Дропкат реальности, или пособие для начинающего шулера (СИ) - Мамаева Надежда - Страница 23

• Предыдущая
• 23/62
• Следующая

Илас, не говоря ни слова, взял кружку и взвернул ее вверх дном, вытряхивая мусор (Васса искренне надеялась, что это труха и сенная пыль, а не мышиный помет). Посчитав, что теперь посудина абсолютно чистая, мужчина зачерпнул из надтреснутого чугунка. Посудина томилась в печной загнетке, куда жар угольев хоть и доходил, но вскипеть воде не давал.

— Пей.

Услужливо (ага, с таким же лицом подают мыло, чтоб веревка шею не натерла) Илас протянул глиняную кружку. Когда?то наспех обожженная, и потому покрытая мелкой паутиной трещин, здоровенная, до краёв наполненная теплой водой посудина весила изрядно.

Сделав пару глотков и закашлявшись с непривычки (горло жутко саднило), Васса почувствовала себя лучше.

— Сколько я тут провалялась?

— Около суток, — соизволил ответить мужчина и словно в издевку добавил: — Смотрю на тебя и думаю: а ты точно графиня? А то воспитание у тебя… вроде уже и не подворотня, но и для приличного общества не дотягиваешь: слишком неправильная.

У Вассы всегда чесался язык ответить какую?нибудь гадость, когда ей указывали на особенности ее происхождения и воспитания. Ну да, старик Хайроллер имел совершенно иные взгляды на то, каким должно было быть образование его внучки. Он считал достаточным, если фьеррина знает пару танцев, за столом умеет пользоваться ножом и вилкой (при этом не важно, для мяса, рыбы или фруктов оная предназначена). Из исключительно женских умений он полагал, что девушка должна сносно уметь штопать (вышивка признавалась ворчуном женской глупостью и способом убить время, и в число полезных умений на его взгляд не входила) и готовить так, чтобы не умереть с голоду. А вот грассирование и картавость, так ныне модные у знатных фьеррин (многие дома для приобретения этого умения у своих дочерей и жен нанимали специальных учителей), он почитал несусветной глупостью, впрочем, как и духовную семинарию.

История, география, ботаника и языки, хотя и были отнесены стариком к вещам нужным, но поскольку в данных предметах он сам был не силен, то Васса изучала их самостоятельно, по книгам, и в силу своего прилежания. Зато оперировать числами, порою весьма большими и неудобными, Хайроллер мог играючи и в считанные секунды. И как бы Вассария ни пыталась убедить деда, что перемножить в уме два трехзначных числа ей не под силу, старик?таки добился через пару лет своего.

Хотя не только игре дед уделял особое внимание. Как человек, много повидавший и поживший немало, он полагал, что главная наука, которая поможет Вассе — это знание природы страстей и слабостей человеческих. Поэтому и не скрывал от внучки некоторых особенностей взаимоотношения герров и фьерр.

Узнай, о чем старик Хайроллер порою разговаривал со своей внучкой, статс — дамы пансионов для благородных девиц пришли бы в ужас. Кокетство, флирт, мужские слабости и пороки. Аллар Хайроллер учил умело использовать весь немалый женский арсенал, играя на особенностях мужской натуры. Сам, будучи мужчиной, он прекрасно знал, какие именно дамские ухищрения лучше всего действуют на сильный пол и непрестанно повторял: 'Тебе даются знания и умения, а как ими воспользоваться — решай сама. Только знай, что если хочешь выиграть в ситуации, то действуй так, как никто от тебя не ожидает. Опережай, обескураживай, и тогда ты будешь контролировать ситуацию'.

И сейчас, когда ее в очередной раз упрекнули в отсутствии благородных манер, это разозлило девушку.

— А я всегда считала, что лучше хороший матерящийся человек, чем тихая воспитанная сволочь — произнесла она с невинной улыбкой. И присовокупила: — Хотя, я вижу, что вы из когорты тех герров, чьи благородные манеры не позволят сидеть в присутствии дамы, которая лежит в постели голой.

Илас сразу не нашелся, что ответить и лишь хмыкнул: все ж его сестренка хоть и не по крови, но по духу Бертран — такая же язва, как и он сам.

Вассария зябко поежилась и, накинув на плечи злополучный тулуп, начала вставать. Не сказать, чтобы процесс этот был ей безумно приятен, но проверить, что осталось от украденных бумаг после переправы, все же следовало. Помощи блондина в этом деле можно было не ждать. Вон как гордо филейной частью к ней развернулся.

Доковыляв до лавки, где грудой были сброшены вещи, девушка принялась разбирать завал. Искомая стопка оказалась в самом низу, к счастью для девушки, большинство листов практически не пострадало, хотя края некоторых бумах были в чернильных разводах. Васса в нерешительности взяла первый документ: стоит ли читать и лезть еще глубже в интриги и тайны всерадетеля? Страх тянул назад, советовал оставить все как есть и не читать ни строчки, любопытство подталкивало вперед, гордость останавливала. И только здравый смысл нервно топтался на месте и ругался матом на свою безголовую хозяйку.

'…. И в довершение письма сообщаю: присланный Вами, Ваше преподобие, на перевоспитание отрок, что баловался мракобесьей наукой, магией именуемой, не внял гласу Хоганову, за что был в очередной раз порот розгами. По воле Великого Триединого, раны, что остались на спине у подлетка, загноились и он, спустя седьмицу скон…' окончание письма было размыто, но и так можно было догадаться, что произошло.

Васса непроизвольно закусила губу: это как же надо было сечь, чтобы малец летучую лихоманку подцепил? Не иначе до кости грязной розгой? Ведь пороть пороли всех, ибо розги считались лучшей мотивацией к учению, но вот до смерти…

Илас, заинтересованный тишиной за его спиной обернулся, и, увидев мелко подрагивающий листок в руках сестрички, без слов выхватил и вчитался.

— Ну и куда ты влезла?

— Когда только собиралась лезть — знала, куда точно, а сейчас — уже ничего не понимаю.

Илас повертел письмо, всматриваясь в вязь рун и размытый чернильный край.

— Выбраться сухими из всего этого не получится… — задумчиво протянул он

— А самого?то какой Кереметь заставил в бега податься?

Блондин, который ждал этого вопроса или подобного и уже прикинувший, что как не игнорируй 'сестричку', а кое — какие пояснения дать все же придется (особенно по поводу своей живучести), соизволил ответить:

— Помнится, кто?то предпочел быть беременной и оскандалившейся, лишь бы в сказке под названием 'замужество' не оказаться?

— В моем случае сказочный принц был таков, что логичнее было выйти замуж за белого коня. В твоем, я смотрю, тоже….

— Да, Мариция — наглядный пример того, что практически невозможно убедить женщину, что ты ее недостоин, если она собирается за тебя замуж.

На это заявление Вассария лишь хмыкнула, вспоминая блеск глаз несостоявшейся невесты Иласа.

— А тебя?то как отец заставил на это пойти? Не наследством явно пригрозил, иначе в бега бы таким голодранцем не подался.

Мужчина выглядел вполне респектабельно… для бандита с не очень большой дороги, даже скорее тропочки: штаны, все в трухе, а местами и в саже. Узковатая, с обмохрившимися обшлагами и рукавами по локоть, явно с чужого плеча, чуга. Из?под последней выглядывала рубашка, пестревшая щедрой россыпью штопки.

Вассария даже догадывалась, кто был столь щедр на такие одеяния — никак почтовый служака за лишнюю монету постарался.

— И в кого ты такая ….. — Илас замялся, подбирая точный эпитет

— Умная, — подсказала девушка

— Скорее неудобная…. Слишком неудобные вопросы задаешь — и, вздохнув, мужчина продолжил: — наверняка, когда вытаскивала болты из спины кое?что заметила?

Васса активно закивала головой, отчего та разболелась еще сильнее, но девушка лишь поморщилась.

— У меня с рождения есть особенность …

Блондин постарался как можно более лаконично пояснить, чем отец сумел припереть его к свадебному алтарю, потому как смысла скрывать особо не было, 'сестренка' и так видела больше, чем следовало.

— Поэтому и решил, что лучше сдохнуть свободным, чем отец будет по капле высасывать из меня желание жить.

— А я вот в бегах по собственной дурости, — подытожила лицедейка.

— Ну, с этим я полностью согласен, — и, пропустив возмущенное сопение девушки, (хотя бы ради приличия мог промолчать), задумчиво протянул: — Раз уж ты притащила эту мракобесью кипу бумаг, давай разберем, ради чего так страдали?

• Предыдущая
• 23/62
• Следующая