Цветок змеиного дома - Нигматулина Галина - Страница 26
- Предыдущая
- 26/51
- Следующая
Когда Лаиту контрабандой продали в публичный гарем в секторе водных аллидов, который мог посетить любой желающий любой расы за плату, измученная наридка практически ничего уже не стоила и не чувствовала. Слишком много желающих было попробовать маленькую нежную кошечку.
На корабле сорхов девушку не щадили. Да и потом тоже…
Все свои попытки к самоубийству Лаита даже и не помнит. То время для нее осталось как в тумане. Иногда держали на наркотиках. Когда приходила в себя, хотелось только одного – смерти. Ведь даже в забытье после всех самцов, бравших и терзавших ее тело, как клиент того желал, она слышала плач своего ребенка. Своей девочки…
А дальше было еще хуже…
Раз в пять лет у наридов, согласно природе, наступает период размножения. Созревает яйцеклетка. В связи с чем хозяин гарема решил получить дополнительный заработок. Котенок ее расы о-о-очень дорого стоит. Лаите стали подыскивать раба-нарида для продолжения рода.
Понимая, что ждет ее второго ребенка, не имея возможности даже расстаться со своей жизнью из-за введенной в ее нервную систему программы, распознающей и блокирующей любую попытку к суициду, девушка решилась на отчаянный шаг. Зная, по каким критериям нааганиты выбирают себе со-рин, зная, что если даже ее организм справится с «даром жизни», позже ее все равно ждет долгожданная смерть, а сыновья в любом случае вырастут в любви и заботе, Лаита сбежала от охраны и сама предложила себя холоднокровному Манарру, девятому лорду империи Амморан, который посетил сектор аллидов по своим делам и решил развлечься в публичном гареме, слава о котором гремела по всей империи своей «безотказностью» и «индивидуальным» подходом к любому клиенту.
Наридке «повезло»: ею заинтересовались…
До созревания ее яйцеклетки было еще около месяца. Поэтому нааганит не стал сразу вводить девушке свой яд. Сначала ее избавили от рабства и убрали из нервной системы блокатор смерти. А потом… Все время следили… Принюхивались… Подолгу разговаривали, выспрашивая подробности ее жизни, заставляя даже против воли рассказывать все, что ей пришлось пережить. Осторожно прикасались во время купания к почти ничего не чувствующему хрупкому телу… Кормили, пробегая пальцами по выпирающим позвонкам. И ни разу не взял, хоть Лаита и ждала этого с содроганием каждый день, потому что за время, проведенное в рабстве, не раз познала «любовь» нааганита в полной ее мере и объеме. А будущий ньер просто спал рядом, прижимая ее к себе, укачивая как ребенка, когда она кричала по ночам, мучимая кошмарами, и не трогал. Только целовал…
Впервые за долгое время, почувствовав заботу и призрачное тепло, даримое ей жестоким лордом правящей расы, Лаита сама не заметила, как начала оттаивать и привязываться…
А потом был «дар жизни» и «право ньера». А еще подарок своей со-рин. Манарр только по одним ему ведомым каналам и связям нашел тот корабль и того капитана, кто уничтожил ее семью. Всех тех, кто вволю поизмывался над его маленьким котенком. Над его малыш-ш-шкой. И даже хозяина гарема притащили к ее ногам.
С разрешения ньера Лаита сама пристрелила ту тварь… О-о-о-о, после этого наридка впервые за долгое время заснула спокойным сном. В объятьях своего лорда…
– А твоя дочь? Что стало с твоей девочкой? Ньер захотел ее найти? – это мой голос так хрипло звучит? Мое сердце кровью обливается, глядя, как беременная со-рин, рассказывающая мне свою печальную историю, от которой у меня мороз по коже, нежно прижимает к себе Аналлин. Принюхивается к ней, гладит ласково по головке и смотрит на малышку с грустной тоской в глазах, в которых давно уже не осталось слез. Лишь капля надежды…
– Нет, ее пока не нашли, но Манарр обещал. И я ему верю. И я хочу дожить до этого дня. Хочу взять на руки дочь, а теперь еще и сына. Вот мое желание и цель, Лена. Вот почему теперь я не стремлюсь к смерти. Да и не только поэтому. Тебе будет меня трудно понять, девочка, но я люблю своего ньера.
После всего… – тяжелый вздох, разрывающий мне душу и взгляд, устремленный в никуда, – он единственный, кто меня согрел. Нааганит…
Когда Лаита вспомнила Манарра, на осунувшемся лице наридки расцвела мягкая улыбка, а в зеленых глазах вспыхнул свет.
– Ты не поверишь, Лаита, но я тоже люблю своих лордов. Причем всех троих. И даже того, кем в вашей империи детей пугают – Шэйтассса. Я знаю, какая у него репутация. И я не так наивна, как может показаться с первого взгляда. Но… без него, – прижала к себе Александра, поцеловав согревшегося и заснувшего нааганенка в лобик, – я бы сейчас с тобой не разговаривала и не держала в руках малышей. А скорее всего, стала бы подопытным образцом в какой-нибудь лаборатории, куда меня бы определил Эйтассс или Сианн, после того как использовал по своему усмотрению. К тому же, этот «зверь» уже второй раз спасает нам жизнь. Я тогда носила энов…
– Прости еще раз, я не хотела тебя обидеть, маленькая со-рин. Тебя и твоих лордов. Просто… Расскажешь? – внимательный теплый взгляд и ладонь на моей руке в знак примирения.
– Почему бы и нет? – накрыла узкое запястье своим.
Мое повествование получилось долгим. Правда, некоторые моменты я все же утаила. Особенно, как реально спаслась с корабля серебряных нарров. Выставив героями Дэйрашшша и Шэйтассса, умолчав о природе Анаишшша.
Ну и, конечно же, ничего не сказала про Фэйтасс…
К концу теперь уже моего откровения церемония погребения, которую мы с наридкой просмотрели за разговором, закончилась…
Имена павших уже внесли в память дома зеленых нитхов, а их пепел от сожженных тел в крио-камерах собрали в небольшие черные капсулы, которые и заложили в стены поминальной залы в центре огромного комплекса-мавзолея, в который мог прийти любой желающий, чтобы отдать дань уважения и получить информацию о тех, кого там захоронили. Капсулу же с пеплом Лиасса Дэйрашшш вместе с эном и своим ши-аром, а также с тремя взрослыми сыновьями погибшего адмирала и младшим Эйгерри, которого Дэй взял под свою личную опеку, торжественно опустили в контейнер хранения в нашем дворце. Удостоив синеволосого капитана великой чести быть погребенным в Зале Памяти правящей ветви рядом с Дайгэшшшем – его другом и побратимом…
Но я сильно не огорчилась, что все это пропустила: позже посмотрю на повторе. Ведь у меня впервые в мире нааганитов появилась дружеская привязанность. К сорин бронзовых леддов, наридке Лаите, которую после нескольких часов нашего общения я уже уверенно держала за руку, обещая девушке помощь в поиске ее дочери.
– Шэйтассса попрошу. Такой, как он, кого хочешь найдет! Честно! – убеждала я ее, пряча свое сомнение за улыбкой, зная, что за это мне, скорее всего, придется заплатить. Такая уж у ниида натура. Хотя… Ничего этот нааганит от меня сверхъестественного не потребует. Я и так нахожусь в полной его власти. В полной… Поэтому лучше всего выставлю свою просьбу как подарок.
«Может, захочет меня порадовать? После нашей ночи?»
Поняв, о чем я только что подумала, с удивлением качнула головой. «Н-да. Быстро же ты, Лена, учишься. Но как говорится, с кем поведешься…»
От мысленного диалога с самой собой отвлек певучий голос наридки. Лаита попросила меня об одолжении: если она не сможет пережить вакцинацию и если мне разрешат мои ньеры, позаботиться о ее девочке, веря, что однажды Такнарру все же найдут…
Разве я могла отказать той, кто столько всего пережил?
Правда, спросила: – А почему именно я?
– Ты теплая, аинни, – светлая грусть.
– Кто?
– Сестра. Ведь сегодня я приму твою кровь…
Когда в покои влетел встревоженный иссаэр, впервые за долгое время добровольно покинувший свою надин и энов, а за ним степенно вошел здоровенный бронзовокожий нааганит с каштановыми волосами, мои глаза опять были на мокром месте. Я обнималась с Лаитой, с названной сестрой. Какая же она худенькая… Моя аинни…
– Ан, а мне можно будет потом навестить Лаиту? Как думаешь, Дэй разрешит? – спросила я у иссаэра, развалившегося рядом со мной на диване и играющего с Аналлин, которую ревниво забрал у наридки перед тем, как девушка со мной попрощалась по приказу ее ньера, пригласив меня к себе в гостевые покои, если на то будет разрешение от моих лордов. Шепнув: «Я буду тебя ждать, аинни, очень ждать…»
- Предыдущая
- 26/51
- Следующая
