Философия права - Чичерин Борис Николаевич - Страница 36

Эти отношения, как сказано, могут быть двоякого рода, отрицательные и положительные, откуда проистекает двоякое требование: 1) не вредить другим, 2) делать другим добро. Отрицательные отношения сводятся к одному общему началу, которое должно служить руководством в действиях людей. Это начало есть уважение к разумному существу как самостоятельной и самоопределяющейся единице. Отсюда основное нравственное предписание – обходиться с людьми по-человечески, как с равными себе разумными существами. Мы видели, что на этом начале основано и право. Оба определения, право и нравственность, исходят из одного корня, из существа человеческой личности, требующей к себе уважения. Правом определяются вытекающие отсюда отношения внешней свободы; нравственность касается только внутренних помыслов, но в этом заключается и требование уважения к праву как выражению человеческой личности. Когда согласное с юридическим законом действие внушено не страхом внешнего наказания, а сознанием долга, оно получает нравственный характер. Но отношения лиц не ограничиваются отрицательным уважением; нравственность требует и положительных действий. Разумное существо, руководящееся общим законом, должно иметь целью других столько же, сколько и себя. Этим предписанием устанавливается нравственная связь между разумными существами. Поэтому положительное правило может быть формулировано так: «делай то, что содействует единению разумных существ, и не делай того, что ведет к их разъединению». Это правило можно назвать законом любви, ибо любовь есть то чувство, которым устанавливается единение людей.

Все эти требования, вытекая из существа разума как такового, составляют для него закон безусловный, независимый от каких бы то ни было внешних определений. Он может видоизменяться в приложении, когда он приходит в соприкосновение с другими элементами; но он всегда должен оставаться верховным руководящим началом человеческой деятельности. Уклонение от него всегда есть нравственное зло.

Как закон безусловный, он простирается за пределы человеческого рода. Разумные существа, с которыми человек может находиться в единении, не ограничиваются равными ему людьми. Общий всем разум указывает на существование абсолютного Разума, от которого все единичные разумы получили свое бытие и который служит им общей связью. Эта идея необходимо присуща человеку как разумному существу. Все относительное предполагает существование абсолютного: таково логически необходимое положение, которое заставляет нас от бытия, имеющего происхождение от другого, возвыситься к бытию самосущему. Это требование коренится в самых основных определениях разума, который, по существу своему, есть сознание абсолютных начал и носитель идеи Абсолютного. Это опять факт, не подлежащий сомнению и необъяснимый с точки зрения чисто опытной теории. Если всё доступное человеку знание ограничивается явлениями, то откуда рождается у него идея Абсолютного? Это не случайное только порождение мысли, стоящей на низком уровне сознания, как утверждают позитивисты, а логически необходимое понятие, без которого немыслимо существование относительного. Человек может заблуждаться насчёт определений Абсолютного и тех форм, в которых оно выражается, но он не может сомневаться в его бытии. В области нравственной к этой идее приводит нас сознание безусловного закона, общего для всех разумных существ: если есть такой закон, то есть и абсолютный Разум, из которого он истекает. Это понятие составляет необходимую принадлежность нравственного миросозерцания, пришедшего к ясному сознанию своих начал. Оно полагается и самим нравственным инстинктом человеческого рода, который всегда и везде связывает нравственный закон с волей Божества. Мы видели, что существование нравственного закона нельзя вывести из воли Божьей, но как скоро мы признаём безусловно обязательный для нас нравственный закон, так мы не можем не признать его истекающим из божественного Разума, а потому – предписанием Божества в отношении к человеку. Именно это даёт ему непоколебимую опору в самих основах истинно человеческого миросозерцания, связывающего свои понятие о мире и жизни идеей Абсолютного. С тем вместе рождается требование единения с этим Абсолютным, посредством вознесения к нему своих мыслей и чувств и подчинения своей воли верховной его воле. Это составляет основание всякой религии. Поэтому нравственность находит в религии самую твердую опору. Этим человеческое связывается с божественным, образуя единый нравственный мир, который представляет явление метафизических сущностей в сознании человека. Вся нравственность есть выражение метафизической сущности человека, возвышающейся над всякими эмпирическими определениями и полагающей себе целью идеальные отношения разумных существ.

Но формальный нравственный закон заключает в себе не одни нравственные цели; он указывает и соответствующие закону побуждения к действию. Таким побуждением может быть только само сознание закона. Оно может быть ясное или смутное, разумное или инстинктивное; во всяком случае человек должен побуждаться к добру одним желанием добра, а не какими-либо эмпирическими выгодами. Бескорыстное желание добра есть именно то, что даёт поступку нравственный характер. Именно это побуждение, а не внешнее действие определяется нравственным законом. Внешние действия состоят под влиянием разно-образных эмпирических условий, от него не зависящих. Как отвлечённо-разумное начало, нравственный закон определяет внутренние помыслы, и только здесь он может явиться безусловным требованием, ибо только здесь человек зависит единственно от самого себя. Отсюда коренное отличие нравственности от права: последним определяются внешние отношения воль, первой – внутренние побуждения; одно устанавливает правила для внешних действий, касаясь внутренних мотивов лишь настолько, насколько они выражаются в первых; другая устанавливает внутренний распорядок человеческой души и касается внешних действий лишь настолько, насколько в них выражается этот внутренний мир. Это различие было вполне выяснено Кантом.

Великий германский философ указал и на то необходимое условие, без которого немыслимо исполнение нравственного закона, а именно – на свободу воли. Для того чтобы исполнить нравственный закон, надобно, чтобы человек имел способность отрешаться от всяких эмпирических мотивов и определяться чисто извнутри себя, на основании отвлечённого сознания закона. Первое, как мы видели, составляет отрицательную, а второе – положительную сторону внутренней свободы человека. Если этой свободы нет, если человек связан эмпирическими мотивами, как утверждают детерминисты, то ни о какой нравственности не может быть речи. На человека можно действовать представлением выгод или страхом наказания в видах общественной пользы; но в этом нравственного ничего нет. Нравственно только то, что человек делает по собственному внутреннему побуждению, из бескорыстного желания добра, а это возможно только при отрешении от всяких эмпирических мотивов, то есть без всякого внимания к человеческим наградам и наказаниям. Как система метафизических определений, нравственность для своего осуществления требует метафизической способности, а именно такова свобода воли.

Вследствие этого закон в отношении к свободе имеет значение не физической, а нравственной необходимости. Он исполняется не потому, что не может не исполняться, а потому, что человек сам хочет его исполнить. Свобода есть самоопределение, в отношении к которому закон является как требование, или предписание.

Для разумного существа исполнение его есть обязанность. В этом состоит существенное различие между естественными законами и нравственными. Первые суть необходимые отношения вещей, вторые суть требования, обращённые к разумно-свободным существам. Непреложная необходимость, с которой исполняются естественные законы, не составляет, однако, их преимущества. Напротив, высокое достоинство разумных существ состоит именно в том, что они исполняют закон не по принуждению, а добровольно. Это высший, метафизический мир свободы и нравственности, возвышающийся над низменной областью естественных определений и призванный владычествовать над последними. Но это высшее достоинство заключает в себе и возможность уклонения. Свобода есть самоопределение, а в самоопределении заключается, как мы уже видели, выбор между различными путями. Самоопределение к добру именно потому является выражением свободы, что в нём содержится возможность противоположного. Нравственные поступки человека вменяются ему в заслугу потому, что он мог действовать иначе. Свобода добра есть вместе свобода зла.