Против лома нет вампира - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 20

• Предыдущая
• 20/60
• Следующая

Коридор загибался в две стороны так, что концов его я не видела. Может, он шел по кругу? У меня был только один способ выяснить это. Сперва я хотела пойти направо. Потом решила поступить наоборот – и пошла налево, оглядываясь по сторонам и прислушиваясь к каждому шороху. Порезы болели и кровоточили, но я не обращала на них внимания. Только изредка утиралась свитером. Катькиным. Подумаешь, порезы! Не укусы же! Ради свободы можно перетерпеть и не такую боль! Если бы еще удалось помочь Кате! Мне совсем не хотелось оставлять ее в руках этого психа!

Хотя и у меня свобода – пока чисто иллюзорная. Я не знаю, в какой я части клуба или подвала, как отсюда выйти, как добраться до дома и где спрятаться на остаток этой ночи, но проблемы надо было решать по очереди. Проблема-минимум – определить, где я нахожусь, и выйти из этого, рыбу его, клуба.

Штирлиц в лице меня шел по коридору, настороженно вертя головой по сторонам. Я замирала через каждые два шага и прижималась к стене от каждого подозрительного звука. Иногда смотрела на потолок. Но вроде бы видеокамер тут не было. Ничего не было, кроме ряда дверей, из которых, по счастью, никто не выходил. Неужели здесь правда ничего и никого нет? А если бы были, то что? Да ничего! Все то же самое! Выбирать не приходится! Ковер-самолет и Баффи с профессором Ван Хелсингом и К° меня за углом не ждут! И с чего бы так?

Я успела пройти метров шесть, прежде чем…

– АААААААААААААААААААААА-ААААААААААА!

Крик разнесся по коридору, заставив меня похолодеть. Это кричала такая огромная, мучительная, непредставимая мной боль, что у меня волосы дыбом на затылке встали. Что же мне было делать? Крик повторился. Катька? Или нет? Не разберешь. И что должны сделать с человеком, чтобы он или она так кричали? Я выругала себя слабовольной кретинкой – и повернула на звук. К крику примешался хохот. А потом я свернула за угол – и осторожно приоткрыла тяжелую железную дверь, из-за которой вырывались эти звуки. На миг меня замутило. Это была камера пыток. Большинство приспособлений мне не были известны, но даже моих скромных знаний хватило, чтобы узнать дыбу и испанский сапожок. Пол и стены были выложены кафелем. Чтобы кровь было проще смывать? Предусмотрительные, подонки!

Тип, одетый во что-то кожаное типа штанов и майки, который стоял в центре комнаты, наклонившись над кем-то, не был вампиром. Иначе бы он меня сразу почуял. И он был один. Справлюсь? Черт его знает. Но уйти я уже не могла. Крик раздался вновь. Еще более жалобный, чем прежде… И я не выдержала. Может быть, я погибну сама, но никого не оставлю на пытки! Я же себя потом не прощу! Я пожалела, что у меня нет ножа. Но есть самодельный кистень! Вот только обращаться я с ним не умею. Но чтобы оглушить человека, много ума не надо.

Я постаралась перехватить его поудобнее и случайно задела стену. Палач обернулся, но никого не увидел. Дура я, что ли, – на виду стоять?

Интересно, на что идет данный экземпляр? На художественный свист? Или?..

Идея была откровенно глупой. И рассчитана она была только на спокойствие и безнаказанность палача. В самом деле, кто подумает, что тут по коридорам бродит диверсант? Ха!

И я застонала.

Честно признаюсь, порнографию я пока только смотрела. Не пробовала и особенно этого не стесняюсь. Дед мне в свое время объяснил, что женщина – не пепельница, чтобы ею все пользовались, а мать еще добавила, что себя, любимую, нужно уважать и не спать с кем попало только потому, что зачесалось. Я и не спала. А «свободную любовь» и «сексуальную революцию» – в Америку. Не было бы у нас этой чуши, глядишь, и СПИДа не было бы. Поймите меня правильно, я не ханжа. И к каждому человеку нужно применять верные только для него правила. Только не надо мешать любовь по взаимному согласию двух душ – это когда общие интересы, когда двое знают, уважают и любят друг друга, с похабщиной типа «А я такая (-ой), а я крутая (-ой). Мне все равно, когда и с кем…». Это – мерзко.

Но порнографию я из интереса – посмотрела. И теперь сымитировала самый страстный стон, который смогла.

Потом еще один и еще. И так – пока не услышала шаги из комнаты.

Расчет был верным. Любопытство – страшная вещь. И палач не утерпел. Интересно же, кто настолько ошалел, чтобы заниматься сексом рядом с пыточной? Надо подглядеть. А в идеале – испортить удовольствие.

Дверь со скрипом открылась, и мужчина вышел наружу. И я со всей дури врезала ему по голове своим самодельным кистенем. Он начал было разворачиваться ко мне – и я добавила еще два раза. Целилась – по затылку, а попала в висок.

Человек рухнул как подкошенный.

Это что – во мне столько дури, чтоб с трех ударов завалить такого носорога?

Однако…

Хотя… Неожиданно, да килограммом гвоздей, да по голове…

До реанимации не довезут.

Убить человека не так сложно, как кажется.

Я подхватила палача – и потащила внутрь.

Тяжелый, сволочь.

Но кое-как я справилась.

Затащила тушку внутрь – и еще добавила ногой по голове. Авось не сдохнет. А сдохнет – не жалко. Палачи не должны жить на этом свете. И точка.

Человек на столе застонал – и я подошла к нему. Меня ждало сразу два потрясения. Во-первых, это был не человек. Это был вампир. Это стало видно по клыкам, выглядывавшим из-под изуродованных губ.

То есть клыку. Второй был выбит раньше. Во-вторых, пытали его страшно и мучительно. Тут любой бы заорал. Руки и ноги, правда, были на месте, но кожу буквально порезали на кусочки. На лице не оставалось живого места. С него просто снимали кожу. То есть не просто, а медленно и со вкусом.

Ногти на руках тоже были выдраны. Пальцы больше всего напоминали анатомическое пособие. Все мышцы, сосуды и нервы как на ладони. Я почувствовала, что меня мутит, – и отскочила в сторону. Там меня и вывернуло. Как хорошо, что я мало ела. Немного оправившись от потрясения, опять подошла к столу. Вампир дышал. Сказать, что меня это удивило, было еще мало. Человек, получивший такие повреждения, давно бы отправился выяснять, есть ли Бог на небе. А вампир еще жил. Черт! Вытащить-то я его не смогу! Это не линия фронта! И за мной нет друзей! А вот представьте себе, как я выхожу в клуб, полный народа, с такой икебаной на спине! А потом еще объясняю ментам, что вампиры – не голливудская сказка! Не смешно! Я вам не камикадзе! Так я не поступлю! А как тогда? Добить? Нет, это больше того, что я могу сделать! У меня духу не хватит! Я нерешительно сделала шаг к двери. Второй. Еще один шаг – и я рванула бы по коридору на третьей космической. Меня бы уже ничего не остановило. Не знаю, что было бы со мной дальше. Наверное, я бы все-таки попалась в лапки к Андре и благородно умерла, на прощание плюнув ему в морду. Но маятник судьбы уже качнулся в другую сторону. Вампир открыл глаза. То есть то, что у него было на месте глаз. Кажется, их попросту выжгли.

Как он догадался, что я ему не враг?!

– По… мо… ги…

Я застыла на месте. Уйти? Да, я могла так поступить! Но я бы потом не простила себе. Помочь? Как?! Первую помощь вампирам нас оказывать не учили. А это что такое? Среди ран блеснула какая-то сталь. Или не сталь? Серебро? Точно! Это был крест. До тела вампира он не дотрагивался, потому что лежал на алом от крови платке. Я сорвала его с силой, которой сама от себя не ожидала, и отшвырнула подальше в угол. Ненавижу фашистов! А все, кто так поступают даже с вампиром, – фашисты! Кто не согласен – встаньте в очередь, я с вами после Андре разберусь. ЭТО все наверняка происходило по его воле. А значит, я просто должна! Обязана помочь этому вампиру! Враг моего врага – мой друг! Даже если у него клыки в три ряда вырастут! Итак. Чем я могу помочь вампиру?

– Что я могу сделать?

– Нуж…на кро…вь. Мно…го…

Ну что ж. Надеюсь, палач еще не сдох?

Я присела и, подавив брезгливость, перевернула палача на бок. Живой вроде как.

Теперь его надо подтащить к вампиру.

– Эй ты, укусить человека сможешь?

Шепот был едва слышным, но очень решительным.

• Предыдущая
• 20/60
• Следующая