Сады Луны (др. перевод) - Эриксон Стивен - Страница 22

– Бери вторую карту! – потребовал нетерпеливый Хохолок.

Он взгромоздился на стол, заняв часть пространства. Колдунья послушно сняла вторую карту.

– Опонны.

Шуты Судьбы.

– Клобук их побери! – прорычал Хохолок. – Только этого еще не хватало.

Карта представляла собой две фигуры – мужскую и женскую, – соединенные вертикально. Многое зависело от того, кто из них оказывался в прямом положении, а кто в перевернутом. Сейчас карта легла так, что в прямом положении оказалась женщина; ее брат-проказник остался висеть вверх тормашками. Удача показала свое лицо, но еще неизвестно, будет ли она сопутствовать или мелькнет и исчезнет. Шутиха смотрела на колдунью благосклонно, почти ласково. Что ж, это уже неплохо. Но особое внимание колдуньи привлекла неприметная деталь: там, где правая рука Шута почти соединялась с левой рукой Шутихи, блестел серебристый кружочек. Прищурившись, колдунья подалась вперед. Монета, а на ней… мужская голова. Резь в глазах заставила колдунью моргнуть. Она вновь присмотрелась… Что такое? Голова стала женской. Дырявый Парус снова моргнула. Опять мужская. А теперь женская.

Дырявый Парус откинулась на спинку. Монета была вращающейся.

– Бери следующую карту! – подгонял ее Хохолок. – Чего ты медлишь?

Кукла совсем не обращала внимания на карту с опоннами. Дырявый Парус решила повнимательнее приглядеться к странной монете. Она набрала в грудь побольше воздуха. Несомненно, и Хохолок, и «сжигатели мостов» имеют ко всему этому какое-то отношение. Дырявый Парус интуитивно ощущала их причастность. Только ее собственная роль оставалась непонятной. Прочтя две карты, она сумела узнать больше, чем было известно им. В общем-то, не слишком много, но достаточно, чтобы самой не сгинуть в надвигающихся событиях.

Шумно выпустив воздух, колдунья потянулась и опустила руки на колоду.

Хохолок подпрыгнул, затем накинулся на колдунью с упреками:

– Ну что ты приклеилась к этим Шутам? – в ярости шипел он. – Ты все еще не рассталась со второй картой? Глупости! Давай вытаскивай третью!

– Нет, – ответила Дырявый Парус. Она вернула обе карты в колоду. – Я не стану брать других карт. Успокойся, ты все равно ничего со мной не сделаешь.

Она встала.

– Сука! Да я убью тебя прямо здесь! И глазом моргнуть не успеешь!

– Замечательно, – ответила колдунья. – Этим ты избавишь меня от необходимости отвечать на дотошные вопросы Тайскренна. Начинай, Хохолок.

Скрестив руки, она ждала очередного хода.

Кукла заверещала.

– Нет. Ты мне нужна. Ты ненавидишь Тайскренна даже сильнее, чем я.

Он вскинул голову, словно задумавшись над последними словами, потом отрывисто рассмеялся.

– Итак, я могу быть уверен, что ты не предашь.

Дырявый Парус тоже задумалась.

– Ты прав, – сказала она.

Колдунья подошла к выходу и взялась за полог, потом остановилась.

– Хохолок, ты хорошо слышишь? – спросила она.

– Достаточно хорошо. А что?

– Какие звуки ты слышишь?

«Интересно, слышит ли он вращающуюся монету?»

– Да в этом развороченном лагере полно звуков. А ты-то сама что слышишь?

Дырявый Парус улыбнулась. Она молча откинула полог и вышла. Колдунья двинулась к штабному шатру. Внутри звенела пока еще смутная и не совсем понятная ей надежда.

Она никогда не считала опоннов своими союзниками. Рассчитывать в каком-либо деле на везение или удачу – такое всегда казалось ей верхом глупости. Первым домом, открывшимся ей сейчас, была Тьма. Леденящая тьма, со всполохами злой силы, все сметающей на своем пути. Но что-то во всей этой мрачной картине намекало на возможность спасения. Рыцарь – такая карта, которая может быть и союзником, и врагом или же – что еще вероятнее – ни тем ни другим. Он непредсказуем и погружен в себя. Однако следом за ним появились опонны, и Дом Мрака закачался, повис между ночью и днем. Их вращающаяся монета требовала от колдуньи сделать выбор. Скрытый выбор.

Хохолок не услышал монеты. Прекрасно!

Даже сейчас, когда Дырявый Парус была совсем близко от штабного шатра, в ее голове слышался слабый звон. Монета продолжала вращаться! Пусть опонны двулики. Но Шутиха сама показала ей удачу. Крутись, монетка. Крутись, не останавливаясь!

Подобно неугомонному лезвию, имперская трирема рассекала глубокие морские воды. Ветер раздувал паруса и скрипел снастями. Сухопутный капитан Ганоэс Паран предпочитал проводить время в своей каюте. Ему давно наскучило обшаривать глазами восточную часть горизонта и ждать, не покажутся ли первые признаки суши. Берег все равно появится, причем довольно скоро.

Упершись плечами в скошенную стенку каюты, Паран смотрел на качающийся фонарь. Стол в его корабельном жилище держался на деревянном столбе, который упирался в потолок. Этот столб Паран избрал мишенью для своих метательных упражнений. Трудно сосчитать, сколько раз его нож вонзался в твердое дерево, оставляя неглубокие щербины.

Неожиданно в каюту ворвался холодный, застоялый воздух. Паран обернулся и увидел Симпатягу, появившегося из портала имперского Пути. В последний раз они с «когтем» виделись два года назад.

– Клобук тебя накрой, – пробормотал Паран. – Неужели тебе до сих пор не надоел зеленый цвет? Ведь должен же быть какой-то способ излечить тебя от этого извращенного пристрастия.

Казалось, Симпатяга – наполовину человек и наполовину тистеандий – нарочно вырядился в ту же одежду, в какой капитан (тогда еще лейтенант) видел его впервые. Все шерстяные и кожаные предметы его одеяния были разных оттенков зеленого. Только многочисленные кольца блестели искорками других цветов. «Влиятельное лицо» тайной организации «Коготь» явилось на борт триремы в довольно кислом, если не сказать скверном, настроении.

– Помнится, в последнюю нашу встречу ты называл меня на «вы», – сказал Симпатяга. – Впрочем, я не обижаюсь. Так будет даже лучше. Знаешь, приказ разыскать тебя доставил мне несколько приятных часов. Люблю заковыристые путешествия, капитан. Протянуть Путь прямо в океан и ступить на палубу корабля – это требует незаурядного магического искусства. Могу по пальцам пересчитать тех, кому оно доступно.

– Хороший посланник, наверное, должен владеть таким искусством, – пробормотал Паран.

– Вижу, капитан, ты так и не научился учтивости. Даже не понимаю, почему адъюнктесса так верит в тебя.

– Я помню, что ты – любитель учтивых разговоров. Но давай на сей раз не увязать в них, Симпатяга. Итак, ты меня нашел. Говори, зачем явился.

Симпатяга нахмурился.

– Мы разыскали ее. Она попала к «сжигателям мостов». Сейчас они осаждают Крепыш.

– Значит, осада еще продолжается? Какой давности твои сведения?

– Почти недельной. Как и что там сейчас – не знаю, поскольку сразу же стал разыскивать тебя. В любом случае, дни этого города сочтены.

Паран хмыкнул, потом нахмурил брови.

– В каком она взводе?

– Ты что, знаешь их все?

– Да, – с гордостью ответил Паран.