Словенская литература ХХ века - Коллектив авторов - Страница 36

Альтернативой существующей социалистической системе ценностей стала модернистская проза А. Хинга, Л. Ковачича, Р. Шелиго, определившая вектор развития словенской литературы в 1960-е гг. В своем видении современности эти авторы опирались на идеи экзистенциализма, их интересовали метафизические проблемы отчуждения, равнодушия и непонимания, подавление личности системой государственных, общественных и семейных отношений, мотивы вины и ответственности как в ее бытовом, так и в универсальном значениях. Активного героя, созидающего новый мир, сменяет в их произведениях сомневающийся, рефлектирующий, социально пассивный человек, аутсайдер-одиночка, дистанцирующийся от жизни коллектива. Авторское внимание переключается с общественно значимых событий на хронику «обыденных хлопот» (Л. Ковачич), писатели обращаются к запрещенной ранее теме секса, к мотивам страха, беспомощности и тоски, усиливающим фрагментарность и дефабулизацию повествования. К концу 1960-х гг. под влиянием экономических, политических, социокультурных факторов общеюгославские интеграционные процессы постепенно вытеснялись тенденцией «культурно-национального обособления, что привело к образованию иных условий развития и функционирования искусства» (Г. Я. Ильина)[131]. В Словении все острее ощущались противоречия между декларируемыми правительством свободами и реальной политикой. Миф о бесконфликтности социалистического общества рухнул в результате массовых студенческих выступлений 1968 г., проходивших под лозунгами защиты «истинного социализма». Наступала новая эпоха открытых столкновений, влекущих за собой репрессии и новые волнения, рост критических настроений в среде творческой интеллигенции.

Развитие словенской прозы второй половины ХХ в. во многом определила идейная и этическая позиция Э. Коцбека, который «в период директивной политической и идеологической ограниченности выбрал свободу творчества»[132] и стал для многих молодых авторов образцом нонконформизма. Уже в 1949 г. вышла книга его партизанских дневников «Товарищество» (события мая 1942 – декабря 1943 гг.) – одно из самых достоверных свидетельств о словенской национально-освободительной борьбе (НОБ) и ее руководителях. С помощью фактов о политических и военных событиях, личных впечатлений от увиденного, писем, философских рассуждений и лирических отступлений, автор показал всю трагическую для словенцев противоречивость военного противостояния, поднял вопрос о роли и месте национальной интеллигенции во Второй мировой войне. Через два года в одном издании вышли четыре новеллы – «Темна я сторона луны», «Блаженная вина»[133], «Огонь» и «Черная орхидея», в которых на первый план выдвигаются экзистенциальные и нравственные проблемы человека на войне – свобода, смерть, судьба, правда, вина. Авторский угол зрения заявлен и в самом названии сборника – «Страх и мужество», и в выборе в качестве эпиграфа цитаты из книги пророка Исайи о тьме и страхе. Герои новелл – молодые антифашисты, с оружием в руках защищающие родину от захватчиков. Они образованны, изучали философию, литературу, музыку, интеллектуальный уровень и культура выделяют их из ряда простых партизан. В отличие от последних герои-интеллигенты способны сомневаться в безусловности исторической необходимости. Так, фельдшер Дамьян, которому поручено ликвидировать предателя Штефана, своего ровесника, волею случая этого избегает (новелла «Блаженная вина»); командир Грегор, подчинившись закону военного времени, без суда приводит в исполнение смертный приговор Катарине, девушке, подозреваемой в предательстве, которую успел полюбить (новелла «Черна я орхидея»). Грегор жертвует любовью ради долга и при этом чувствует, что существует нечто высшее, трансцендентное, то, что сильнее долга, революционных задач и текущих обстоятельств. Впервые после войны получает резонанс и одна из больных тем недавнего военного прошлого – роль католической церкви в расколе словенского общества в период оккупации (новелла «Огонь»). Переж ивания, сомнения, напряженная мыслительная работа человека, оказавшегося перед лицом нравственного выбора, составляют главный повествовательный пласт новелл. Художник большой эрудиции и культуры, Коцбек через прямые упоминания, отсылки, аллюзии, ассоциативный ряд, цитаты вводит в свои произведения не только национальный, но и широкий мировой историко-культурный и литературный контекст, в котором соседствуют Ф. М. Достоевский и Р.-М. Рильке, Ф. Ницше и В. И. Ленин, И. Стравинский и М. Равель. Такой подход впоследствии взяли на вооружение представители следующего литературного поколения: А. Хинг, Л. Ковачич, Д. Смоле.

В 1950-е гг. полностью раскрылся прозаический талант одного из основоположников социального реализма Цирила Космача.

Сотрудник партизанской газеты «Словенски порочевалец» в 1944–1946 гг., после войны он работал в газете «Товарищ» (1949–1952) и на киностудии «Триглав фильм» (1952–1955), где по мотивам своей новеллы «Папаша Орел» (1946) написал сценарий для первого словенского полнометражного фильма «На своей земле» (1949). Послевоенные рассказы Космача составили сборник «Из моей долины» (1958). В автобиографическом романе «Весенний день» (1953) через ассоциативный ряд и воспоминания героя-рассказчика воссоздана атмосфера словенской жизни периода Первой и Второй мировых войн. Реалистическая направленность повествования дополняется ярко выраженным лиризмом и символической образностью. Теме войны посвящена «Баллада о трубе и облаке» (журнал «Наша содобност», 1956–1957, обновленный книжный вариант, 1964), произведение, сочетающее в себе особенности лиро-эпического жанра баллады (драматический сюжет, острая конфликтность) с фольклорной символикой. Основу произведения составляют три сюжетные линии: история подвига крестьянина Темникара и его жены, спасших раненых партизан, история предательства Чернилогара и столкновение творческой фантазии писателя Петера Майцена, пишущего о Темникаре, с реальностью.

Балладный строй у Космача сливается с современной структурой романа в романе. Майцен работает над романом о народном герое Темникаре. Прервав начатое повествование, он едет в места, где происходили описываемые им события. На глазах у читателя меняется первоначальный замысел, идет процесс постижения истины, анализ увиденного, выяснение внутренней логики характеров и событий. Романтическая легенда о подвиге взаимодействует с современным романным мышлением, исследующим психологию героизма и предательства. В духе фольклорной традиции природа и отдельные предметы наделяются способностью чувствовать и размышлять, с ними беседуют герои романа, сами словно из народной легенды. Темникар был «из металла, закаленного в кровавом пламени, прямой и гордый… И был он огромен, выше деревьев». Звук военной трубы на фоне плывущего по небу облака заставляет писателя беспокойно бродить по окрестностям хутора, чтобы закончить задуманную повесть о простом крестьянине, пожертвовавшим собой и своей семьей ради спасения партизан. Крестьянин Чернилогар во время войны оказался в похожей ситуации, но не выдержал нравственного испытания. Угрызения совести после войны привели его к самоубийству. Произведение Космача имеет прямой выход в современность, в нем подчеркнуто значение нравственного опыта народно-освободительного движения для последующих поколений. Переплетение прошлого и настоящего, особая система символов помогают соединить мир современного человека с исторической памятью народа. Эта перекличка времен станет структурным принципом для многих произведений словенской прозы. Тяготение к фольклору, сказочным народным преданиям проявляется в юмореске «Кузнец и дьявол» (1959), повествующей о ночной стычке кузнеца с местным священником, переодетым в черта, в новелле «Тантадруй» (1959), где юмор и гротеск используются для характеристики «маленького человека». В простой деревенской жизни, близости к природе прозаик видит нравственную основу бытия.