Самая правильная ведьма. Трилогия (СИ) - Смирнова Ольга Викторовна - Страница 4

Десять минут — полет нормальный, посмеялась Мира над собой и своим энтузиазмом. Летела она низко, едва не задевая ногами кроны деревьев.

Вдруг перед самым ее носом что‑то просвистело — белый комок. Девушка инстинктивно отклонилась в сторону, с трудом удержавшись на метелке, и посмотрела в сторону улетевшего снаряда, но ничего не увидела. И будь она проклята, если рядом с ее левым ухом кто‑то с досадой не произнес: «Мазила!»

Она тут же повернула голову вправо, но кроме нее в воздухе никто не болтался. Озадаченно нахмурилась и сбавила скорость, пытаясь понять, что произошло, как мимо пролетел еще один комок и всё тот же голос повторил: «Мазила! Ну‑ка давай еще раз! Правее целься, упырь».

И тут начался полноценный обстрел комками. Снаряды появлялись из ниоткуда и таяли в воздухе. Уворачиваясь от неизвестного хулигана, Мира успела сделать вывод о том, что комки эти — снежные, когда удар в грудь сбил дыхание, а заодно и незадачливую летчицу с метелки.

«Есть!» — победно раздалось над ухом.

Вот вам и попала на Шабаш, ошеломленно думала Мира, падая вниз. А еще и слуховые галлюцинации начались. Но вбитые намертво уроки не забылись. Заклинание полета само собой вылетело и спасло ведьмочке жизнь. Она почувствовала, как слабенький воздушный поток подхватил её, и неторопливо спланировала на землю, в объятия кустарников и, наверное, единственного на весь лес муравейника. С ее везением еще странно, что в логово медведя не угодила.

Отплевываясь и отряхиваясь, девушка резво вскочила на ноги, дабы мелкие насекомые не успели залезть, куда не надо. Голова тут же заболела и словно налилась свинцом. Мира застонала и выругалась вслух.

Что случилось? Что или кто ее целенаправленно сбивал с метлы? И где сама метелка? Будет просто кошмар, если она потеряется или сломается, ведь они не подлежат ремонту, а сразу отправляются на лесопилку. Эта метелка была у Миры двадцать девятой и самой любимой. Они сошлись характерами — непоседливая невезучая девушка и добрая, отзывчивая деревяшка. Да — да, у каждой метлы свой характер имеется, это давно установленный факт. Мира заполошно выкрикнула поисковое заклинание, перепутав слоги, отчего ее опалило эхом не материализовавшейся магии, затем еще раз и еще. Волосы встали дыбом, глаза вылезли из орбит от сильного удара током, Мира передернулась с ног до головы, но вроде бы легко отделалась. Отругав себя за преступную небрежность в отношении магии, девушка выровняла дыхание, прекратила паниковать и, тщательно выговаривая слова, начала снова.

В итоге на поиски верной метелки ушло еще минут десять, но она, слава богу, была почти цела, только небольшая трещина на черенке появилась. Рассудив, что рисковать не стоит, ведь метелка может и сломаться, Мира решила вернуться домой, благо от города далеко улететь не успела.

Лететь на Шабаш нужно, но жизнь дороже, рассуждала ведьмочка, пробираясь по лесу, и спустя пять минут — выходя на проезжую часть. Конечно, ей будет объявлен строгий выговор — а может и еще чем неприятным наградят в назидание, несмотря на смягчающиеся обстоятельства в виде атакующих снежков. Хотя она вряд ли осмелится озвучит правду, уж больно глупо и неправдоподобно эта самая правда звучит.

Зная о своей невезучести, голосовать в такой час она не осмелилась — мало ли дураков гоняет, еще не хватало нарваться на неприятности. Миранда кралась вдоль дороги, стараясь держаться как можно дальше от чернеющего асфальта, насколько позволяла обочина, как можно меньше попадать в свет фонарей, дабы не вводить судьбу в искушение, но все равно проезжающая машина окатила‑таки ее водой из единственной встреченной на пути лужи. Вода была мало того, что грязная и холодная, так еще и очень мокрая. Бурые потёки и ошмётки теперь украшали девушку сбоку и немного спереди. Как могла, Мира стряхнула с себя эту красоту, собрала растрепавшиеся волосы в тугой хвост. Драгоценную метлу ведьмочка крепко сжимала руками, не решаясь опустить на землю и тащить за собой волоком.

И опять в ухо ей кто‑то настойчиво зашептал: «Чего тащишься еле — еле, не успеешь ведь, разбегутся они, как тараканы». Не обращать внимания на голос уже не получалось, но и задумываться над природой собственного помешательства в данный момент не хотелось. Еще успеется. Чего Мире хотелось, так это добраться до дома, улечься в горячую ванную и выпить чашечку ароматного чая. А голоса всякие… ну бывает, может у нее переутомление или стресс. Попьет пару недель отварчик из ромашки с валерьянкой, глядишь, само пройдет.

В общем, обратный путь был долгим, тяжким и вся испытанная от недавнего полета радость куда‑то испарилась. Уже стоя перед собственной дверью, уставшая, злая, покусанная муравьями, которых вовремя не заметила и не стряхнула с себя, мокрая и грязная, Мира истерично жала на звонок. Никто не открывал. И куда, спрашивается, делся ее кавалер через час после ее ухода? Неужели уснул? Или лень с дивана зад поднять?

Обозлившись до крайности, девушка нагнулась и пошарила рукой под половичком — там должен быть припрятан запасной ключ, на случай, если она оставит дома свой, что случалось довольно часто. С победным вскриком выудила его, быстро открыла дверь. Вошла и первым делом прямо в прихожей скинула влажное платье на пол, не озадачиваясь тем, что может этот пол испачкать. От этого Егор, несомненно, придет в негодование, но в данный момент Мире было совершенно плевать на его душевные терзания. Метелку она пристроила тут же, в углу, решив, что потом ею займется, сейчас уж очень замерзла и устала. Прошла в ванную, попутно заглянув в гостиную, но Егора там не обнаружив. Умылась и отправилась на поиски пропавшего парня, желая пожаловаться ему на судьбу — злодейку. Даже перспектива принять расслабляющую ванну не выглядела равно заманчивой.

Зашла в спальню и окаменела. На ее шикарной двуспальной кровати, под ее любимым атласным одеялом, на ее свежепостиранных простынях возлежал Егор. Точнее, не возлежал, а двигался, очень активно, окучивая кого‑то, кто был снизу. До Миры доносилось сладострастное пыхтение, сопение и стоны. И тяжелый запах чужой страсти. Девушка поморгала, потерла глаза — картина не изменилась. Егор казался настолько увлеченным процессом, что не обратил внимания на открывшуюся в спальню дверь, как до этого не услышал звонок. Миранда ошеломленно застыла, в первое мгновение не зная, как быть, что предпринять. Ей казалось, что мир рухнул, и ее засыпало крупногабаритными обломками. Еще недавно все было просто, или если не просто, то во всяком случае ясно и определенно. В ее жизни было тридцать три несчастья, собственная жилплощадь и Егор, а также смутное желание начать свое дело. Молодая ведьма, которой месяц назад исполнилось двадцать два года, неопытная, зеленая, как огурчик, полная ожиданий и надежд, несмотря на постоянную невезучесть. Ей и в голову не могло прийти, что ее парень гуляет на стороне, наверное, потому что саму девушку, в принципе, все устраивало. Не так, чтобы Егор тянул на идеал, но кому он, этот идеал, нужен? Современные ведьмы самодостаточны по определению и не нуждаются в опекунах. Браки с представителями противоположного пола — скорее исключение, чем норма. Они сами строят карьеру, находят себе любовников — больше для продолжения рода, чем для получения физического удовольствия, обычно путем приворота, потому что нормальный мужик к ведьме не подойдет и на километр — и поэтому Егор был особенно ценим Мирой — рожают детей. Еще при знакомстве девушка сразу подчеркнула, что она — ведьма, хотя он и без этого должен был сие понять, но парень не только не испугался, ему вроде даже понравилось…

Присутствие Егора в квартире Миры было, можно сказать сказать, пробным шаром в нехитром деле понимания самой себя и того, какие мужчины ей нравятся. Егор же ни на что не жаловался. Все катилось тихо — мирно, переваливалось с ноги на ногу, хромало иногда, но двигалось вперед. И вот резко наступила развязка. Посему неудивительно, что Мира на какое‑то время растерялась. Стояла и хлопала глазами, пытаясь соотнести ее внутреннее мироощущение с представшей перед глазами реальностью. А потом ее словно молнией шарахнуло. Она отнюдь не обладала всепрощающим характером, можно даже сказать, была весьма склочной, скорой на расправу девицей, когда считала себя несправедливо обиженной.