О поминовении усопших по Уставу Православной Церкви (СИ) - Епископ (Сахаров) Афанасий - Страница 30

После прощального приветствия от предстоятеля, обращенного к почившему, певцы от лица всех предстоящих многолетствуют усопшего, трижды поют заупокойное многолетие - “Вечная память”. И затем уже пред самым выходом из храма должна читаться прощальная молитва, которую по преимуществу следует читать архиерею, аще приключится тамо быти,

По перенесении гроба с телом усопшего из храма к могиле, Устав назначает петь Трисвятое, Пресвятая Троица, Отче наш, и прочая, т. е. молитвословия, входящие в состав заупокойной литии, во время которой заканчивает и самое погребение в земле, и которая заканчивает и самое погребение над засыпанной уже могилой. Этот порядок имеет ввиду древний обычай, когда приходское кладбище располагалось непосредственно около храма и усопшие погребались под сенью своего родного храма. Когда кладбище не близко от храма, когда одной литии не хватает на весь путь, тогда и на этот раз, как и при перенесении гроба из дома в храм начинаем пети одного только Святый Боже со страхом и велиим умилением. И вземши мощи усопшего отходим. Так во всех случаях перенесение тела усопшего сопровождается пением неоднократно повторяемого Трисвятого, торжественной, с неба принесенной ангельской песни, пением которой так часто сопровождается перенесение святынь, Евангелия, плащаницы.

Возвращая землю земле, архиерей или священник прежде закрытия гроба крышкой посыпает тело усопшего землей, произнося при этом: Господня земля и исполнение ея, вселенная и все живущий на ней. Все Господне: и земля и живущий на ней. Поэтому обращение одного из живущих в землю нисколько не изменяет его положения по отношению к Господу.

Затем, в воспоминание о том, что и Тело Господа было помазано миром, предстоятель наливает верху мощей елей от кандила, т. е. елей от лампады, следовательно елей священный. Это действие невольно напоминает о мире на главе, стекающем на браду, на края одежды и предшествующие псаломские слова, что много хорошего и приятного, но всего лучше жить братьям вместе. Это “всего лучше” для верующих не разрушается даже и смертию одного из верующих. Если нет елея, то тело усопшего посыпается пеплом от кадила. И пепел этот не простой, а священный и даже насыщенный ароматами. Он заменяет священный елей и вместе живописует воспоминаемое в Дамаскиновой стихире 3-го гласа пророческое слово: аз есмь земля и пепел.

После сего при продолжающемся пении литии гроб опускается в могилу и во время пения тропарей: Со духи праведных… могила засыпается землей. Затем произносится сугубая ектения и после. того, как могила будет совсем заделана, произносится заключительный отпуст.

Слава Богу, так премудро устроившему, что тот, кто создан был от земли и предназначен для жизни, но для того, вследствии грехопадения вечная жизнь на земле в удалении от Бога была бы вечным наказанием, вечным мучением, теперь по Божию повелению возвращается в землю и чрез это получает вновь вечную жизнь у Бога, там, где нет болезни, печали, воздыхания.

Слава Богу сице устроившему может иметь и другой еще смысл. Слава Богу, удостоившему сего почившего собрата последней почести церковной, - тогда как многие остаются без церковного погребения. Слава Богу, давшему близким и друзьям почившего торжественно почтить его в последний раз, воздать ему последнее целование, проводить его в могилу, какового утешения лишены многие.

Последование погребения священнического отличается большей сложностью, большей продолжительностью и большею торжественностью. Тот, кто в таинстве священства получил благодать освящать других, кому верующие и при жизни его должны были воздавать особое почтение, как отцу духовному своему или своих собратий, при последнем прощании должен быть почтен сугубо сравнительно с тем, как чествуются в подобных случаях все другие освященные таинствами христианскими верные. Того, кто был совершителем служб церковных, кто сам предначинал церковные торжества и ими утешал и услаждал молящихся с ним, подобает в это последнее пребывание с его телом в земном храме усладить трапезою духовною, сугубо изобильною и роскошною. О том, у кого важнейшим делом жизни было молиться о других, подобает в этот знаменательный для него день вознести соборне сугубые, усиленные молитвы. Все это и имеет в виду последование погребения священнического. Оно сохраняет основные части последования погребения мирских человек, но лишь непорочны остаются здесь в том виде, как и там. Все остальное здесь усиливается, умножается, заменяется другим, восполняется новым.

Самое выдающееся отличие этого последования - пять чтений из Апостола и Евангелия. Это придает ему совершенно исключительный характер, ибо изо всех последовании только еще исследование елеосвящения имеет семь апостолов и евангелий, да утреня Великого Пятка 12 евангелий. Каждое чтение апостола и евангелия предваряется целым рядом псалмов, антифонов, тропарей, седальнов. За первыми тремя евангелиями следуют особые молитвы. Пред 5-м апостолом - блаженны, которые здесь не на шестой, особенно грустный глас, как в последовании погребения мирских человек, а на второй, тоже с оттенком некоторой грусти, но полный нежной любви, в данном случае любви духовных детей к духовному отцу. Канон в этом последовании особый, нарочитый, тогда как в мирском погребении субботний из октоиха. Глас для канона здесь тот же, что и там, шестой, но в большей его части, в своеобразном величественном напеве канона Великой Субботы и Великого Четвертка.

Как и в других подобных последованиях канон поется без ирмосов лишь с катавасией по 3, 6, 9 песням. По 6-й песни канона не один, а 24 икоса, каждый заканчивающийся припевом аллилуиа, а весь ряд икосов предваряется и завершается каждением. По 9-й песни по праздничному ексапостиларий содержание которого - славословие Господу от лица усопшего за самую смерть. Ныне упокоихся и обретох ослабу многу, яко преставихся от истления и прилепихся к животу: Господи, слава Тебе. Усопший уже ощущает на себе благодетельность смерти, он успокоился уже от земных волнений, он получил уже ослабу многу от земных скорбей и благодарит Господа. Но он хочет, чтобы и окружающие его гроб прониклись бы таким же настроением, он как бы хочет посильнее и поглубже внушить им эту мысль о благодетельности для человека смерти. Поэтому ексапостиларий здесь необычно повторяется пять раз, переплетаясь с псаломскими стихами, в которых разительное противопоставление: человек - как трава, дни его - как цветок полевой, вышел из него дух, и не стало его и истина Господня пребывает во век. За ексапостиларием следуют утренние псалмы 148-150, стихиры 4, великое славословие, которое читается по будничной редакции, как и на утрени Великого Пятка. Затем поются стихиры Дамаскина: Кая житейская сладость, причем здесь не по одной на каждый глас, а по несколько (2-3) со своими особыми в каждом гласе стихами и богородничными. Весь ряд этих стихир на 8 гласов заканчивается еще особо стоящими тремя стихирами 8-го же гласа. Слава 6-го гласа, и ныне богородичен.

После стихир утренний стих Благо есть, Трисвятое, тропари Покой Спасе… В покоищи Твоем, Господи и богородичен Мати Святая. Затем сугубая ектения, последнее целование и все дальнейшее, как и в мирском последовании. Только при перенесении гроба к могиле поется не начало последней литии, Святый Боже, а ирмосы великого канона Помощник и Покровитель. Знаменательно, что для данного случая избраны ирмосы именно великого канона, выдающегося, исключительного канона. Так соответствует обстановка и своеобразный напев шестого гласа и содержание, а в особенности начала. Служитель Церкви, тот, кто при жизни своей быть может в этом самом храме так часто славословил Господа, теперь оставляя храм, громогласно возвещает провожающим его, что его Помощником и Покровителем по-прежнему остается Господь, что он по-прежнему будет прославлять Господа, возносить Бога отцов своих, а вместе с тем, предполагается, будет и молиться Господу о собратиях своих и чадах духовных. Пение более продолжительное, чем начало литии вызывается и практическими соображениями. Хотя расстояние от храма до могилы иерея еще ближе, чем до могилы мирянина, ибо ей приличествует быть если не в самом храме, то непосредственно около стен храма, но путь до нее длиннее. У нас в древности установился обычай по изнесению гроба иерея из храма обносить его вокруг храма. На это не достанет пения одного только начала литии: последование погребения не говорит об обнесении гроба вокруг храма. Но назначение пения ирмосов Великого Канона, поющихся косным напевом, предполагает какое-то шествие более, продолжительное, чем только от храма до могилы.