Большая книга ужасов. Коллекционер кошмаров - Охотников Сергей Сергеевич - Страница 11

Над нашим столиком повисло тревожное молчание, и мы отчетливо слышали, как продолжал привирать Пашка:

– Жрагара к нам прислали американцы, чтобы уничтожить пионерские лагеря и развалить Советский Союз.

Мы сидели молча, и никто не решался заговорить. Глядя на наши мрачные лица, Сорокина не решалась спросить, кто такой этот Руслан.

– Может, он домой свалил? – нарушил молчание Кирилл Владимирович. – Он ведь простой парень. Взял да и уехал к своему тренеру.

– Вчера вроде все не так уж страшно было, – говорю.

– А ты вспомни, как он на Андрея Ивановича таращился! Решил, что вожатый его – Жрагар. Смылся, и правильно сделал! – не сдавался Кирилл.

– Так просто уехал и нам ничего не сказал?! Не может быть! – возмутилась Варя.

– Спокойно, – говорю, – давайте не будем предполагать худший сценарий без веских доказательств.

– А то, что Руслан пропал, это уже не доказательство? – не унималась Варя.

– К этому вопросу мы еще вернемся. – Я старался напустить на себя серьезный, взрослый вид. – А сейчас есть такое предложение… Все достаем телефоны и звоним домой, просим родителей, чтобы забрали.

Мое предложение было встречено лицами кислыми, как фура лимонов. Первой отказалась Сорокина:

– У меня мать и отчим сейчас жутко ругаются. Не хочу нарываться.

– Мне тоже отступать некуда, мосты сожжены, – признался Кирилл Владимирович.

– Это ты зря, – говорю. – В твоей квартире за миллион долларов мы бы все могли спрятаться от Жрагара.

– Низко ценишь! У нас хата за десять лимонов. Вот только я тут в ссылке. Мои сейчас на Французской Ривьере, а я тут приобщаюсь к жизни простого народа.

Варя достала из кармана украшенный узорами смартфон:

– Попробую позвонить, но ты сам понимаешь…

Еще как понимал! Надежды на то, что меня так просто эвакуируют из «Прогресса», практически не было. Но я затеял этот разговор, а значит, должен был позвонить. Набрал маму и стал ныть:

– Забери меня отсюда, пожалуйста.

– Что-то рано ты сдался. Интернет не смог подключить, да?

– Откуда эти несправедливые обвинения? – говорю. – Может, меня тут обижают! Тут полно спортсменов, каратистов, сломают мне руку, и не смогу мышку держать!

– Давай без вранья, ладно?

– Ну, мам, пожалуйста, забери меня отсюда. Тут очень плохо и даже опасно!

– Ты всегда так говоришь, а потом привыкаешь, и ничего. В общем, неделю сидишь в лагере без разговоров! А там видно будет!

– Ладно, мам…

Вот такие разговоры портят настроение хуже всяких Жрагаров! Я посмотрел на Варю:

– Ты хоть нас порадуешь?

– Обещали приехать, – улыбнулась художница. – Правда, только на выходных… Работы много и ехать через всю Москву.

– А сегодня вторник. Так что у Жрунов четыре дня, – сказал Кирилл Владимирович.

Все надолго замолчали. Наверное, думали о том, как так получилось, что нельзя попросить родителей спасти собственного ребенка от Жрагара. Ни к чему были эти грустные мысли, так что я вернулся к предыдущей нашей теме:

– Давайте Руслана искать.

Первым делом мы подошли к Андрею Ивановичу.

– Юсупов? Не хочу знать этого слабака, – ответил вожатый. – Так его расписывали, мол, талантливый, работоспособный… А тут говорит, не буду заниматься – уезжаю домой. Разве это дело?

– И что, уехал?

– Смылся, слабак! – Андрей Иванович ударил кулаком по столу. – Сказал, к Татьяне Марковне, директрисе нашей, пойдет. А вечером его уже не было, и в домике не ночевал.

– Так вы видели, чтобы он уезжал из лагеря? – спросил я. – Может, с ним случилось что-то.

– Да что с ним может случиться? – Вожатый занервничал, но решил этого не показывать.

Например, Жрагар мог его запросто сожрать. После обеда мы сразу же пошли в административный корпус, подкараулили нашу директрису и завалились в ее кабинет.

– Садитесь, ребята. – Татьяна Марковна указала на ряд стульев у стены.

– Мы по поводу Руслана Юсупова, – говорю. – Правда, что он уехал из лагеря?

– С чего вы взяли? – удивилась директриса. – Все отдыхающие «Прогресса» на местах, жалоб нет. Для первой смены ситуация просто идеальная.

Я хотел высказать все, что думаю по поводу замечательной работы лагеря. Мол, дети у них пропадают вместе с Интернетом, а на территории водятся опасные монстры. Но Татьяна Марковна опередила меня:

– Скажите, ребята, а что вы знаете про Жрагара?

Думал, у меня челюсть на пол упадет. Хотя чему удивляться? Она ведь директор и просто обязана знать, что происходит в ее лагере. Как ни странно, выручила нас Сорокина:

– Мы видели, как мальчишки-футболисты рассматривали странный альбом, а потом кричали про этого Жруна, или как там его…

– И что вы думаете обо всей этой истории? – Татьяна Марковна пристально посмотрела на нас поверх очков.

Настала моя очередь высказаться:

– Мне кажется, все это может быть очень опасно для неокрепшей детской психики. Я бы рекомендовал вызвать психотерапевта и, на всякий случай, спасателей, – хотел еще добавить «эвакуировать лагерь», но понял, что номер не пройдет.

– Знаете что, молодой человек! – Директрису почему-то ужасно возмутили мои слова. – В моем лагере нет никакого детского помешательства! Это все пережитки старого советского прошлого.

Я понял, что Татьяна Марковна в курсе истории «Орленка» и не хочет разбирательств, губительных для карьеры. Глядя на наши кислые лица, директриса смягчилась:

– Я этот мерзкий альбом положу в сейф под замок. А Юсупова мы обязательно найдем! Андрей Иванович у меня марафон по лагерю пробежит, но отыщет мальчика!

На этом аудиенция закончилась, мы вышли из кабинета, и я повел ребят к логову завхоза. Постучался, открыл дверь.

– А, это ты? – Мужик меня сразу узнал. – Опять сайты ищешь?

– Нет, – я решил говорить напрямую, – нужны ключи от нового домика. От того, где вы краны вчера ставили!

– Ишь чего захотел! – рассмеялся сторож. – Может, тебе туда еще кабельное провести и джакузю поставить?

– Очень надо до выходных спрятаться. Каждую ночь зубной пастой мажут, а у меня на фтор аллергия. – Я врал самым наглым образом, но завхоз заметно смягчился, осталось только его добить. – Если выберусь из «Прогресса» живым и здоровым, попрошу своего друга приехать посмотреть сервер и ресивер. Он в банке админом работает, у него там всяких запасных деталей завались просто.

Завхоз тяжело вздохнул:

– Ладно. Идем, покажу вам домик. Только там еще линолеум не постелен. Поставщики, собаки бешеные, три рулона потеряли.

Через двадцать минут мы уже тащили свои вещи в новое жилище.

– Думаешь, сможем спрятаться за стенами от Жрунов? – спросил Кирилл Владимирович.

– Мой дом – моя крепость, – говорю. – Теперь, когда в лагере кто угодно может стать Жрагаром, я не рискну лечь в общей спальне.

– Думаете, нам так просто разрешат ночевать в недоделанном домике? – спросила Варя. – Меня вожатая точно хватится. Будет большой скандал.

Я тяжело вздохнул – вечно приходится объяснять элементарное:

– Нам переполох только на руку. Что вожатые сделают? Родителям нашим позвонят, чтобы отругали и забрали в Москву? Так это как раз то, что нам нужно! Правда, сомневаюсь, что скандал будет – у Жрагара другие методы!

Варя зажмурилась и сжала кулаки – наверное, загадывала большой переполох, звонки родителям и прочие обыденные неприятности.

Дальше началось нечто, не поддающееся логическому объяснению. Мы стали обустраиваться в новом домике и быстро втянулись. Варя придумала какой-то хитрый декораторский план и следила за его выполнением. Мы двигали кровати, вешали перегородки, рисовали красками на бетонном полу. Никто не вспоминал ни про Жрагара, ни про Руслана. Каким-то непостижимым образом эти часы стали очень веселыми и счастливыми. Мы закончили работу только к ужину, а вечером слушали музыку, смотрели фотки на ноуте и дрались подушками.