Мумия блондинки (Сборник) - Квентин Патрик - Страница 52

Я не стала ждать продолжения — скрываться и прятаться было глупо — и поспешила к административному корпусу.

Пенелопа Хаднагг в своем кабинете стояла у окна и нервно курила. Там же находился незнакомый молодой мужчина в сером костюме и темно-коричневом галстуке, в тон более светлой рубашке.

Деканша даже не взглянула на меня. Погасив сигарету, она сказала:

—  Полагаю, ты знаешь, что Грейс Хау не вернулась в колледж?

— Да.

Пенелопа Хаднатт указала на молодого человека.

—  Это лейтенант Трент, Ли. Из нью-йоркского Отдела насильственных смертей.— Я тихо ахнула.— Боюсь, что новости очень плохие.

Деканша отвернулась от окна и смотрела на меня в упор.

—  Ты должна взять себя в руки. Лейтенант получил донесение из Грейвилла, небольшого городка километрах в тридцати отсюда, по Олбани-Роуд. Там из реки извлечено тело девушки.

Наверное, я пошатнулась, потому что лейтенант Трент оказался рядом и подхватил меня под руку.

—  По меткам химчистки на одежде установили, что девушка из Вентворта. Мы, конечно, не совсем уверены, что это Грейс, но лейтенант Трент хочет, чтобы кто-либо поехал с ним в Грейвилл для идентификации.

Я больше не видела Пенелопы: ее лицо расплылось в призрачное небольшое пятно на фоне пятна больших размеров, в которое превратилась комната.

—  Как тебе известно, Ли, кроме брата, у Грейс нет близких родственников, а доктор Баркер заявил, что в настоящее время Джеральда Хау нельзя взять из больницы. Ты не обязана соглашаться — могу поехать я сама или еще кто-то с факультета. Но поскольку вчера вечером ты была вместе с Грейс, к тому же ты ее соседка по комнате и ближайшая подруга...

— Я поеду.

Я проговорила это не своим голосом, потом медленно повернулась к лейтенанту.

— Почему вы думаете, что это Грейс?

— Как была ваша подруга одета вчера вечером?

—  Розовое атласное платье и светло-серая меховая шубка.

— И маленькая бриллиантовая брошь?

— Эта девушка утонула?

Лейтенант Трент украдкой взглянул на деканшу, потом повернулся и внимательно посмотрел на меня, совсем как врач, сомневающийся в выносливости пациента.

—  Какая разница, услышит ли она об этом сейчас или позднее? — заметил он.— Нет, эта девушка не утонула. Ее убили сильным ударом по голове.

— Значит, это не может быть самоубийством?

—  Вряд ли, мисс Ловеринг. Скорее всего, это преднамеренное убийство.

Большую часть пути лейтенант Трент не отрывал глаз от дороги и казался поглощенным проблемами дорожного движения. А когда что-то спрашивал меня о Грейс, то делал это как бы между прочим, словно интересовался обычной, живой и здоровой, девушкой из Вентворта.

Я рассказала ему то немногое, что мне было известно о семье Хау. Как они, состоятельные жители Нью-Хэмптона, неожиданно были ввергнуты в нищету и бесчестие. Мистер Хау, председатель крупной страховой компании, спекулировал доверенными ему деньгами и обанкротился. Он предпочел покончить с собой, нежели пережить неизбежное разоблачение. У Грейс и Джерри остались только страховки на их образование и страховка жизни Грейс.

—  После смерти отца Грейс лежала в больнице с нервным заболеванием,— продолжала я,— и пропустила целый семестр в Вентворте. Вернулась она из больницы совершенно другой.

— Как «другой», что вы имеете в виду?

—  Она больше, чем раньше, интересовалась мужчинами, ее тянуло к разного рода удовольствиям — как будто она поняла, что многое упустила, и отчаянно старалась наверстать упущенное.

— А что это были за мужчины?

Я осторожно описала роман Грейс со Стивом Картерисом, ее обожание Роберта Хаднатта и недавнюю переписку, кульминационным моментом которой стало вчерашнее появление рыжего моряка.

Лейтенант осторожно подготавливал меня к предстоящему.

— Ее тело в морге, мисс Ловеринг. В 2.15 состоится предварительное дознание. Но в первую очередь мы с вашей помощью должны произвести опознание.

Его серые глаза смотрели сочувственно, когда он помогал мне выйти из машины.

— Мужайтесь, все скоро закончится.

Мы вошли в здание морга. В нос ударил неприятный, сладковатый запах. Кто-то сказал:

— Одежда та же, что была на ней, когда ее нашли.

На мгновение меня охватил панический ужас, но я сумела взять себя в руки. Передо мной на мраморном столе лежала девушка, в которой я сразу же узнала Грейс.

Мертвая, она выглядела так же, как когда-то в Нью-Хэмптоне.

Мой взгляд скользнул по розовому атласному платью, мокрому и грязному, я заметила и розовые атласные туфельки, и бриллиантовую брошку. Не было только моей пушистой шубки. На нее был наброшен ярко-красный непромокаемый плащ, по тору совсем не подходивший к платью. Ни у Г рейс, ни у кого из моих знакомых девушек такого плаща не было.

— Это Грейс Хау, не правда ли? — осторожно спросил лейтенант.— Только не то пальто?

Я кивнула, не в силах что-либо произнести. Трент взял меня за руку и вывел из комнаты.

— Умница,— похвалил он меня, когда мы сели в ожидавшую нас машину.— Сейчас можете ничего не говорить: дознание еще впереди. Мне придется вас оставить — необходимо сделать несколько телефонных звонков.

Он подвез меня к единственному приличному отелю Грейвилла, где я просидела в одиночестве до половины второго. Потом вновь отвез меня в морг и провел по длинному коридору в большое помещение, где нас уже ждали. Я не сразу сообразила, что буду присутствовать на предварительном дознании.

Кто-то встал и сообщил, что сегодня рано утром тело Грейс нашли два мальчика, игравших под мостом через реку, на окраине Грейвилла.

Затем из сообщения патологоанатома, изобилующего латинскими терминами, я поняла, что Грейс была убита где-то между двумя и пятью часами утра и умерла примерно за полчаса до того, как ее тело было брошено в реку. Очевидно, что сама она не могла нанести себе такую травму ударом по затылку, как и прыгнуть с Грейвиллского моста. Поэтому самоубийство исключалось. Множество мелких ссадин и кровоподтеков на теле указывали на то, что Г рейс оказалась жертвой наезда автомобиля, однако травма головы не могла быть вызвана ударом о какую-либо часть машины.

Потом наступила моя очередь. Коронер подозвал меня к своему столу и попросил формально подтвердить опознание.

—  Да,— заявила я,— это моя соседка по комнате, Грейс Хау.

После этого он задал мне ряд вопросов о Г рейс. Были ли у нее враги? Кто был морской офицер? Вернули ли мне меховую шубку? Я старалась отвечать как можно точнее, а он продолжал спрашивать: сколько стоила эта шубка, сколько денег могло быть с собой у Грейс в сумочке, которую они так и не нашли? Думаю, он старался установить, не было ли мотивом преступления ограбление.

—  Единственная ценная вещь, какая была на Грейс,— это ее бриллиантовая брошка. Вероятно, она стоит больше, чем моя шубка.

Коронер кивнул и поблагодарил меня. Я снова села рядом с лейтенантом Трентом.

В конце концов они пришли к выводу: смерть от руки неизвестного или нескольких лиц.

Дознание было отложено до установления, в каком полицейском округе было совершено преступление.

Наконец все кончилось. Мы с лейтенантом Трентом поспешно вышли из этого темного, мрачного здания. Как ни странно — на улице сияло солнце.

В Вентворт мы вернулись уже в пятом часу. Занятия закончились, и двор, обычно тихий и спокойный в это время, был заполнен возбужденными группами студентов.

Лейтенант проехал через кампус к старому каменному дому, где жили Хаднатты. Мы вышли из машины.

— Вам лучше тоже зайти,— сказал он мне.

Горничная провела нас в продолговатую, красиво обставленную гостиную, где на низком столе был сервирован чай. Пенелопа Хаднатт с царственным видом сидела возле начищенного до блеска серебряного чайника, рядом с ней стояла Мерсия Перриш с сигаретой во рту, опираясь рукой на каминную полку.