Словенская литература ХХ века - Коллектив авторов - Страница 78

Проза Симчича представлена также повестью для юношества «Три музыканта, или возвращение Красавицы Виды» (1980) и сборником рассказов новелл и эссе «Пройденные следы» (1993). Среди текстов для сцены выделяются мистерия «Рано наступившая молодость» (1967, поставлена в словенском театре в Торонто в 1970) и драма «Такой долгий август» (1992). В последней на фоне резкой критики словенской политической эмиграции, представлен окончательный распад семьи и человеческих отношений. Идея мистического искупления, заявленная в «Рано наступившей молодости» (невиновный должен жертвовать собой ради виновного), в «Августе» через абсурд, отчаяние и пустоту трансформируется в череду тяжких испытаний. Автор не приемлет коммунизм и капитализм и ищет выхода в концепции мистического христианства, которое существует вне общества и общественных отношений. В этом заключается главное идейное новаторство и даже вызов Симчича как писателя-эмигранта, поскольку словенская политическая эмиграция к такому пути была не готова[220].

В Словении Симчич продолжает активную литературную деятельность – в 2000-е гг. вышли книги его рассказов и эссе «Римские рассказы» (2006), «Черный бегун» (2006), «Сквозь раздвоенность» (2006), роман «Последние десятые братья» (2012).

Поэта и драматурга Франце Папежа (1924–1996) также можно отнести к выдающимся деятелям словенской диаспоры в Аргентине. Во время Второй мировой войны он перешел на сторону домобранцев и впоследствии был вынужден покинуть родину, учился в Италии, затем в 1948 г. уехал в Аргентину, где завершил образование. С 1970 г. до своей кончины был редактором журнала «Меддобье», выступал как переводчик и литературный критик. Книга мемуаров в форме эссе «Записки из эмиграции» (1977) интересна своим взглядом изнутри на ситуацию в рядах аргентинских переселенцев из Словении. В драматургию он вошел как автор трилогии «Три поэтические драмы» (1995), включающей пьесы «Лес» (опубликована в 1970), «Святыня», «Крещение у Серебряной реки». Папеж одним из первых начал экспериментировать с драматургической формой (поэтическая драма), однако в идейно-содержательном плане его произведения ограничены типичными для драматургов-эмигрантов проблемами, связанными с событиями войны и первых послевоенных лет.

Значительный вклад в литературу эмиграции Папеж внес как поэт. Его лирика, восходящая к поэтике экспрессионизма, – это одновременно исповедь словенца, оторванного от родных корней, и голос человека, сохраняющего волю к жизни, стремящегося поддерживать в земляках национальный дух. Лирический герой воплощает в себе черты коллективного и личного самосознания через переплетение рационального и метафорического начал. Двигаясь от традиционных форм к свободному стиху, с помощью воссоздания событий, мест, судеб, поэт вступает с читателем в диалог, пробуждая в нем чувство сопереживания. Это нашло отражение в сборниках «Главные слова» (1957), «Два мира» (1985), «Избранные стихотворения» (2001).

Военные и послевоенные события радикально повлияли на судьбу прозаика Карла Маусера (1918–1977). Во время войны вместе с домобранцами он был взят в плен, посажен в тюрьму, затем выпущен на свободу. Однако в мае 1945 г. его семья из-за немецкой фамилии была выслана из Словении. Далее накатанная дорога: австрийские лагеря для беженцев, отъезд в США. Публиковаться в журналах прозаик начал еще до войны; находясь в Австрии в статусе беженца, активно сотрудничал в «Корошке кронике» (рассказы «Ротия», «Проклятая кровь», «Галерники Ереца», «Бунтовщик Матьяж», «Земля», «Ямник»). Тема войны и ее пос ледствий получает развитие в трехчастном романе «Люди под кнутом» с подзаголовком «Словенская художественная трилогия времен оккупации и первых послевоенных лет, написанная на чужбине» (1963; 1964; 1966), где много внимания уделено психологической прорисовке характеров. В центре сюжета – история жизни сельского учителя Жалара, испытавшего все ужасы концентрационных лагерей, как фашистских (Дахау), так и югославских. Повествование мозаично, усложнено документальными вставками, авторскими комментариями и медитативными отступлениями. Реалистичность изображения местами переходит в излишнюю натуралистичность. Получили читательский резонанс и его романы о жизни крестьян «Часы с кукушкой» (I часть –1959; II часть – 1960), «Мертвый род» (1963) и «Капеллан Клемен» (1965), опубликованные в Австрии. Там же в 1991 г. вышел роман «Сердце никогда не лжет» (впервые издан в Кливленде в 1954 под названием «Вечная связь»). Представляют интерес социальные и психологические зарисовки жизни словенских эмигрантов в США, печатавшиеся в периодических изданиях США, Канады и Аргентины. В целом проза Маусера развивает традиции национальной патриотической крестьянской литературы[221].

Писатель, поэт и художник Тед (Божидар) Крамольц (род. 1922) переселился в Канаду в 1948 г. Этому предшествовали годы учебы на родине, итальянский концентрационный лагерь Гонарс во время войны, австрийский лагерь для беженцев после нее. Еще находясь в Австрии, Крамольц иллюстрировал учебники, рисовал, организовывал выставки, писал стихи и сказки (сборник «Сказки», 1946). В Торонто он закончил Колледж искусств по классу живописи (1951) и начал по-словенски и по-английски писать рассказы, которые публиковал в Канаде, Аргентине, США, Словении и Австрии. Большинство из них автобиографичны и повествуют о пребывании автора в лагерях и канадской жизни. С юмором, иронией, а иногда и сарказмом он описывает быт, нравы и проблемы эмигрантов, обыгрывает стереотипы (например, понятие «чужой»), использует любовные сюжеты. После 1991 г. в Словении вышли четыре романа Крамольца, что сделало его заметной фигурой литературной жизни на родине. Первый роман «Картины из архивов» (1992) представляет собой цикл из семнадцати рассказов, в каждом из которых речь идет об отдельном эпизоде одиссеи сквозного героя-рассказчика; действие романа происходит после войны в лагерях для беженцев и перемещенных лиц и в Канаде. В романе «Потица[222] на каждый день» (1997) рассказывается о четырех семейных парах, живущих в Канаде. Их не отпускает прошлое – война, послевоенные репрессии, чувства вражды и мести отравляют их новую канадскую жизнь. Автор меняет оптику повествования (самоубийство одного из героев, бросившегося под поезд, показано глазами машиниста), вводит в него географический, социологический и исторический справочный материал, туристические описания, дневниковые записи, поэтические цитаты. Все это несколько утяжелило текст и вызвало неоднозначную реакцию критики. От большинства произведений литераторов-эмигрантов одного с ним поколения проза Крамольца отличается отсутствием тенденциозности и идеологической ангажированности, с одной стороны, и живым юмором – с другой; ее «нетипичность» часто вызывает настороженное отношение со стороны эмигрантских кругов.

Поэт Владимир Кос (род. 1924) более полувека живет в Японии, куда в 1956 г., став священником и членом иезуитского ордена, он приехал как миссионер. Во время Второй мировой войны, будучи студентом богословия, он вступил в ряды домобранцев, в мае 1945 г. был вынужден перебраться в Австрию, оттуда в Рим, где получил докторскую степень по теологии. Стихи публиковал в антологиях эмигрантской поэзии, в словенских изданиях Аргентины, Триеста и Горицы. Два первых поэтических сборника «Мария с нами ушла за границу» (1945) и «Дождливые дни» (1946) напечатал под псевдонимом RE-O. Сборник Коса 1945 г. – первая опубликованная после войны в эмиграции словенская книга. Автор более десяти стихотворных сборников, среди которых «Крестный ход просящих» (1955, Буэнос-Айрес); «Добрый вечер» (1960, Токио), «Любовь и смерть. И еще кое-что» (1971, Буэнос-Айрес), «Цветок, который сказал: “Нагасаки”» (19 9 8, Марибор), «Черешни, камелии, сосны» (2004, Целье), «Двадцать пять кривых японского квартала» (2007, Любляна) и двух книг эссе «Эссе с японских островов» (1997) и «Философия наш хлеб насущный» (2004). В своих стихах Кос стремится соединить религиозную проблематику с социальными противоречиями японского мегаполиса и ассоциациями, вызванными воспоминаниями о Словении. Под влиянием одной из старейших культур Восточной Азии классические формы его лирики постепенно уступили место «структурным принципам… экзотического японско-китайского ребуса»[223], а одной из его излюбленных форм стала хайку. Например, четыре хайку составляют стихотворение «Легкая ладья улыбки»: