Хуан Дьявол (ЛП) - Адамс Браво Каридад - Страница 18

• Предыдущая
• 18/60
• Следующая

- Не думаю. В любом случае, нет причин для беспокойства; твое безумство не будет против тебя. Ты достаточно эгоистична.

- Ты оскорбляешь меня! Ты последний мерзавец!

- Тогда тебе лучше освободиться от меня! Доброй ночи…

- Нет, ты не уйдешь вот так!

- Уйду, делай, что хочешь, говори, что хочешь. Ты больше не интересуешь меня, Айме. Понимаешь? Мне до тебя нет дела. Ты не будешь больше мне мешать. А теперь, с твоего разрешения, я попрощаюсь с матерью. – И отойдя, чуть повысил голос: – Баутиста! Баутиста…!

- Вы звали, сеньор? – спросил слуга, приближаясь к Ренато.

- Пусть подготовят мне коня у подножья веранды!

Ренато отдал распоряжения властным тоном, а затем быстрыми шагами удалился, оставив в замешательстве Баутисту, который вышел из задумчивости, когда позвала Айме:

- Баутиста… Баутиста…! Я уже два часа кричу! Мою лошадь, немедленно!

- Вашу лошадь… вашу лошадь? – пробормотал Баутиста глубоко удивленный. – Сеньора хочет сказать…?

- Хочу сказать, чтобы ты немедленно оседлал мою лошадь; на которую вчера осмелился сесть без моего разрешения. Пусть ее немедленно оседлают. Хочу, чтобы она стояла у подножья веранды, прежде чем Ренато уедет.

- Боже мой… Боже мой… Что стряслось здесь? – пожаловался Баутиста, удаляясь, чтобы выполнить полученные приказы.

- Ана… Ана…! Беги в комнату доньи Софии и скажи, что я поехала на лошади… поехала проводить мужа, потому что имею полное право ехать за ним.

- А если она спит?

- Разбуди, кричи, устрой скандал, что сможешь. Она не спит, потому что там Ренато…

- Хозяин Ренато? И перед хозяином Ренато я скажу…? – растерянно удивилась метиска.

- Пусть тебя услышит он, этого я и хочу! Скажи, что я сказала, что пойду с ним и меня не интересует, что могу умереть, потерять сына. Хочу, чтобы все слышали, обсуждали. Стучи сильно в дверь, и кричи, поняла? Кричи…! Беги же…!

Она резко подтолкнула ее, заставляя выйти. С быстротой, присущей гневу, Айме надела юбку поверх надетого платья, зашнуровала ботинки и, схватив хлыст побежала к веранде, яростно оглянувшись. Словно там был Ренато, которому она пригрозила:

- Я еще могу сделать то, что тебя выведет, Ренато Д`Отремон, еще могу заставить тебя страдать!

Ренато не сдержал выражения отвращения, которое вызвало у него присутствие Янины, когда он вошел в комнату матери. Почти не глядя на нее, он прошел в комнату, оставив позади прихожую с темной мебелью, и нетерпеливо встал в роскошной старинной спальне. Служанка проследовала за ним, словно тень, объяснив:

- Сеньора вышла послушать рассветную мессу, которая ежедневно проходит в пять часов в Скиту, там наверху, за душу хозяина дона Франсиско. Сеньора очень скрытная и много дел делает так.

- Действительно, моя мать очень скрытная, но вижу, у нее нет от тебя секретов.

- Я раздражаю вас, сеньор Ренато? Знаю, имела несчастье не понравиться вам и попросила сеньору уволить меня, но сеньора не пожелала и не уволит. Сеньор очень жесток со мной. Он ненавидит меня, словно я виновата в том, что с ним произошло. Я могла бы поклясться, отдать свою кровь, отдать жизнь за…

Печальная, обиженная, раненая в самое больное, отступала Янина, прижав к груди флакон, который прятался в одеждах: дьявольское пойло, которым напрасно искала случай воспользоваться, последнее средство, которое Кума дала ей. Глаза Ренато загорелись вспышкой свирепой злобы:

- Хватит, хватит! Я устал от тебя. Я не могу сделать в доме ни шага, чтобы не столкнуться с тобой. Нет ничего ненавистней назойливой служанки, а ты даже хуже. Когда ты оставишь меня в покое? Когда прекратишь приставать?

- Вы самый неблагодарный мужчина! – взорвалась Янина, теряя все самообладание. – Вы заслуживаете всего, что с вами происходит.

- Что…? Что ты сказала?

- То, что сказала! Тем хуже, если вы не понимаете. Все на свете знают, но только не вы. Отпустите меня, дайте выйти! Теперь не хотите, чтобы я ушла? Тогда я сама уйду, уйду туда, где вы никогда не увидите меня!

- Теперь ты не уйдешь, пока не договоришь. Заканчивай, говори, скажи все. Выпусти наконец яд, который у тебя внутри, выплюни желчь, которой сочишься. Скажи, что происходит такого, о чем знают все! Говори наконец или…! – В усиленной схватке упал на пол флакон, ревностно охраняемый Яниной у груди, и Ренато захотел знать: – Что это? Что ты там прячешь?

- Отпустите меня… оставьте! Ничего…! Лекарство…!

- Ложь! Грязное пойло. Уверен, это настойка колдуньи. Только этого тебе не хватало, чтобы завершить все! Я был прав, когда сказал матери. Я всегда был прав насчет тебя, что мне показалась с первого же дня. Теперь ты не уйдешь, а вылетишь из этого дома навсегда, и знай, что обманывала мою бедную мать, но меня никогда не могла обмануть.

- Нет! Вас обманывала только она! – выплюнула Янина бешено, уже вне себя. – Она, она, да. Но ей вы простите все, потому что она…

- Боже мой, Боже мой…! – крича, ворвалась Ана. Увидела Ренато, и преувеличивая фарс, воскликнула: – Ай, сеньор Ренато! Где сеньора София? Сеньора Айме убьется…! Сеньора Айме убьет ребенка!

Ренато резко выпустил запястья Янины и повернулся к туповатой служанке, которая жестикулировала и кричала. Секунду он глядел не понимая, напряженный от негодования и злобы, усиленно сдерживая порыв ударить ее кулаком, и освобожденная от удерживающих ее рук Янина воспользовалась моментом, чтобы сбежать.

- Ай, сеньор Ренато, не позволяйте ей уезжать! – взывала Ана, притворяясь, что громко плачет. – Она сказала, что поедет с вами на лошади, ее не волнует, что она убьется и потеряет ребенка.

- Какую чушь ты несешь?

- Она словно обезумела, хозяин. Она оделась, надела ботинки, шпоры, юбку и села верхом, приказав Баутисте оседлать ее лошадь, на которую сеньора София не хотела, чтобы та садилась, а теперь… она сказала, что ее не волнует умереть, что никто не обратит внимания, никто, а вы тем более, сеньор. Потому что вы обидели ее. И вы знаете, как будет плохо сеньоре Софии, если та потеряет ребенка. Потому что сеньора София…

Ренато не стал больше слушать заученные причитания служанки, и быстрыми шагами вышел искать жену, крича:

- Айме… Айме…!

Айме слышала, видела, но не ответила. Она предвидела это и знала, больше летела, чем бежала, добралась до заднего двора дома, перед которым стоял оседланный гнедой жеребец Ренато. Она запрыгнула на седло, овладев мимолетным ужасом, и схватилась за гриву, вырвав поводья из рук Баутисты, который торопливо выкрикнул:

- Сеньора Айме! Это конь сеньора! Минутку…

- Отпусти! Отпусти, идиот…!

- Схвати лошадь, Баутиста! – приказал Ренато, приближаясь поспешно. – Айме… Айме…! Ты сошла с ума? Ты же убьешься! Держи поводья! Не скачи так! Айме…! Быстро, другого коня! – крикнул Ренато. – Эта дура убьет себя!

- Будет хуже, если вы последуете за ней, – заметил Баутиста. – Оставьте ее, сеньор! Если вы поедете на другом коне, позади жеребца, то он понесется!

Ренато подбежал к другому жеребцу, который чуть не ускользнул от рук, которые пытались его оседлать; держась за гриву, он проворно прыгнул на голую спину. Яростно ударяя по животному, схватив узду, он заставил благородного жеребца лететь за другим, который был только облаком пыли, различимом на пути в гору.

В дверях Скита, сооруженного по приказу четырнадцать лет назад, где разделялись суровые холмы, образовывая ущелье, остановилась донья София, словно застигнутая мыслями врасплох. Закончилась месса, которую она слушала в одиночестве, отдавая последнюю дань сеньору де Кампо Реаль. Только старая соседка-богомолка и ответственный за чистоту мальчик-служка принимали участие в мессе вместе с бледной суровой сеньорой. Теперь все ушли. Она осталась одна и почему-то вздрагивала, глядя на то, чего не могла понять, а священник, прибывший в этот день, подошел и спросил со странным выражением:

- Донья София, что там происходит?

- Я бы сама хотела знать. Отец… Бежит конь… Взбирается в гору… Видите пыльное облако на дороге с плантаций? Он кажется бежит необузданно…

• Предыдущая
• 18/60
• Следующая