Запад и Восток - Кузьмина Надежда М. - Страница 19

• Предыдущая
• 19/104
• Следующая

«Шооон!»

«Буфеты нашёл, сейчас будут».

«Мне нужно ещё что-нибудь железное или медное, крючки на стену сделать. А ещё косу лука, лучше красного, плоского такого», — заторопилась я.

В ответ Шон одарил меня целой гаммой эмоций. Но смех там тоже был. Так что если и сердится, то не очень…

В избе мы и заночевали. В первый раз. Потому что после тушёного кролика долго валялись на тёплых досках террасы, глядя, как садится за дальний лес солнце и зажигаются звёзды, а потом решили, что идти никуда не хотим, нам и тут хорошо. И остались. И теперь я вытянулась на прохладных льняных простынях рядом с уже спящим Асом, вслушиваясь в звуки ночного леса, — гул ветра в вершинах елей, пересвистывание незнакомых птиц. От лиственницы шёл свежий смолистый дух, что-то чуть потрескивало — хотя брёвна и были в основном сухими, дом всё равно должен дать осадку. В окошки сквозь закрытые жалюзи сочился смутный серый почти неразличимый свет, но мне хватало. Как же здорово! Вернулось то, что я чувствовала когда-то в доме Тин, — ощущение надёжности, правильности. И счастья. Улыбнулась — вот чем я заслужила, что со мной так носятся? Шон не только притаранил три здоровенных резных буфета, но ещё приволок большое зеркало в деревянной оправе, которое отдал Ри, и комод в свою комнату, сообщив, что чистые носки надо где-то хранить, неудобно искать парные, когда всё по углам раскидано. Не забыл и запрошенный лук, и свежий хлеб, а ещё большую корзину спелых краснобоких яблок. А последний подарок учителя просто меня восхитил. Пока кролик, благоухая лавровым листом, булькал на печке, а я его сторожила с длинной деревянной ложкой, Шон бродил вокруг дома. Потом — я видела в контрольной сети — надолго застыл недалеко от дуба. После чего вернулся в дом, сунул нос в мою кастрюлю, наставил на недоваренного кролика длинный палец и через полминуты объявил, что еда готова. Потому что он, Шон, уже голодный. Так что нефига время тянуть. Я только глазами захлопала. Шон подмигнул.

После ужина я, сыто икающая и подпираемая Асом, выползла на пленэр, посмотреть, получится отгадать или нет, что делал Шон под дубом. И открыла рот. Причём отвесила челюсть не я одна. Замечу, что до сего момента, в отличие от меня, до сих пор способной выразить восторг разинутой варежкой, Аскани никогда себя так не ронял. Но тут было чему восхититься — рядом с дубом из земли забил чистый родник! А чуть ниже по течению Шон устроил то ли крошечный прудик, то ли большую ванну — красиво обложенную большими камнями, с песчаным дном и проточной водой. Дальше ручеёк тёк по склону вниз, к Кувшинке, теряясь в траве…

Ас обнял меня за плечи:

— Когда-нибудь я тоже так смогу. Только скажи, чего ты хочешь!

— Знаю, что сможешь, — улыбнулась я. — А хочу, чтобы ты всегда был рядом.

Ас расцвёл.

Но Шон, Шон…

Шон предсказуемо ушёл спать наверх, в комнату, соседнюю с той, что объявила своей Ри. Какое-то время сверху слышались шаги, какая-то возня — в деревянных домах акустика о-го-го, потом всё стихло. И теперь я лежала, прижавшись к Асу, вслушивалась в темноту, перебирала в памяти события прошедшего дня и улыбалась…

Поутру я, как когда-то, проснулась с рассветом. Вышла наружу, поджимая от утреннего влажного холода босые ступни и моргая на молочную пелену тумана, затянувшую речку внизу. Задумалась — и что надо сделать в первую очередь? Ну, кроме как умыться. И с удивлением поняла, что ничего. Совсем ни-че-го. Не надо ни таскать воду, ни кого-то кормить и доить, ни что-то готовить, ни даже на линейку бежать… странно-то как. Будто даже чего-то не хватает. Ладно, тогда сяду, помедитирую… Устроилась на террасе, привалившись к стене дома, и закрыла глаза…

Пока лелеяла свой Источник на снежной поляне, перебирая нити, всматриваясь, погружаясь в себя, снова возникло ощущение, что на меня глядят. Только не изнутри, а снаружи. Открыла глаза и, не шевелясь, стала озираться. И увидела, что в сером утреннем свете в десятке шагов от меня сидит лиса. Наверное, рыжая, в предрассветном сумраке она тоже казалась серой. Остромордая, ушастая, глаза блестят. Смотрит, чуть склонив голову, с любопытством. Потом, словно найдя ответ на какой-то вопрос, поднялась и потрусила прочь, к лесу. Я улыбнулась — хорошо, что звери тут непуганые.

— Тайру мне заваришь? — раздалось сзади.

— Да, Шон, сейчас!

Ещё один любитель ранних побудок. Врал он всё тогда, что спать хочет!

— Не забыла? Ну ты вредина… Придумала, что делаем сегодня?

— Шон, я тоже стог сена хочу. Оно пахнет здорово! И валяться на нём… — И сбилась: — Шон, у тебя ж уйма дел, а ты столько времени на нас тратишь!

Шон пожал плечами:

— Да там дела, которые и без меня переделают. Может, не так быстро… но справятся. Я ж тебе говорил, что незаменимых нет. А вот с вами надо что-то решать. Пока мы вот так туда-сюда мотаемся, вас не подловить никак… но хотелось бы подстраховаться получше. Амулеты я вам другие сделаю и поставлю и маяки, и сигнализацию, и аварийную телепортацию, и кое-что ещё… и всё равно есть ощущение, что выпускать вас из виду не стоит.

Выходит, он рядом из чувства долга?

Шон подошёл ближе, опустился на влажные от утренней росы доски в локте от меня, качнул встрёпанной головой:

— Что у тебя с мозгами, воробей? Иногда ты умница, а иногда…

Любопытство погубило кошку.

Но этот зуд не унять. Ни кошке, ни мне.

— Шон, а… — А как спросить-то? Как ты ко мне относишься? Или: кто я для тебя? Или надо как-то по-другому?

— Ты пиявка приставучая, дракошкина личинка! Я тайры полчаса назад попросил — и где? — Шон усмехнулся и, протянув руку, легонько щёлкнул меня по носу: — И да, косой я махать не буду, не рассчитывай! Проще стог купить и через портал пропихнуть. Время дороже.

Я задумалась: а вот если бы стог, да на Луну! А потом лежать там на сене, смотреть на плывущие и пылающие гроздья огромных ярких звёзд…

— Пыль от сена замучает. Там сила тяжести маленькая, труха будет летать до бесконечности, зачихаешься.

Жалко. А то бы смешно было — на Луне, да вдруг стог сена.

— Знаешь, была у нас шутка, когда я построил первый купол и подарил его на день рождения Ардену. Что посмотрит какой-нибудь астроном на Луну в телескоп и узрит там… — Шон мотнул головой и, почему-то отвернувшись от меня, зафыркал в кулак.

Ага! Диван и стог! И нас, пьющих тайру!

Шон фыркнул в последний раз. А потом посмотрел строго:

— Тайра где?

Сейчас будет!

Нет, всё же как мне понять, что в голове у Шона? Может, попробовать проанализировать язык его телодвижений по Асовой книжке? Куда там носки сапог смотрят, кроме как к кастрюле с остатками тушёного кролика и полке, на которую мы уже напихали книг?

Только Шон же меня насквозь видит… и если начну следить, с учителя запросто станется поприкалываться, чтоб меня совсем запутать…

— Чего тебя путать-то? — подмигнул карим глазом Шон из кресла-качалки. — Ты и без посторонней помощи отлично сама себе голову заморочишь. Попробуй-ка честно ответить, что тебе самой от меня надо — ты хочешь быть как я или со мной?

Ой! Ну вот… Заморгала на Шона. И в самом деле, а чего мне надо-то? Я же замуж даже за Аса до сих пор идти боюсь. А о ком другом и говорить не приходится… Но быть как Шон я хочу точно, тут даже сомнений нет. Магичить, исследовать всё вокруг, играть миром и в то же время беречь его… Да, это моё! А делать такое рядом с Шоном — это мечта. Только бы мне до него дотянуться, чтоб учителю тоже стало со мной интересно!

— Бедный выхухоль… Есть понятие «жена гения». А он у нас будет «мужем гении», — блеснул зубами вредный наставник. — Кстати, как гений в женском роде? Гения? Геница? Подозреваю, женского рода тут и нет в виду атипичности явления.

Вот так и знала, что начнёт подкалывать…

• Предыдущая
• 19/104
• Следующая