Игра страсти - Косински Ежи - Страница 40

— Ты вернешься домой. Сию же минуту, — заявил Фабиан, беря ее за руку.

Но она даже не пошевелилась, и он инстинктивно стиснул ей ладонь. Девушка поморщилась от боли и поднялась с кресла.

— Ну пожалуйста, разреши мне остаться, — произнесла она. — Я хочу тебя видеть. Хочу посмотреть, как ты ездишь верхом.

— Домой. Уходи. — Фабиан потащил девушку за руку к двери. Она неохотно последовала за ним. Выйдя из гостиной, он направил ее к воротам, но тут вспомнил, что может наткнуться на прогуливающихся гостей, и повел ее по дорожке для прислуги.

— Я привезла с собой спальник. Я могла бы спать в лесу и видеть тебя днем, — упрямо продолжала девушка. Она снова попыталась обнять его, и он снова оттолкнул ее.

— Ты поедешь домой, — настойчиво твердил он и, не зная жалости, тащил ее за собой. Шляпа подпрыгивала у нее на голове в такт их шагам.

Они добрались до служебных ворот. При тусклом свете одинокого фонаря он увидел унылую покорность на ее лице. Он вытолкнул ее из ворот и быстрым шагом пошел назад к главному зданию, ни разу не оглянувшись назад. Разведенная дама находилась возле бассейна — там, где он ее оставил, — грациозная, полуразвалившаяся на софе, перелистывая одним пальцем его книгу. Но она оказалась твердым орешком, что лишь подогрело его интерес к ней, и эпизод с девушкой вскоре вылетел у него из головы.

На следующее утро во время тренировки Фабиан ехал по полю, когда в толпе зрителей мелькнула знакомая фигура в джинсовой куртке и широкополой шляпе. Стуча подошвами сандалий по деревянному настилу, опустив плечи, с прыгающими грудями, девушка направлялась к нему.

Возвышаясь над ней на храпящем пони, Фабиан поднял клюшку, словно готовясь ударить ее. Несколько женщин, сидевших на трибунах, смотрели вниз, забавляясь и переговариваясь при виде нелепой пары.

— Что ты тут делаешь? — спросил он ее, понизив голос.

Она подошла еще ближе, и ее лицо поравнялось с лошадиной мордой. На куртку потекла струйка лошадиной слюны. Но девушка, казалось, не замечала этого, ее глаза были устремлены на него.

— Пришла взглянуть на тебя, — проговорила она с улыбкой. — Я по тебе скучаю.

— Я велел тебе отправляться домой, — сказал Фабиан и ткнул ее клюшкой.

— Я спала в лесу, — продолжала девушка. — Такая красота. Мне понравилось ждать тебя.

Он сознавал, что остальные всадники наблюдают за ними. С дальнего угла поля к нему направились два игрока.

— Ты должна вернуться домой! — прошипел он.

— Буду ждать тебя вон там, — спокойно ответила девушка, показывая в сторону леса. — Приезжай, пожалуйста.

— Ты поедешь домой, — повторил он.

Его раздражение передалось и лошади. Девушка вновь посмотрела на него. Увидев ее улыбку, Фабиан понял, что она восприняла его слова словно фразу с экрана телевизора.

— В лесу, — еще раз произнесла девушка, словно подтверждая сказанное. — Сразу за кактусами, — ласково и заискивающе улыбнулась она, не обращая внимания на его гнев. — Но если не сможешь прийти, ничего. Я все равно буду ждать.

— Делай, что хочешь, — злым голосом отвечал Фабиан. — Я к тебе не приду. — Пришпорив пони, он круто повернул к полю, обдав ее грязью.

После разминки на лужайке рядом с полем для поло был устроен завтрак. Гости лежали на ярких подстилках и подушках на траве, в то время как официанты разносили им щедрое угощение хозяина. Хлопанье бутылок с шампанским вспугнуло павлинов, вылетевших из высоких зарослей и направившихся в сторону леса.

Разгоряченный шампанским и утренней тренировкой, он споткнулся о какую-то неровность почвы. За лужайкой простиралась полоса, усаженная кактусами, между которыми он стал пробираться, стараясь не уколоться о шипы. От колючих ветвей и похожих на трупы стволов, нагреваемых полуденным солнцем, исходил запах мертвечины.

Дойдя до конца кактусовой посадки, Фабиан стал углубляться в лесные заросли. Там, среди кустов ежевики, он увидел девушку. Она напевала какую-то песенку, поджидая его. Увидев Фабиана, она поднялась и стала пробираться сквозь лабиринт дикого хмеля.

— Я знала, что ты придешь, — проронила она. — Просто знала.

Завидев, что она протянула к нему руки, ошалевший от жары Фабиан в порыве ярости толкнул ее с такой силой, что она упала спиной в кусты терновника.

— Зачем ты это сделал, Фабиан, зачем? — спросила она с удивлением, но без страха, неловко поднимаясь на ноги. — Я просто хочу видеть тебя. Прошу тебя, разреши мне.

Девушка снова двинулась к нему, у нее в волосах застряли листья, белые лепестки осыпали ее куртку.

— Ты отправишься домой! — рявкнул он.

Испуганная его криком, какая-то птица, с шумом улетела прочь. При виде умоляющего выражения на лице девушки он вышел из себя и принялся хлестать ее то по одной щеке, то по другой, бить тыльной стороной ладони по лицу. Она закричала.

— Ты пойдешь домой, ты пойдешь домой. — Девушка шаталась, груди ее качались из стороны в сторону при каждом ударе. Затем она упала на колени, из глаз у нее текли слезы. Она закрыла лицо руками.

— Но почему, Фабиан, почему? — стонала она, вызывая у него очередной приступ ярости.

Внезапно придя в себя, он остановился. Злость его прошла. Он поднес трясущуюся руку к пересохшему рту. Прерывисто дыша, он смотрел на нее, лежащую в траве у его ног.

— Почему, Фабиан, почему? — хныкала девушка.

— Потому что я не хочу, чтобы ты была здесь. Вот почему! Ты это понимаешь? — Дрожа, он пытался обрести спокойствие. Она медленно поднялась с земли, к лицу ее прилипли травинки.

— Без тебя моя жизнь ничего не стоит, — бормотала она сквозь слезы.

— Если она ничего не стоит без меня, то и со мной она ничего не стоит, — отозвался Фабиан.

— Я только хочу видеть тебя, — упрямо повторяла она. — Хочу быть рядом с тобой. Все, что у меня есть, это ты.

Так же быстро, как она прошла, ярость вновь охватила Фабиана. Схватив девушку за волосы, он приблизил ее к себе. Волосы у нее были потные, свалявшиеся; бледное, веснушчатое лицо распухло от ударов.

— Я только хочу видеть тебя, хочу быть рядом с тобой, — стал передразнивать ее Фабиан, одной рукой держа ее за волосы, а другой — расстегивая ее куртку, отчего груди ее вывалились наружу. Затем он порвал подтяжки, стащил с нее штаны, которые съехали к щиколоткам, обнажив серые панталоны. — Я тебе не телевизор. Ты не можешь включить меня, когда захочешь, — кричал он, отталкивая ее от себя. Она споткнулась, попыталась придержать болтающиеся груди, закрыть искусанные насекомыми ноги. — Не телевизор! — вопил он. — У тебя нет ничего, кроме себя самой! — продолжал он. — Но ты когда-нибудь думаешь о себе? Видишь себя? Слышишь? Ты же не прочла ни одной книжки, не сделала ничего такого, чтобы заставить себя понять, что тебе нужно од жизни или что может дать тебе жизнь. — Фабиан слышал свой свирепый голос, раздававшийся в роще. — Ты ни о чем не думаешь, ничего не видишь, ничего не понимаешь. — У него перехватило дыхание, но он продолжал: — Тебе нечего дать, нечем поделиться. Твои чувства так же грубы, как твое тело, ум твой так же неповоротлив, как твоя задница: жизнь твоя так же пуста, как и твои чувства. Твой телевизор заслуживает твоего общества, но не я.

Девушка выпрямилась, повернувшись к Фабиану и стряхивая с лица траву.

— Может быть, когда-нибудь ты снова будешь ласков со мной. — Он услышал, как девушка по-детски всхлипнула.

— «Когда-нибудь» — это слишком долго. Слишком долго для меня.

Он пошел к тропинке. Девушка вскочила на ноги, подтягивая штаны. В ее всклокоченных волосах застряли листья, бледная кожа покрылась пятнами.

— Я знаю, ты одинок, за тобой некому ухаживать, — заикаясь, проговорила она. — Я буду тебя ждать. Буду здесь.

Он, казалось, утратил рассудок. Дойдя до угла рощи, он повернулся назад и двинулся к девушке. Схватив ее за плечи, принялся трясти ее. Голова ее болталась из стороны в сторону, глаза стали безжизненными, обмякшее тело стало дергаться, груди болтались с такой силой, что, казалось, вот-вот оторвутся.