Размышления о вере и религии (СИ) - Шифнер Любовь "stroka" - Страница 12

Не всё благополучно складывалось у князя со своими родными детьми. Шлейф прежних грехов рюриковичей следовал за их потомками.

Деяния крещёных сыновей князя напоминают современный триллер.

Князь Владимир намеривался завещать власть любимому сыну Борису, которому уже доверил командование дружиной. Двое старших сыновей Святополк Туровский и Ярослав Новгородский восстали против своего отца. Князь Владимир, заточив под стражу Святополка, готовился к войне с Ярославом, но внезапно заболел и скончался. Святополк, недолго размышляя, отправил к брату вышегородских мужей боярских, приказав им: «Не говоря никому, ступайте и убейте брата моего Бориса». Бояре оправдали доверие Святополка и расправились с Борисом «и проткнули его копьями». Глеба ждала та же участь «и был он брошен на берегу между двумя колодами, затем же, взяв его, увезли и положили его рядом с братом его Борисом в церкви святого Василия». Летописец продолжает мрачное повествование: «Святополк же окаянный и злой убил Святослава, послав к нему к горе Угорской, когда тот бежал в Угры. И стал Святополк думать: «Перебью всех своих братьев и стану один владеть Русскою землею».

Тем временем Ярослав развлекался в Новгороде: «было у него множество варягов, и творили они насилие новгородцам и женам их». Новгородцы восстали, перебили варягов, за что и были наказаны рассерженным князем. Но получив печальные известия о смерти отца и братьев, Ярослав пошёл на примирение с новгородцами. «На другой день, собрав остаток новгородцев, сказал Ярослав: «О, милая моя дружина, которую я вчера перебил, а сегодня она оказалась нужна». Утер слезы и обратился к ним на вече: «Отец мой умер, а Святополк сидит в Киеве и убивает братьев своих». И сказали новгородцы: «Хотя, князь, и иссечены братья наши, - можем за тебя бороться!». И собрал Ярослав тысячу варягов, а других воинов 40000, и пошел на Святополка», - сообщается в летописи.

«Борьба между братьями с переменным успехом продолжалась в течение нескольких лет. В 1026 году Ярослав собрал воинов многих, и пришел в Киев, и заключил мир с братом своим Мстиславом у Городца. И разделили по Днепру Русскую землю: Ярослав взял эту сторону, а Мстислав ту. И начали жить мирно и в братолюбии, и затихли усобица и мятеж, и была тишина великая в стране», - с радостью сообщил летописец.

Но как он ошибался. Много кровавых междоусобных войн было впереди у потомков Святого Владимира. Судьба не пощадила рюриковичей. Правление этой династии закончилось убийством Иваном Грозным единородного сына Ивана и недолгим царствованием его младшего сына «блаженного» царя Фёдора Ивановича. По отзыву англичанина Д. Флетчера, новый царь был «росту малого, приземист и толстоват, телосложения слабого и склонен к водянке; нос у него ястребиный, поступь нетвердая от некоторой расслабленности в членах; он тяжел и недеятелен, но всегда улыбается, так что почти смеётся... Он прост и слабоумен, но весьма любезен и хорош в обращении, тих, милостив, не имеет склонности к войне, мало способен к делам политическим и до крайности суеверен». Несмотря на большую религиозность, любил Фёдор смотреть кулачные бои и потехи с медведями, нередко с кровавым исходом для участников.

Последний царь из рода Рюриковичей умер в 1598 г.

Усилием воли и по приказу нельзя внезапно изменить человеку мировоззрение или верование. Известный русский поэт Валерий Брюсов писал: «Если есть «чудо» в христианстве, то только одно: что такая бедная содержанием религия, вся составленная из клочков египетской мудрости, еврейства, неоплатонизма и других учений, могла иметь такой успех. Причина тому, конечно, политическая. Константину «Великому» (которого правильней было бы назвать Отступником) необходимо было отказаться от прежнего представления об императоре, как магистрате народа, и утвердить свой новый абсолютизм на внеземном «божественном» основании. В дальнейшем действовал на варварские народы авторитет Римской империи». Князь Владимир повторил на Руси эксперимент римского императора и небезуспешно. Писатель Владимир Авдеев подметил по этому поводу, что «Самое совершенное оружие — это то, которое нельзя потрогать и увидеть, которое воздействует на нашу нравственность и нравственность наших детей, а через ту — на наследственность, ибо они суть единородные сестры. Чужая завозная религия, украдкой выращенная в парниках чужого умственного климата, по праву может считаться шедевром такого оружия».

Сверкающие позолотой православные церкви поражают воображение прихожан. Да и сами священнослужители в помпезных одеяниях выглядят под стать своим величавым обителям. Весь этот блеск церкви, моление иконам и мощам были суррогатными заменителями поклонению славян Матушке-Природе. Как заметил Протоиерей Александр Мень: «Пышность византийского православия, усвоенная Русью, способствовала выдвижению на первый план, скорее, обрядов, чем содержательной стороны христианства». На этой почве возникали разногласия в среде священников, что сказывалось и на простых людях. Введение новых церковных реформ в 1650 году патриархом Никоном и последовавшее за этим старообрядчество является ярким тому примером.

В течение шести веков правители и духовенство ломали народ, вдалбливая ему в голову новую религию и обряды, а на седьмом патриарх Никон решил научить верующих молиться по другому, греческому образцу. Запрещалось «творить поклоны» стоя на коленях, допускалось до пояса; крестное знамение разрешалось только троеперстное, петь «аллилуйя» не два, а три раза; во время крестного хода двигаться не по солнцу, а против него; иначе надо писать имя Христа - «Иисус» вместо традиционного «Исус». Никон решил заняться исправлением икон. Он требовал выкалывать глаза изображённым слишком реалистично святым и переписывать лики.

Ничем не обоснованные нововведения в Церкви были нужны патриарху, чтобы укрепить и продемонстрировать свою власть. Никон потребовал от царя Алексея Михайловича и бояр поклясться: «нас слушаться во всем как начальника, и пастыря, и отца краснейшего».

Не все верующие слепо следовали за Никоном. Некоторые из них упорно соблюдали прежние церковные обряды, за что получили прозвище старообрядцев или раскольников, впоследствии на них обрушились преследования и наказания. Тысячи были казнены, десятки тысяч после жестоких пыток отправлены в ссылки. В 1681 году собор во главе с патриархом Иоакимом постановил сжигать еретиков. Накануне пасхи в 1685 году было сожжено 90 человек. Чтобы разгрузить свою тюрьму, Синод в январе 1732 году велел 173 заключенных отправить по монастырям для содержания «в цепях и железах и в трудах монастырских неисходно». За такими крутыми мерами по отношению к раскольникам, последовали их массовые самосожжения, принявшие большие размеры в 17-18 веках. Художник Г. Г. Мясоедов мастерски изобразил подобное событие в своей замечательной картине «Самосожигатели». Сводный старообрядческий «синодик» (поминальник) показывает, что только за 1667-1700 годы этой мучительной казни предали себя 8834 человека. Старообрядческие проповедники вдохновляли собратьев на это жуткое действо, обещая им блаженство в загробной жизни.

После таких событий русским людям было не до веселья. Да ещё подоспел новый указ молодого царя Алексея Михайловича с подачи церковников в 40-х годах 17 века против скоморохов. «В одной Москве десятки возов набивали музыкальными инструментами, отнятыми и в боярских, и в дворянских, и в домах посадских людей. И жгли, жгли, жгли» (Дмитрий Жуков об Аввакуме Петрове в книге «Русские писатели XVII века», стр. 39).