Зона зла - Щелоков Александр Александрович - Страница 60

• Предыдущая
• 60/78
• Следующая

Два дня поряд, возвращаясь со стрельбища, они продолжали работать с картой, стараясь запечатлеть в памяти особенности рельефа, систему дорог, расположение населенных пунктов.

У военных и географов нередко одни интересы, но разные цели…

Милена встретила Илича у полевой кухни штаба во время обеда. С алюминиевой миской чорбы она подсела к нему.

– Есть интересные новости.

– Что опять?

– Прибыла группа русских.

– Русские сюда приезжают часто. Добровольцы. «Царские волки» или как их там…

– Это не «волки». Что-то другое.

– Почему так решила?

– Группа небольшая. Пять человек. С ними общаются только сам командующий и полковник Циринарич из разведки.

– Хорошо, успокойся. У меня с Циринаричем так, – Илич согнул указательные пальцы обеих рук крючками, сцепил их и потянул в разные стороны. – Попрошу его, он подключит меня к делу. Все и узнаем.

План Иличу удался. Пришлось лишь напомнить шефу, что он, Звездан, свободно говорит по-русски, и вопрос решился как бы сам собой.

Большим своим успехом Илич счел то, что ему довелось присутствовать на совещании русских, которые уточняли последние детали выхода на «Путь Аллаха» для проведения там диверсий. Проводил совещание полковник Черный. Так командира русских представили Иличу в штабе армии. Истиную фамилию его вряд ли знал кто-то, кроме начальника штаба. Да разве в фамилии главное?

Русские собрались у подробной карты района действий. Ее из разведотдела принес сам Илич и, старательно разгладив, расстелил на столе в домике, где поселили диверсантов.

– Я избрал кружной, но безопасный путь. Попрошу запомнить маршрут. – Крюков посмотрел на товарищей. – Война. На ней может всякое случиться…

Капитан Илич кивнул понимающе: он явно одобрял предусмотрительность русского командира.

– Так, – Крюков двинул карандаш по предполагаемому маршруту. – От Циглана двинемся на северо-запад до Брезова. Затем круто берем на юго-запад. Хотелось бы добраться на машине до Ниски Воды, но сумеем ли – это вопрос.

Илич с деланным безразличием следил за движениями карандаша по карте. Окончив прорисовку маршрута, Крюков спросил серба:

– Как считаете, капитан, такой план осуществим?

Илич изобразил глубокую задумчивость. Потрогал лоб, помял подбородок, провел пальцем по усам. Потом высокомудро изрек:

– Разумный план. От Циглана до Брезова вы проедете без труда. До Ниски Воды дорога хуже. Хотя там расстояние небольшое, лучше пешачити. И само будите будни!

Мишин насчет «пешачите» понял. Что такое «будите будни», тут же пояснил Крюков, подсказав Иличу русский вариант выражения – «Будьте бдительны».

Лукин обратил внимание на несоответствие привязки маршрута к тем точкам, которые они намечали еще в Москве. Но тут же вспомнил предупреждение командира, что в присутствии посторонних разговоров о подлинных задачах группы идти не будет. Вспомнил и сразу утратил интерес ко всему, что объяснял Крюков.

– Нам выделена машина – джип-вездеход. Стоит у штаба на охраняемой стоянке. Уходим завтра в шесть утра. Демин берет машину и подгоняет ее сюда. Здесь грузимся, и вперед!

Крюков посмотрел на Илича.

– Скажите, капитан, с кем у нас больше всего вероятности встретиться в рейде? Я имею в виду душманов.

Крюков задал вопрос Иличу, но первым на него среагировал Мишин. Слово «душман» для него все еще оставалось отголоском афганской войны, и он воспринял его с удивлением, как оговорку.

– Душманов?!

– Такое. – Илич понял удивление Мишина правильно. – По-русски «враг», по-сербски – «душман».

– Ясно. – Мишин тряхнул головой, продолжая удивляться странным капризам языка людей. – Вот уж не думал…

Илич мгновение помедлил, думая, как поточнее сформулировать мысль. Врать он не собирался. Это не вызывалось необходимостью.

Русские могли получить консультацию у других специалистов разведки, и сопоставление сведений бросило бы на него если не подозрение, то тень некомпетентности.

– Встречи могут быть самые разные. С разведкой мусульман и хорватов. С боевыми армейскими подразделениями. С группами мусульманской милиции. С добровольцами…

– Кого имеете в виду? – Демин попросил уточнения.

– На той стороне есть формирования моджахедов из Ирана, Афганистана. Есть бойцы из Ливана. Одно время были даже фашисты из Норвегии. Но наиболее опасны – усташи. Хорватские фашисты.

– Идейные? – Демина интересовали детали.

– Не думаю. Среди усташей много уголовников. Им выгодно носить военную форму. И оружие.

– Спасибо, капитан. – Крюков произнес это так, что все поняли – разговор окончен. – Теперь, если вы позволите, мы отдохнем.

Все встали.

– Симпатичный человек, – сказала Верочка, когда Илич вышел.

– Командир, – Мишин задал вопрос словно бы между прочим, – как я понял, наши планы не меняются? Это в отношении движения на Кривудав?

– Конечно, мы же давно обо всем договорились.

– Но вы докладывали так убедительно…

– А как можно иначе?

– Это было необходимо? – Демин любил уточнять детали. – Весь спектакль для одного человека?

– Конечно, Юрий Петрович. Умолчание – худшая ошибка в подобных делах. Вы никогда не обращали внимание на российские заборы? В них обычно ни дырочки, ни щелки. А народ любопытен. За забор только слепому взглянуть не хочется. На Западе на стройках в таких ограждениях специально оставляют дыры. Тебе интересно? Загляни. Вы думаете, наше появление здесь не будет замечено? Еще как! И сразу появятся любопытные. Удовлетворить их интерес к себе мы должны сами.

– Думаете, этот Илич организует утечку?

– Не знаю, тем не менее укладывать свой парашют каждый десантник должен сам. Разве не так?

– Вам не понравился Илич?

– Почему? Нормальный мужик.

Крюков не лицемерил. Серб-капитан вызывал у него симпатию. Легкий, подвижный и в то же время крайне сосредоточенный, он оставлял приятное впечатление. От него исходили явственно ощутимые волны энергии. По отзывам начальников, с которыми общался Крюков, Ийич был «храбар войник». Уже с первых дней войны лейтенант выделился среди других офицеров удачливостью и получил под команду взвод разведки. В делах, как говорили, ему сопутствовал успех. Он без страха совершал глубокие рейды в тыл противника, приводил с собой пленных, приносил ценные сведения об обороне и планах чужой стороны.

После тяжелого ранения Илича оставили при штабе, и он занимался оперативной работой в разведотделе. К группе Черного – так был представлен Крюков всем, кто с ним общался, – Илича приставили с учетом, что он свободно говорил по-русски. Никто, в том числе непосредственный начальник Илича, не знал, сколько ловкости потребовалось капитану, чтобы получить это назначение.

Вечером, ближе к полуночи, к Иличу пришла Милена. Устало швырнула на стол дамскую сумочку, сняла пояс с пистолетом. Села на край постели, где лежал, вытянувшись в рост, Звездан.

– Ты сообщил о русских Зорану?

– Да.

– Сколько раз говорила – не спеши.

Илич небрежно отмахнулся.

– Хватит о делах. Мне они надоели. Иди сюда…

Милена оттолкнула руку, протянувшуюся к ней.

– Подожди. Надо поговорить серьезно.

– Тебя что-то беспокоит?

Милена придвинулась к нему поближе, обняла его, припала щекой к его щеке.

– Звездан, тебе не надоело так жить?

– Как?

– Мы все время на острие. Не знаю, сколько такое будет продолжаться, но меня это пугает. У любой веревочки есть конец. Я боюсь, что она перехватит горло. И тебе и мне… В любом случае. Поймают здесь или останутся недовольными там. Ты об этом думал?

Илич, конечно, думал. Мысль о возможном возмездии не оставляла его никогда. Однако признаться в своих слабостях, особенно женщине, он считал позорным. Уже давно Илич, успокаивая себя, стал считать, что он не издайник – поганый для всех предатель, а изведник – разведчик. С точки зрения здравого смысла такое оправдание было бесполезным – предатель всегда им остается, как его ни называй, но для успокоения совести Иличу этого хватало. Ответил, не выдавая тревоги, которую пробудили в нем слова Милены:

• Предыдущая
• 60/78
• Следующая