Пешки в Большой игре - Таманцев Андрей "Виктор Левашов" - Страница 25

• Предыдущая
• 25/71
• Следующая

Он даже прослезился на плече у папы. Потом они сидели на кухне и пили плохой чай. Игорь не додумался привезти отцу из Москвы продуктов. Он считал, что теперь по всей стране все есть. Действительно, все везде было, но далеко не у всех.

История с телеграммой стала центром обсуждения.

— Может, соседи? Меня в больницу, а сами на мою жилплощадь? — высказывал отец догадки.

Но Игорь вдруг понял, что соседские козни здесь ни при чем. Он вспомнил визит к нему странного незапоминающегося человека по фамилии Иванов. Вспомнил, как тот словно только и ждал, что Игорь скажет — я уезжаю к отцу.

И ему стало страшно теперь уже по-настоящему. В Москве он был хоть как-то защищен. Он мог сказать в лаборатории, мог вызвать милицию мог спрятаться у друзей. А здесь? Его наверняка и выманивали из Москвы, чтобы тихо и без шума...

Что?

Убить?

Украсть?

— Папа, что мне делать? — с отчаянием в голосе проговорил Игорь.

На отца история вербовки Игоря произвела страшное впечатление. Он вдруг схватился за сердце, лицо его посерело, он стал хрипеть.

Игорь бросился к аптечке — кроме валокордина, лекарств в ней не было.

От валокордина, правда, отец хоть чуть-чуть пришел в себя.

И пока Игорь накручивал диск допотопного телефона, с трудом выговорил:

— Надо Гоноросову позвонить. Ты его помнишь. Он в КГБ работал. Здоровый такой.

— Да-да, — краем уха слушал Игорь. — Обязательно.

— Он тебе поможет. Мы ж с ним друзья. «Скорая» приехала на удивление быстро. Впрочем, толку от этого было — чуть.

— Вам сколько лет, дедушка? — спросила черноглазая врачиха, не очень внимательно выслушав стетоскопом отца.

— Восемьдесят четыре.

— Так чего вы хотите? Возраст, дедуля, необратимые процессы. Вам уже ничего не поможет.

Игорь ругаться не стал. Он просто отозвал врачиху в сторонку и сунул ей пятьсот рублей.

— Ну, вы еще крепкий мужчина, — тут же поменяла тон врачиха, — вот в клинике вас подлечат, подлатают укрепят, глядишь, на свадьбу пригласите.

И отца, заботливо уложив на носилки, отнесли в машину.

— Я с вами, — сказал Игорь. — Где у вас лучшая клиника?

Врачиха замялась. Игорь снова раскошелился.

— В кардиоцентр, — скомандовала водителю врачиха.

И уже через час старший Филин лежал в палате на двоих, ему делали кардиограмму, кололи препараты, спрашивали, что он будет есть на завтрак.

На все это Игорь потратил тысяч пять. Но ничуть не жалел о деньгах.

На «скорой» же его отвезли и домой.

И здесь, оказавшись один в пустой квартире, он вспомнил слова отца про Гоноросова.

Долго рылся в записных книжках отца, пока не нашел нужный телефон. И хотя было уже три часа ночи, набрал номер.

На том конце ему ответили сразу, словно только и ждали его звонка.

Задание они получили в самолете, пока летели из Баку в Самару.

На этот раз была не капсула с заданием, а радиошифровка. Старший прочел ее несколько раз. Шифровка ему не понравилась. Нет, не литературный стиль волновал Старшего. Старший даже любил шифровки, написанные казенным, телеграфным, рубленым языком. Он и в жизни старался говорить так же — коротко, однозначно, непререкаемо. Но и шифровки он научился читать, что называется, между строк. Ему было спокойно, если в шифровке отдавался конкретный приказ — туда, того, там, в то время.

В этой шифровке вроде бы тоже все было на месте:

«Пункт 3-1. Перебазироваться в Й-О. 3-2. Изъять Ф. 3-3. Поместить на базу. 3-4. Базу определит Т. 3-5. Проследить перевод денег в банк „Интервест“. 3-6. Встретить Ю. 3-7. Встретить И. 3-8. Нейтрализовать И. и Ю. после их встречи. 3-9. Изъять СПЧ-1. 3-10. Ф., Д., СПЧ-1 переправить в Москву. Держать ситуацию под контролем».

Вот эта последняя фраза без указания пункта в шифровке и не понравилась Старшему. Она была какая-то расплывчатая. Она что-то подразумевала, а что — Старший понять не мог. Видно, в Йошкар-Оле их ждут какие-то неожиданности. Команде его бойцов, правда, к ним не привыкать. Но неожиданность неожиданности рознь. Они всегда готовы к любым случайностям и даже несуразицам во время операции. Их этому обучали долго и упорно. Но их также учили тому, что называлось на языке тактиков с секретной базы под Ростовом — перемена цели. Это когда оказывалось в ходе боя, скажем, что враг не спереди, а сзади, даже рядом. Враг — твой командир. Впрочем, вот этот пункт тренировки всегда оставался белым пятном. Как поступать в таких случаях, их не обучили. В таких случаях они должны были ориентироваться по обстановке. Вот этого и Старший, и команда железных бойцов терпеть не могла, ненавидела и боялась. Как раз тем самым оставшимся в них страхом самосохранения. Впрочем, таких ситуаций у них пока не было. Но вот эта фраза — «держать ситуацию под контролем» — как раз и подсказывала Старшему, что такая ситуация вполне может на них свалиться.

Як-40 сделал дозаправку в Самаре, но взлетел почему-то не сразу. Команде было строго-настрого запрещено общаться с экипажем, но Старший не выполнил этого запрета.

— Почему не летим, командир? — спросил он первого пилота.

— В Оле погоды нет. Не принимает.

Старший поверил. Торопиться им было особенно некуда. Филин если и появится там, куда они летят, то не раньше нынешнего вечера. Взять его особого труда не составит. С Дашевым уже все в порядке — парень проспит еще сутки, а к тому времени они уже окажутся на базе, которую предоставит им Т.

Ну разве что погода испортилась на неделю. Но и этот вариант был предусмотрен: если к утру они не вылетят на Яке, им приказано отправляться на военный аэродром. Там их посадят на всепогодные истребители. Им не привыкать. Просто Седой не хотел лишний раз кланяться военным. И так между ФСБ и МО идет подковерная тайная война. Вот и эта операция, если она благополучно завершится, выбьет еще один козырь из рук у вояк. И передаст этот козырь фээсбэшникам.

Впрочем, эти политические дела тоже не волновали Старшего.

Он вспоминал Пастухова.

Да, жаль парня. Когда-то они начинали вместе. Потом Сергея за что-то турнули из рядов. А Старшего, наоборот, приметили, забрали в спецподразделение, а оттуда уже на базу под Ростов. Знаком он с Пастуховым был мало, но слышал — парень крепкий, честный. Чем он там начальству не угодил? Впрочем, смерть Старший придумал Сергею легкую. Может, ему эго когда и зачтется. Старший не был верующим, тот свет его не тревожил. Он, как и все боевики, был немного суеверным. И знал одно: хороших людей, даже если они враги, надо убивать без мучений. Быстро и безболезненно. Он так старался и делать.

В сообщении Седому он не сообщил об оставшемся в живых Боцмане. Решил, что сделает это потом, когда операция будет закончена. Если Седой останется недоволен, найдет этого Боцмана и доведет дело до конца.

— Надолго эта погода там, командир?

— Через часок обещают принять, — ответил первый пилот.

В Як-40 они летели одни. Самолет в Баку прислала какая-то шишка, связанная с Седым. Салон был отделан орехом и золотом. Бар, телевизор, даже душ, не говоря уж о спальне, столовой, кабинете, который, впрочем, был заперт. Ничего стали жить слуги народа, подумал Старший. Нет, он не завидовал неведомому начальнику, чей самолет они сейчас занимали. Он вообще никому не завидовал с некоторых пор. Даже самым сильным мира сего. Старший знал, что все богачи и властители — обыкновенные смертные. И очень даже смертные. Существовала даже такая прямая зависимость — чем выше, тем смертнее. Никакая охрана, никакие стены и заборы, никакие бронированные автомобили, бункеры, да хоть армии не могли никого из них уберечь от смерти. Они все были во власти смерти, а значит, его, Старшего. И не деньги, не комфорт, не чуть испуганное уважение начальства заставляли его любить свою профессию, а — власть над людьми. Над всеми без исключения. Он, и только он, ставил последнюю точку в их жизни. Или не ставил. Нет, он и команда понимали, конечно, что всего-навсего выполняют чей-то приказ. Но что такое приказ — слова. От слова мало кто умирает. А вот поди попробуй этот приказ выполнить. Попробуй исхитриться, обойти всю охрану, стены и заборы, броню и бункеры и добраться до живого человека. Только они могут это. До сих пор они выполняли все приказы. Все. Но Старшего всегда грела одна почти озорная мысль, что в любой момент, как только он пожелает, он может не выполнить приказ. И он даже обязательно когда-нибудь это сделает, иначе какая у него власть?

• Предыдущая
• 25/71
• Следующая