиденцию.
— Веди себя, как подобает великосветской фьерре. — Эрден был внешне спокоен, даже скучен. Маска уставшего от жизни повесы была ему не внове. Но Васса чувствовала, что за этим фасадом скрыт шторм.
— Понятие 'великосветскости' весьма растяжимо…
— Будь изысканно — вежливой су…, — в последний момент дознаватель все же сдержался, — которую хочется придушить, но повода найти не можешь — потому как такая гадости произносит с безукоризненной вежливостью и с соблюдением всех норм этикета.
Илас хмыкнул:
— Самая точная и краткая формулировка придворных хищниц… надо запомнить.
Леш, узнавший о фьеррах и фьерринах, а так же о благородных геррах за последнее время больше, чем за всю предыдущую жизнь, дал себе мысленный зарок: если выживет, будет ухаживать за девушками исключительно неблагородного происхождения: мороки, как понял он из рассказов Иласа и Эрдена, с ними в разы меньше. Характеристика высшего света, выданная только что дознавателем, была еще одним подтверждением в копилку лешевой теории касаемо слабого полу.
- Предыдущая
- 51/62
- Следующая
