Семиотические исследования - Розин Вадим Маркович - Страница 18

Выше я отметил, что новый этап моих семиотических исследований начался после работ, посвященных изучению психических реальностей. Рассмотрение психических реальностей дает также материал и для обсуждения символизма и роли интерпретаций. Еще в конце 60-х годов меня заинтересовала такая реальность как сновидения.

Часто мы слышим: я сегодня не в себе, совершенно не выспался, не отдохнул. При этом большинство людей считают, что можно лучше отдохнуть, если спишь без сновидений, как «мертвый». Но ведь известно, каждую ночь мы примерно половину времени (в период так называемого «быстрого сна») видим сны, хотя не всегда помним об этом. Забегая вперед, скажу: сновидения не только дают нам возможность отдохнуть, но и охраняют наше психическое здоровье.

Почему же психика человека не всегда отдыхает в это, кажется, самой природой предназначенное для отдыха время? Однако есть еще более удивительное обстоятельство: человек нередко видит сны, совершенно не осознавая того, и днем. Каждому знакома ситуация после бессонной ночи: в голову лезут посторонние мысли, трудно сосредоточиться, внимание блуждает и сбивается. В чем дело? Оказывается, мы досматриваем сны, но, так сказать, контрабандой, они маскируются под видом посторонних, «бодрствующих» мыслей и образов. Если это так, то, вероятно, сновидения – вовсе не случайная помеха в деятельности нашей психики, работающей в «сонном режиме»; они выполняют в жизни человека какую-то чрезвычайно важную роль.

Природой сновидений интересовались еще античные философы. Однако только в конце XIX – начале ХХ столетия были намечены две основные естественнонаучные концепции сновидений – физиологическая, в основном отраженная в работах нашего замечательного физиолога И. П. Павлова, и психологическая, отцом которой стал З. Фрейд и на которую, как известно, опирались многие исследователи.

По теории Павлова, связывающей внутреннее торможение клеток с их усталостью и необходимостью отдыха, хорошо отдохнувший человек должен спать меньше, чем плохо отдохнувший, но это в общем случае не так. Уже Клаперед заметил, что человек часто засыпает, не будучи усталым, и наоборот, сильное перевозбуждение не дает ему уснуть. Плохо объясняются с точки зрения павловской теории также случаи «летаргического сна» и продолжительного бодрствования. К тому же современные физиологические исследования показали, что в биологическом отношении сон – это активный процесс, ничего общего не имеющий с разлитым торможением. Так, профессор Вейн пишет: «Далеко не все положения, выдвинутые по этому поводу И. П. Павловым, выдержали проверку временем… с течением времени положение о разлитом торможении не подтвердилось… Однако сон – активный процесс, усиленная деятельность синхронизирующих аппаратов. Исходя из этого, трудно представить себе даже теоретически общее торможение в мозгу… Работы нейрофизиологов показали, что во время сна не отмечается количественного преобладания заторможенных нейронов над возбужденными. Многие нейроны даже усиливают спонтанную активность… Эти данные являются прямым доказательством того, что разлитого торможения во время сна не существует» (16. с.19–27). Кроме того, по физиологической концепции, сновидения или их прерывание не должны вызывать в организме человека заметных изменений, однако наблюдения свидетельствуют об обратном. «В период быстрого сна, – пишет Вейн, – человек видит сновидения… Если в периоде медленного сна наблюдаются урежение дыхания, пульса, снижение артериального давления, то в быстром сне возникает «вегетативная буря», регистрируется учащение и нерегулярность дыхания, пульс неритмичный и частый, артериальное давление повышается. Подобные сдвиги могут достигать 50 % от исходного уровня… У всех обследованных лишение сна сопровождается однотипными явлениями. Нарастает эмоциональная неуравновешенность… нарастает утомление… возникают суетливость, ненужные движения, нереальные идеи… зрение становится расплывчатым… Через 90 часов появляются галлюцинации. К 200-му часу испытуемый чувствует себя жертвой садистского заговора. Сон в течение 12–14 часов снимает все патологические проявления» (16, с. 34, 80).

Если для Павлова сновидения – процесс побочный, то Фрейд наделял их важной охранительной функцией. Он считал, что мысли и желания человека постоянно стремятся из бессознательной «инстанции психики» в сознательную, но на их пути стоит предсознательная инстанция, осуществляющая функцию цензуры и критики. В бодрствующем состоянии предсознание пропускает только те мысли и желания, которые социально и культурно аргументированы, т. е. признаются нормальными. У сонного человека действие цензуры и критики ослабевает, и в сознание проникают те мысли и желания, которые в бодрствующем состоянии были подавлены, не осуществлены. Попав в сознание, неудовлетворенные бессознательные желания удовлетворяются, проживаются, и этот процесс образует сновидение. Его условием является сокрытие, маскировка истинных бессознательных мыслей (чтобы отчасти удовлетворить требованию цензуры), поэтому для самого сознания бессознательные мысли выступают уже в виде символов и метафор. «Ближайшие скрытые мысли, – пишет Фрейд, – обнаруживаемые путем анализа, поражают нас своей необычной внешностью: они являются нам не в трезвых словесных формах, которыми наше мышление обыкновенно пользуется, а скорее выражаются нам символически, посредством метафор» (86, с. 35).

По Фрейду, центральная задача психологии сна – проникнуть в скрытые, замаскированные мысли, символически и метафорично выраженные в сновидениях. Выделенные Фрейдом закономерности сновидений – «сгущение» образов, «вытеснение», «переоценка психических ценностей», «конструирование ситуаций» и т. п. – до сих пор успешно используются в анализе сновидений. Например, под «сгущением образов» Фрейд понимает составление в сновидении нового образа из нескольких уже известных человеку. Ту же процедуру наш психолог Касаткин называет «слиянием» впечатлений и подробно анализирует в своей работе (см.: 34). Однако предложенный Фрейдом механизм сновидения во многих отношениях вызывает сомнение. Бросается в глаза странность отношений, заданных между сознанием и бессознательной инстанцией, которые напоминают взаимоотношения между строгим учителем и нерадивым учеником. Эту странность Фрейд объясняет тем, что в человеке ведут непримиримую борьбу две противоположные сферы: инстинктивных, бессознательных сексуальных влечений и культурных, сознательных норм. Пансексуализм Фрейда и преувеличение им конфликтности биологических и социальных начал человека хорошо известны и критиковались в литературе.

Прежде чем перейти к изложению собственной концепции о природе сновидений, перечислю вопросы, на которые она должна ответить: в чем природа сновидений, какую роль играют сновидения в жизни человека, почему нередко они сюжетно разорваны, почему многие утверждают, что не видят снов (хотя экспериментально доказано, что это не так), имеет ли смысл прерывать или сокращать сон (сновидения), почему лишение сновидений ведет к психическим напряжениям или даже психическим заболеваниям (эксперименты на животных показали, что полное лишение сновидений приводит к их гибели)? Далее, известно, что телесные изменения (температура, различные заболевания, прием алкоголя или наркотиков) влияют на характер сновидений, в частности, резко возрастает возможность видеть сны, сновидения нередко переплетаются с явью, по содержанию могут напоминать кошмары. Наконец, требует осмысления известный каждому феномен необычности, силы многих сновидений (как часто мы просыпаемся в страхе или с сердцебиением от какого-нибудь жуткого сна, так что иной раз думаешь: «Слава Богу, что это только сон»).

Теперь вопрос: для чего вообще объяснять сновидения? Я хочу в правдоподобном объяснении связать различные проявления сновидений, понять сновидения в более широкой картине психической активности человека, но не прогнозировать их течение и развитие. При этом, поскольку меня будут интересовать достаточно универсальные факты, а не личностные особенности «снопостроений» и «снопереживаний», я пока буду игнорировать онтогенетические и культурные различия.