Сквозь топку (ЛП) - Дашнер (Дэшнер) Джеймс - Страница 21

— Группа Б? — обратился он к Арису. — Ты думаешь, они уже успели добраться до города?

— Алло! — грубо вмешался Минхо. — Нашёл чем мозги сушить! Ещё неизвестно, кто кого убьёт. Вот Вспышка — это да, это дело серьёзное.

Томас вспомнил о лаконичной и устрашающей татуировке на собственном загривке.

— Может, когда она говорила «вас», то имела в виду не всех нас. — Он ткнул большим пальцем в своё плечо: — А вдруг она имела в виду конкретно меня? Мы же её глаз не видели.

— Да откуда ей знать, кто ты такой? — осадил его Минхо. — К тому же — какая разница? Если кто-то вздумает прикончить тебя, или меня, или ещё кого, им придётся иметь дело со всеми нами! Так ведь?

— Как мило с твоей стороны распоряжаться нашими жизнями! — фыркнул Котелок. — Вали, помирай вместе с Томасом. А я как-нибудь в сторонку отойду. Буду жить и с удовольствием нести бремя вины. — Он скорчил смешную гримасу, красноречиво говорящую, что он лишь стебётся; однако Томасу пришло в голову: а не кроется ли в его словах крохотная частица правды?

— Ну и что мы теперь будем делать? — задал вопрос Джек. Уинстон одной рукой обнимал его за шею, но, очевидно, бывший Страж Живодёрни чувствовал себя немного лучше, силы постепенно возвращались к нему. К счастью, изуродованной головы не было видно под простынёй.

— А сам как думаешь? — ответил вопросом на вопрос Ньют, но, опомнившись, покосился на начальство.

Начальство в лице Минхо закатило глаза.

— Продолжаем идти, что ещё? Мля, у нас же нет выбора! Если не пойдём в этот паршивый городишко, то передохнем здесь от перегрева и голода. А если пойдём, то у нас хоть на какое-то время будет укрытие, а может даже и жратва. Хряски там, не хряски, а мы идём туда — и точка!

— А как же группа Б? — спросил Томас, устремив взор на Ариса. — Или о ком там они толковали. Что если они действительно хотят нас убить? Ведь у нас нет никакого оружия! Будем драться голыми руками?

Минхо согнул в локте могучую руку.

— Если эта группа — действительно те девчонки, о которых говорил Арис, то я им только покажу вот это оружие, и они побегут впереди собственного визга.

Но Томас не сдавался.

— А если у них есть настоящее оружие? А если они умеют драться? Или если речь вообще шла не о девочках, а о шайке семифутовых амбалов, жрущих человечину? Или о паре тысяч хрясков?

— Томас... Нет, всех касается. — Минхо испустил досадливый вздох. — А не заткнуться бы вам? Расслабьтесь, парни, завязывайте с вопросами! Ну разве кого осенит гениальная идея, не связанная со смертельным риском, тогда валяй, высказывайся. А до того — хорош ныть и пошли воспользуемся своим пока единственным шансом. Уразумели?

Томас неожиданно для себя самого улыбнулся. Как ни странно, краткая речь Минхо подбодрила его. Или, во всяком случае, подарила крохотную надежду. Просто надо продолжать идти, двигаться, действовать. Вот и всё.

— Ну, так-то лучше, — удовлетворённо кивнул Минхо. — Есть ещё желающие поссать в штаны и поплакаться мамочке?

В ответ раздалось только несколько смешков. Ссать и плакаться никто не желал.

— Отлично. Ньют, ты будешь идти впереди, ну, сам понимаешь, хромота, всё такое... Томас, ты — замыкающий. Джек, передай Уинстона кому-нибудь, тебе пора отдохнуть. Готовы? Валим.

И они повалили. На этот раз узел нёс Арис, так что Томасу, идущему налегке, казалось, что он чуть ли не парит над землёй. Единственная трудность — это держать над головой простыню, — рука устала и занемела. И всё-таки они двигались вперёд, временами переходя на бег.

К счастью, солнце, казалось, тоже устало и налилось тяжестью: чем ближе к горизонту, тем оно опускалось быстрее. Взглянув на часы, Томас заметил, что не прошло и часа после визита хрясков, а небо уже окрасилось в пурпурно-оранжевый цвет, и ослепительное пламя солнца сменилось куда более приятным мягким сиянием; а вскоре светило и вовсе пропало за горизонтом. Небо постепенно затягивалось тёмным бархатным занавесом с рассыпанными по нему звёздами.

Приютели продолжали идти; путь им теперь указывали мерцающие вдалеке огоньки поселения. Томас чувствовал себя почти как на прогулке — узел нёс другой, и простыню над головой больше не надо было держать.

И наконец последний свет сумерек отгорел, и землю окутал плотный чёрный саван ночи.

Вскоре после наступления темноты Томас услышал крик. Кричала какая-то девушка.

Он сразу и не понял, что это такое. А может, и не было никакого крика, послышалось. В топоте бегущих ног, шорохе узлов и одежды, в доносящихся до него отрывках тихих разговоров, прерываемых тяжёлым дыханием приютелей, — вполне можно и ошибиться. Но еле слышные поначалу звуки вскоре усилились настолько, что не могло быть и речи об ошибке. Где-то впереди, может, в самом городе, но, скорее всего, ближе, ночную тишину пронзали неистовые девичьи крики.

Теперь их слышал не только Томас. Через некоторое время приютели перешли на шаг. Как только дыхание у всех восстановилось, нагоняющие тревогу звуки стали слышны более явственно.

Вопли раненой, вопящей от боли кошки — вот на что были похожи эти крики. От них мороз шёл по коже; хотелось закрыть уши и умолять, чтобы пытка поскорее кончилась. Что-то в этих диких воплях было ненатуральное, от чего Томаса буквально передёргивало. Темень только добавляла жути. Пока что источник криков находился не слишком близко, но пронзительный, дикий визг, казалось, обрёл собственную сущность и носился по пустыне зловещим живым эхом.

— Знаете, что мне это напоминает? — прошептал Минхо. В голосе отважного предводителя приютелей слышался еле заметный намёк на страх.

Томас знал.

— Бен. Алби. Я, наверно, тоже так кричал после того, как меня ужалили гриверы?

— Точно, братан.

— Не-е-ет! — простонал Котелок. — Не говорите мне, что эти гады уродские и здесь нас достанут! Я этого не вынесу!

В разговор вступил Ньют — он шагал слева от Томаса и Ариса.

— Сомневаюсь. Помните, какая у них была шкура? Мокрая и склизкая. Да они мгновенно покрылись бы толстенной пыльной коростой, если бы вздумали покувыркаться здесь.

— Вообще-то, — возразил Томас, — если ПОРОК в состоянии создать гриверов, они вполне могут наклепать и других монстров, ещё хуже. Неохота напоминать, но крысомордый сказал, мол, «вот теперь у вас начнутся настоящие трудности». Так что нам придётся туго.

— Ну как всегда! Наш Томас толкает зажигательную речь, вдохновляя нас на дальнейшие подвиги, — объявил Котелок. Это была весьма неудачная попытка пошутить.

— Говорю как есть.

Котелок с шумом выдохнул.

— Да знаю я! Просто это самое «как есть» — полная задница.

— И что теперь? — спросил Томас.

— Думаю, надо устроить привал, — сказал Минхо. — Пожевать чего-нибудь, попить. А потом прём дальше сколько хватит сил, пока нет солнца. Ну, может, перед самым рассветом соснём пару часов.

— А как насчёт этой кретинки, что орёт там? — спросил Котелок.

— Судя по воплям, у неё и без нас хватает проблем.

От этого циничного заявления Томасу стало не по себе. Другим, наверно, тоже, потому что никто не проронил ни слова, пока они распаковывались и рассаживались.

— Мля, и когда она, наконец, заткнётся... — наверное, в пятый раз повторил Арис. Они снова бежали вперёд сквозь чернильную темноту ночи. А несчастная девица, крики которой становились всё ближе, продолжала истошно верещать.

На привале настроение у всех было унылее некуда. Все угрюмо жевали, изредка перебрасываясь словами. В основном разговор шёл о том, чтó Крысюк сказал о Вариантах — мол, реакция приютелей на них — самое важное в Испытаниях. О построении какого-то непонятного «наброска схемы», об исследовании «паттернов убойной зоны»... Никто не мог доходчиво объяснить, о чём здесь вообще речь, все лишь терялись в бестолковых предположениях. Странно, думал Томас, они теперь знают доподлинно, что являются частью эксперимента, что ПОРОК проводит над ними испытания. Наверняка от них ждут каких-то выдающихся поступков, подвигов, что ли... Пока всё, что они делают — это бегут и борются за выживание. Наверняка так оно будет и дальше — в этом Томас был уверен. И в результате им должно отвалиться вожделенное лекарство? Чёрт-те что...