Пешки в Большой игре - Таманцев Андрей "Виктор Левашов" - Страница 20

• Предыдущая
• 20/71
• Следующая

Это тоже было странно, потому что Муха, скажем, даже выхлебав на ночь огромный термос с крепчайшим кофе, мог запросто уснуть стоя. Ночные дозоры были для него мукой. А сейчас — как огурчик. И это несмотря на то, что они прошлую ночь не спали, провели довольно веселенький денечек и вообще вымогались.

«Это интуиция, предчувствие, — понял наконец Пастухов. — Что-то должно случиться».

Впрочем, эта догадка тоже мало что проясняла. Конечно, должно было случиться — люди в масках с минуты на минуту покинут базу. Пастухов это знал, но почему-то понимал, что тревожное предчувствие лежит совсем в другом месте.

В руке завибрировала рация.

Пастухов нажал кнопку связи.

— Пастух, Артист. Охранники ушли в дом.

— Понял, Артист.

Наверное, смена.

Он прислушался к наушникам — во дворце никаких разговоров, только шаги, скрип дверей. Потом все стихло.

— Артист, Пастух. Смена появилась?

— Нет. Ясно.

— Сейчас будут уходить. Следи в оба.

— Обижаешь. — ответил Артист.

Куда они направятся? В аэропорт? Хорошо бы. Куда полетят? В Йошкар-Олу? А если его догадки не оправдаются? Тоже не страшно: если люди в масках сейчас сядут в свой джип и поедут даже на край света, Пастухов с командой их не упустит. Только на том свете солдаты удачи их достать не смогут.

Потом Сергей мистически думал, что именно этой мыслью он и заставил произойти то, что случилось.

Сначала в окнах погас свет. Но всего на секунду. А потом вспыхнул во всех сразу, но слишком яркий, слишком неживой, смертельный свет. А еще через мгновение окна вылетели под напором огня. И только за этим по седловине прокатился оглушающий взрыв. Белый сказочный дворец в мгновение ока превратился в черные развалины, над которыми поднялся столб огня и дыма. Ни одной живой душе внутри дворца выжить было невозможно.

Первым вскочил Док и метнулся вниз по склону, обдираясь о кусты акации, туда, к пожару, вторым летел с другой стороны Муха. Когда они были на расстоянии метров в триста, рванул бензобак горевшего джипа. Пастухов немного поотстал. Артист — тоже. Но не намного. Они все оказались у страшного пожарища почти одновременно.

— Что это было, командир? — ошалелыми глазами смотрел на Пастухова Муха.

— Шоу Бенни Хилла! — отмахнулся Сергей. — А ты как думаешь?

— На них что, бомбу сбросили?

— И ты видел самолет?

— Ну и рвануло!

— Кто ж их так?

Сергей не ответил, он бросился к фонтану, подхватив на бегу пластмассовое ведро, зачерпнул воды и плеснул в огонь.

Команда вышла из ступора. Действительно, надо было гасить пожар, а вдруг хоть кому-нибудь удалось выжить.

Ведрами, правда, они тушили бы огонь долго. Хорошо, Док сообразил, в тлеющей подсобке нашли поливочные шланги и стали тушить огонь уже более результативно.

Скоро можно было, не без риска конечно, войти на первый этаж. И Сергей, которого предварительно окатили из шланга с головы до ног, бросился было к зданию, как в кармане завибрировала рация.

— Да! — раздраженно ответил Сергей. Связь была плохая.

— Пастух, Боцман. Что у вас там?

— У нас...

— Сергей. Не слышу.

— Боцман! Отбой!

— Пастух, Боцман! Я не слышу тебя! Разговор двух глухих. Сергей бросил рацию Мухе.

— Настрой, ничего не слышно.

Муха начал крутить ручку настройки. Голос Боцмана пропал, зато совершенно отчетливо был слышен какой-то монотонный писк.

Этот писк что-то Сергею смутно напомнил. Но в первую секунду он даже не пытался вспомнить. Он бросился в дверной проем, закрыв рот и нос рукавом, чтобы не отравиться угарным газом.

В дыму мало что можно было разобрать. Груды обгоравшей мебели, стекло, кирпичи, ничего похожего на человека. Железная плита гулко бухнула под ногами. И Сергей вдруг все вспомнил и все понял.

Он стремглав рванул из здания.

Писк! Такой сигнал подавался радиоуправляемым минам. Муха случайно вышел на нужную волну. Ах сволочи! Чего они ждут? Когда команда войдет в дом? Или мины заложены прямо здесь, под их ногами?

Ребята смотрели на командира, а он застыл в напряженной позе.

— За мной! — скомандовал он неожиданно и первым снова бросился в горящее еще здание.

Это было безумием, но это был единственный шанс. Других им просто не оставили.

Хорошо, что команда его была спаянной. За командиром, не раздумывая, бросились остальные.

Ну сколько у них было времени? Минута, десять секунд? Секунда? Пастухов не думал об этом. Он сейчас вообще не думал. Он действовал, как машина.

Сориентировался мгновенно. Ударил ногой в пол. Здесь! Упал, разгреб руками горячие уголья — есть. До крови из-под ногтей вцепился в край железной плиты.

Она не поддавалась. Муха рычал, тоже силясь приподнять плиту. Док и Артист шарили по ее краям руками.

И вдруг плита поддалась.

Они успели свалиться в открывшуюся неизвестность, Док, падая последним, захлопнул плиту за собой.

И в ту же секунду над их головами рвануло так, что земля под ногами укатилась в сторону...

У местных жителей не было никакого оружия, они его чурались, считали порождением зла. Поэтому Щуплый очень легко расчистил себе дорогу к их подземному стану. Он убивал легко и даже играючи. В основном кинжалом. Двоим он просто свернул шею как цыплятам.

Их и было не так уж много. И умирали они без звука, обреченно, не цеплялись за жизнь. Это слегка бесило Щуплого. Без сопротивления врагов убивать — никакого удовольствия. Больше того, в темноте он даже не видел их предсмертных конвульсий.

В тоннеле, ведущем к стану врагов, он уложил шестерых.

Но самое трудное было впереди. Там, в большой пещере, их было не меньше сотни. Он не сможет уничтожить их один даже из пистолета, который остался при нем, а бойцов рядом не было никого. Ах, жаль, что он не захватил с собой гранаты. Впрочем, с ними он бы не смог спуститься в эту яму ни за что.

Устроить засаду и переловить всех в коридоре — времени на это не было. Щуплый помнил, что впереди у них куда более важное задание, чем война с какой-то кучкой забитых поселян.

Злость в нем нарастала. А злость всегда была его лучшим помощником. Злость доводила его до отчаяния, а в отчаянии человек способен на многое, на невозможное способен.

Щуплый притаился у самого входа в стан.

Он уже слышал совсем отчетливо голоса людей, плач детей и вздохи женщин. Отсвет костров падал на противоположную стену. Пленные бойцы были ему особенно противны в этот момент. Бараны, правильно про них сказал Крюк, не могли справиться с этими жалкими людьми.

Щуплый ждал, когда из пещеры кто-нибудь выйдет. Но никто не выходил. Более того, голоса стали стихать. А потом вдруг погасли костры.

Стало тихо, как в могиле. Да это и была могила, их общая могила, если он, Щуплый, не сможет вызволить своих бойцов.

Он ждал еще минуту, а потом, выхватив пистолет и размахивая ножом, устремился в пещеру.

Дотлевали угли костра. Пещера была пуста. Только жались в угол ею плененные товарищи.

Азарт предстоящего боя был так силен в Щуплом, что он бы сейчас покромсал и своих. Но делать этого не стал. Он просто разрубил грубые кожаные ремни, которые связывали пленных.

— Бараны! — закричал он. — Вы сдались этим ублюдкам!

Бойцы понуро стояли перед ним. Им нечем было оправдаться. Они и сами не понимали, как оказались в такой дурацкой ситуации, почему не смогли оказать даже слабое сопротивление.

— Где ваше оружие? Вы бросили свое оружие? Бараны!

Это — «бараны» — он выговаривал с особым смаком. Он чувствовал над ними полную власть. Абсолютную.

Один из плененных пошел к стене и поднял винтовку.

— Здесь наше оружие. Они оставили его нам. Они нас не хотели убивать. Надо уходить отсюда. Они не сделают нам ничего плохого. Нам надо быстрее...

Выстрел Щуплого прервал эту речь. С размозженной головой боец упал на камни.

• Предыдущая
• 20/71
• Следующая